СТЕНОГРАММА пресс–конференции Президента Республики Беларусь А.Г.Лукашенко "Час с Президентом"

Лукашенко А.Г. Уважаемые товарищи! Прежде всего хочу объяснить, почему наш разговор ограничен одной конкретной темой. Думаю, вы со мной согласитесь, что вопросы белорусско–российских отношений, как никакая другая внешнеполитическая тема, интересуют и белорусов, и россиян, и очень многих людей во всем мире. Не скрою, мы много думали над тем, стоит ли идти на такой масштабный и откровенный разговор. И пришли к выводу, что он будет полезен всем нам. Граждане наших стран должны получить полную информацию о том, что на самом деле происходит в Союзе Беларуси и России, нашем Союзном государстве, каково его будущее.

Любой заинтересованный человек, в какой бы стране он ни находился, может присоединиться к разговору, поскольку идет интернет–вещание в режиме реального времени. Я отвечу на все вопросы, которые волнуют людей, и постараюсь пояснить ситуацию, которая складывается. Эти вопросы известны и мне, они известны вам.

Готовясь к сегодняшнему мероприятию, я поручил Администрации Президента подготовить графики, которые позволят наглядно показать нашу позицию по тем или иным проблемам. Мы имеем графики по некоторым вопросам, которые поступили к нам и являются ключевыми.

Что касается меня, то с моей стороны будет предельно честный и откровенный разговор, как всегда. От вас же я буду ожидать только одного — также честно, объективно довести до общества то, что услышите здесь. Наверное, уже хватит кривотолков, лжи, потому что тема очень важная для наших судеб, судеб наших народов — России, Беларуси, да и других народов. Люди не должны получать информацию из каких–то анонимных источников, как это произошло после последнего заседания Высшего Госсовета. Хотя эти анонимные источники, наверное, известны и вам, тем более, они известны и нам.

В этом, наверное, есть и моя вина: так случилось после последнего заседания Высшего Госсовета, что мы не довели до общественности то, что происходило за закрытыми дверями. А там, где двери закрываются, там всегда появляются недомолвки, недоговоренности, ошибки и предвзятое вранье. Не надо закрывать двери. Но поверьте, не мы были инициаторами закрытия этих дверей. Поэтому, думаю, будет правильным проинформировать вас об итогах Высшего Государственного Совета Союзного государства, которое прошло в Москве в середине этого месяца.

Еще накануне я сказал, что это заседание не будет формальным. Так оно и было, как бы кому–то ни хотелось утверждать обратное. Мы впервые вынесли на заседание высшего органа Союзного государства те вопросы, которые до этого решались обсуждать только президенты опять же за закрытыми дверями в формате “один на один“.

Да, это был непростой, но исключительно честный и открытый разговор. Точнее будет сказать, откровенный, потому что разговор все–таки носил закрытый характер. Но мы настаивали на том, чтобы все проблемы обсуждались полным составом госсовета, а не кулуарно. Поэтому белорусская сторона поддержала предложенный Постоянным комитетом проект повестки дня, в которую были включены вопросы и Конституционного Акта, и Соглашения о единой валюте. Думаю, настал тот момент, когда мы должны честно друг другу сказать, на что готовы пойти в союзном строительстве, на что будем в перспективе готовы пойти и на что мы вообще никогда не пойдем. И так ситуация сложилась не только в силу каких–то субъективных причин.

К сожалению, российская сторона эти предложения не поддержала, мотивируя нежеланием будоражить общественное мнение, понятно, в канун известных политических событий.

Впрочем, нельзя говорить о российской стороне в целом. К слову, Геннадий Николаевич Селезнев как сопредседатель совместной белорусско–российской рабочей группы по подготовке проекта Конституционного Акта настаивал (и причем очень жестко настаивал) на включении в повестку дня вопроса о Конституционном Акте.

Кстати, этот проект, который Селезнев и Попов (сопредседатель с белорусской стороны) докладывали нам на закрытой части заседании, был единогласно одобрен совместной Комиссией по выработке Конституционного Акта и вынесен на рассмотрение Высшего Государственного Совета.

Тем не менее, пусть и вне повестки дня, мы обсудили самые острые вопросы Союзного строительства. То есть проект Конституционного Акта и проект Соглашения о единой валюте, который также не был включен в повестку дня по инициативе, просьбе, настоянию российской стороны. И мы решили в полном составе, всем Высшим Госсоветом, обсудить его вне повестки дня, что и сделали после перерыва.

Многие журналисты, которые, я смотрю, здесь присутствуют, тогда были в Кремле. Надо сказать, и это будет правдой, что благодаря членам Высшего Государственного Совета российской стороны и прежде всего благодаря Президенту России разговор получился очень полезным и открытым.

Позиция Беларуси всегда была последовательной и абсолютно прозрачной: мы за равноправный союз, каждый участник которого является суверенным государством. Беларусь была, есть и останется таким государством. Иного не будет, потому что этого вообще не может быть. Поэтому и не будет. И когда идут разговоры о нашем будущем, о том: быть России государством и особенно быть ли Беларуси государством, ответ очевиден — конечно же, быть.

Быть, потому что, повторюсь, вопрос вообще так стоять не может. Надо отдать должное, российское руководство признает и уважительно относится к к такой позиции Беларуси. Об этом прямо заявил Президент России. Конечно, во многом наши мнения расходятся.

Принятие Конституционного Акта предусмотрено Союзным договором. Это даже сегодня не обсуждается — принятие Конституционного Акта — стоит принимать его или нет. Другой вопрос, каким быть этому Конституционному Акту? Поясняю: мы все (особенно это со своей стороны подчеркивает Российская Федерация) являемся демократическими государствами, которые уважают закон, международные договоры. Российское руководство это особо констатирует. И подписанные договоры сегодня действуют.

Помните, как мы шли по этому пути, начиная от Соглашения о Союзе? Еще с Борисом Николаевичем Ельциным мы подписали накануне его ухода с президентского поста Договор о Союзном государстве. А ратифицировали и обменивались ратификационными грамотами в Кремле мы уже с новым Президентом России. И я слово в слово это напомнил Владимиру Владимировичу Путину.

То есть новое руководство России приняло тот Договор, который был подписан. Более того, практически все, в том числе и нынешний Президент (он тогда был Премьером) участвовали в создании этого Договора. Но нам сегодня россияне говорят: ”Вы посмотрите, что в этом Договоре? Если его принять, то Россия, да и Беларусь чуть ли не теряют свой суверенитет, потому что здесь же будет равноправный подход“. На что я всегда заявлял о том: России–то чего бояться? Слон Моськи боится? Не надо бояться. Где мы тут суверенитет теряем?

То есть налицо попытка отойти от тех положений Договора, которые были выработаны, выстраданы и лишь затем положены на бумагу, и которые получили в наших государствах силу Закона. Они, те, кто так говорит, хотят ослабить Договор. На что я категорически пойти не могу.

Я уже говорил об этом, потому что я инициировал эти процессы в свое время. И потому, что это выгодно для нас, белорусов и россиян. И потому, что мы на референдум поставили этот вопрос, и наши белорусы ответили четко на этот вопрос. У меня полная правовая база в таком направлении действовать. Я не могу отойти от того Договора, который мы сегодня имеем, или его ослабить. Правда и то, что он наполовину только выполняется.

Тогда было предложено: давайте выработаем Конституционный Акт и сделаем его фактически слабее, чем нынешний Договор. В таком случае возникает вопрос: а зачем? Зачем нам вообще делать дурную, бестолковую, извините за грубость, работу. Зачем нам Конституционный Акт делать слабее Договора. Ну ладно, можно его сделатьтаким, но его же по Договору можно выносить на референдум. В Конституционном Акте должны быть нормы, сильные нормы, нормы выше Закона, нормы, которые в обычном Законе не прописываются, потому что Конституция — это Основной Закон. Поэтому и нормы, которые будут излагаться в проекте такой Конституции для внесения на референдум двух государств, должны соответствовать этому нормативному акту Конституции.

Это, по–моему, прописные истины не только для юристов, но и для всех нас, журналистов в том числе, и мы мотивировать, что мы не можем пойти на ослабление Договора через Конституционный Акт.

Взять хотя бы вопрос о компетенции органов Союзного государства. Мы вам предложим сейчас этот график, посмотрите на него. Беларусь выступает за то, чтобы органам Союзного государства были переданы от национальных органов, от России, Беларуси достаточно широкие полномочия, позволяющие сделать Союз эффективно работающим.

Понятно, если мы будем вести речь о функционировании общего рынка, создании единой транспортной и энергетической системы, проведении единой экономической, налоговой, валютной политики. Эти вопросы должны быть переданы в ведение наднациональных органов. В сильном Союзном государстве должны быть полноценные органы, которые принимают обязательное для двух стран решение, то есть решение прямого действия.

На чем настаивает Российская Федерация? Я уже сказал, что они не хотят передавать значительные полномочия наднациональным органам. То есть Россия не готова, руководство России не готово поделиться своими полномочиями, долей своей власти, передав их союзным органам. Или боится, или там какие–то другие причины есть, но мотивирует тем, что Россия может развалиться. Как пример, приводится ситуация с Советским Союзом.

Может быть и так, мы к этому с пониманием относимся. Когда у нас спрашивают: вы понимаете, — да, понимаем. Согласны? Мы говорим: нет, не согласны. Потому что ни Беларусь, ни Россия развалиться не смогут.

Если не наделить союзные органы полномочиями для решения задач Союзного государства, мы никогда не придем к полноценному союзу. Необходимо закрепить правовой статус союзных органов и сделать это надо в Конституции. В ней должны быть урегулированы все основополагающие вопросы функционирования Союзного государства, в том числе и по единой валюте.

Но введение единой валюты только один из элементов союзной архитектуры, и его нельзя вырывать из общего контекста. Какая единая валюта, если нет решения всех экономических вопросов?

Еще один график. Фундамент — это наш Договор о Союзе, о создании Союзного государства. В соответствии с ним необходимо наладить эффективную работу союзных органов. Не может быть свободного рынка капитала, если не будут сняты таможенные барьеры, которые по–прежнему сохранены в России. Должен быть решен вопрос о механизме взимания косвенных налогов по взаимной торговле. Поскольку сейчас Беларусь поставлена в положение хуже чем, например, Латвия. Мы торгуем с Россией, представьте, в ситуации хуже, чем Латвия с Россией.

Надо создать Единое экономическое пространство и только потом вводить единую валюту. Если нарушить последовательность укладки таких кирпичей дом рухнет еще до того, как мы его построим. Деньги — это та кровь, которая, если говорить медицинским языком, обращается или циркулирует в кровеносной системе организма. Посмотрите на нашу кровеносную систему. Там кругом тромбы.

Возьмите равные права наших граждан. Что, белорусы сегодня имеют те же права, что россияне у нас? Абсолютно нет. Поезжайте в Москву, вы это увидите. Что, сегодня нет таможенной границы на административной границе Беларуси и России? Эта таможенная граница возведена Российским государством. С нашей стороны этой границы нет. Я мог бы называть множество таких тромбов, и чтобы ввести валюту, которая бы циркулировала по этой кровеносной системе, надо срочно их убрать. Оторвутся ведь. А когда тромб отрывается, ясно, что будет.

На чем мы настаивали? Надо выполнить то, о чем мы договорились раньше. И что уже прописано в соглашениях и договорах, и что стало законами в наших государствах. Российская Федерация этого пока не сделала. Но заверила нас, что в ближайшее время они закончат все внутригосударственные процедуры и введут все договоры, которые были заключены, в полном объеме. Их (договоры) надо выполнять, а не разрушать.

Хотите пример? Пожалуйста. Мы заключили Договор, который постоянно муссируется журналистами, почему–то особенно с Российской стороны — о поставках газа. Это Договор не о бесплатной поставке газа. И это Договор не о поставках газа по минимальным внутрироссийским ценам. Это масштабный Договор о создании равных условий для субъектов хозяйствования Беларуси и России.

Мы предоставляем российским предприятиям, которые у нас работают, и российскому бизнесу полные права на территории Беларуси, те же, что и белорусам. Россияне со своей стороны нашим предприятиям, нашему бизнесу в России предоставляют такие же права, какие имеют российские предприниматели и бизнесмены у себя. Это сотни вопросов, в том числе, равная ценовая политика.

Но какая же будет равноправная политика экономическая, если, к примеру, Ждановичи — наше тепличное хозяйство — потребляет газ, к примеру, покупая его по 50 долларов, а где–то в Башкортостане (я был там просто несколько лет тому назад, и задавал вопрос о тепличном хозяйстве: ”сколько у вас стоит газ?“) по 12 долларов. Скажите, какая здесь конкуренция может быть, если мы выращиваем помидоры, огурцы на этом комбинате, оплачивая по 50 долларов за газ (а тепло это — основное для тепличного хозяйства), а там по — 12. Мы просто конкурировать не сможем на общем рынке, не говоря уже о Башкортостане или каких–то других регионах. То же самое наблюдается и в других регионах.

Поэтому мы делаем уступки, и так было в Соглашении записано, по одним направлениям, а они (россияне) делают уступки по другим направлениям, в том числе и по газу. А что произошло? Захотелось России, мы, если будет у вас желание еще вернемся к этому вопросу, участвовать в приватизации нашей газотранспортной системы. Пожалуйста, участвуйте. Но это другой вопрос. «Белтрансгаз», «Газпром», как субъекты хозяйствования Беларуси и России, садитесь за стол, ведите переговоры по цене, по условиям. Не получается, неуступчивыми оказались белорусы. Выходит Премьер России Касьянов и говорит: я не буду выполнять пункт 2 Соглашения, где говорится о предоставлении равных условий для субъектов хозяйствования. То есть то, что касается газовой сферы. Так что это за отношение между государствами? Так просто не принято разговаривать друг с другом.

И вот представьте, в этой ситуации, когда не выполняется ряд соглашений и вот таким образом действует руководство России, нам предлагают: возьмите российский рубль. Это благо для белорусов, возьмите, вы сразу в два раза богаче станете. Через запятую говорят: ”ну смотрите, если вы российский рубль не возьмете, мы вам отвернем голову“. У вас какая бы была реакция? Даже если бы вы другой информацией не обладали. Вы бы подумали и сказали, смотрите, как они нас резко хотят осчастливить. Дают нам счастье, но не берет другая сторона. Ну и хорошо, баба с воза — коню легче. Есть такая поговорка у россиян и белорусов. Нет, начинают продавливать. Зачем?

Я прямо на этом заседании, на этой закрытой части сказал, не хочет ли Россия намертво привязать Беларусь к себе? Не хочет ли она, как у нас некоторые руководители говорят, зацепить нас на крючок и (рыбаки, наверное, знают, как это делается) в нужный момент нас подтягивают, но если будет очень трудно, отпускать. Пока эта рыба не устанет. Потом выбросят на берег.

Скажите, у вас не было бы таких опасений? У меня они есть. Я уже говорил об этом доме, о том, что мы его начинаем стоить с крыши, мы видим этот график и дом, который развалится, все это понятно. Есть и другие вопросы, более существенные. Мы не против того, чтобы российский рубль с 2005 года был единой валютой на нашем пространстве, выполнял роль валюты в Беларуси и России до 2008 года, когда мы новую валюту выработаем, как это в Договоре записано. Мы не против, но нам нужны гарантии, чтобы не получилось так, чтобы мы, как я уже говорил, когда нам кран этот денежный перекроют, мы не поползли куда–то на Монетный двор или к Кремлю и не щелкали зубами, выпрашивая, выманивая свое.

Поэтому нам нужны и политические, и дипломатические, и внешнеполитические, и военно–политические гарантии. И они должны быть закреплены. Это международная норма, практика — закреплять гарантии в Конституции. Поэтому мы говорим, давайте поступим, как записано в Договоре, мы уже время потеряли, просрочили сроки, которые указаны в Договоре, извините за тавтологию. Давайте Конституционным Актом отработаем, нашими комиссиями, которые мы утвердили с Владимиром Владимировичем Путиным, внесем, проведем процедуру, внесем на референдум, утвердим Конституцию, как часть Договора. И будем это делать цивилизованно.

Нам часто говорят так: вот Лукашенко против и если вот не хочет так, давайте сделаем, как в Евросоюзе. Первое и главное: мы ведь строим союзное государство, а не союз, например, по типу Европейского Союза. Там же нет единого государства, в Европейском Союзе. Хотя они, фактически, дальше нас продвинулись. Они о границах не спорят, у них единое оборонительное пространство, у них уже единая валюта есть, дипломатия у них координируется. Журналисты, особенно оппозиционные, которые здесь присутствуют, знают, как это делается. Но мы же договорились строить союзное го–су–дар–ство. И этим оно уже, названием своим, отличается от Европейского Союза.

Поэтому, создавая наднациональные органы, надо больше передавать им полномочий и функций. Мы ведь об этом договорились. Но это не выполняется, потому что сегодня россияне, руководство России, увидело, что наднациональные органы — это опасно для России, а передавать им даже, этим органам, те функции, которые прописаны в Договоре, еще опаснее. Я еще раз подчеркиваю: мы понимаем такую позицию российского руководства. Понимаем. Но мы с ней не согласны. Почему? Потому что процесс объединения Беларуси с Россией, если бы он пошел, он был бы хорошим положительным фактором для самой России, внутри России.

Здесь другое. И вы знаете, что это такое, почему это препятствие создано и что это за препятствие. И знаете тех людей в России, которые сегодня чинят эти препятствия. Можно много рассуждать о Конституционном Акте и введении единой денежной единицы. Но при этом, когда мы говорим о валюте, не надо забывать, что это элемент государственности, это элемент независимости, важнейший элемент. Поэтому, вводя валюту другой страны, чужую валюту, Беларусь должна иметь га–ран–тии. Еще раз подчеркиваю — как экономические, так и политические, чтобы не дестабилизировать, не разрушить ту ситуацию, обстановку, которая сложилась у нас в стране. Она очень хрупкая.

Нам часто говорят, и Владимир Владимирович об этом говорил мне в Сочи: ну что, ну если мы вас обманываем в очередной раз, вы вернетесь к своей валюте. Я говорю: мы уже один раз вернулись после распада Советского Союза, остались не только без штанов. И до сих пор еще кувыркаемся. Что мы потеряли, мы об этом тоже сегодня поговорим. И я вам покажу на цифрах, что мы потеряли, чтобы вас окончательно убедить, что Беларусь не является нахлебником России и на сегодняшний день не должна России ни копейки. Скорее наоборот. Если цивилизованно обсуждать эти проблемы и исходить из фактов.

Я в заключение своего выступления хочу сказать, что Беларусь по нашей Конституции может вступать в любые союзы. Так и будет, если они будут соответствовать нашим интересам. И если они будут приемлемы нашим партнерам по переговорам. Но Беларусь была и будет государством, союзным государством с Россией. И на последнем заседании Высшего Государственного Совета и Беларусь, и Россия подтвердили свою полную приверженность Союзному договору. Вы можете спросить: ну а к чему пришли в результате всех этих споров, жестких разговоров? Мы пришли к тому, что если Россия будет ”продавливать“ только союзную валюту, Соглашение (что это такое, я вам рассказал), в Беларуси будут настаивать, и правильно настаивать, на том, что вытекает из Договора, на Конституционном Акте, на усилении нашего Союза.

Россия занимает негативную позицию в этом вопросе. Если так, то мы вообще можем разрушить наш Союз и ни к чему не придем, ни о чем не договоримся. Поэтому пришли к выводу — вот наступил момент, когда мы остановились и не можем сделать шаг вперед. Даже небольшой шаг. Я предложил: давайте не будем разрушать на радость тех, кто у нас сидел за спиной. Там тоже такие сидели деятели, которым бы хотелось все разрушить и порушить. Давайте не будем разрушать. Давайте остановимся на том уровне, и будем работать в рамках того Договора, который сегодня существует. Он неплохой договор, хороший договор. Это Закон в России и Беларуси, давайте выполнять этот Закон. И на этом мы остановились. Это был итог этого горячего вечернего обсуждения этих двух проблем.

Как видите, я честно сказал, мы вперед не продвинулись, но мы и не сделаем ни одного шага назад. Мы договорились, что мы будем продолжать переговоры по всем конкретным вопросам и будем работать над Конституционным Актом, который обсудим вначале февраля, в первой декаде февраля будущего года.

Вот все то, что я хотел сказать во вступлении, может быть, останавливаясь больше на заседании последнего Высшего Государственного Совета, ход которого не был озвучен.

Многие могут заметить: “Вот договорились провести Высший Госсовет, не будоражить общественное мнение, а Лукашенко в основном процентов на 75–80 рассказал о том, о чем там говорилось”. Я это сделал после того, как ”некие анонимные“ (беру в кавычки) источники из Кремля начали вброс в средства массовой информации заведомо ложных фактов и начали дезинформировать население. В этой ситуации я просто вынужден был сказать, о чем шел разговор и примерно очень аккуратно, о тех позициях, которых придерживаются две стороны Беларуси и России.

Пожалуйста, ваши вопросы.


Петкевич Н.В. Пожалуйста, коллеги, вопросы. Валерий Радуцкий, «Столичное телевидение», пожалуйста.

Радуцкий В.А. Александр Григорьевич, вот не успели Вы еще прилететь в Минск после заседания Высшего Госсовета и, как Вы уже сказали, вот этот анонимный источник тут же охарактеризовал ситуацию в Союзе, как патовую. Согласно шахматной терминологии, насколько я знаю, пат это вроде как и ничья, и в то же время как бы ходов больше нет. На Ваш взгляд, что это за патовая ситуация и как из нее выходить? Спасибо.

Лукашенко А.Г. Да, я прочитал несколько раз эту информацию, ”ИТАР–ТАСС“, по–моему, передавал? ” Наверно из Москвы, из офиса агенства шла эта информация. Пресс–служба мне сразу же, как это на ленте появилось, доложила.

Знаете, я не успел прилететь в Москву, по–моему даже еще в самолете находился, как НТВ транслирует передачу какую–то, явно не НТВэшный материал, явно он был сброшен из Администрации российского Президента. Мол, сегодня состоится Высший Госсовет, но, чуть ли не по вине Лукашенко вопрос соглашения о союзной валюте и ее введении будет обсуждаться за рамками Высшего Госсовета.

Я говорю Путину: ”Владимир Владимирович, мы же так не договаривались. Мы же вообще договорились, что мы честно дадим информацию по работе Высшего Государственного Совета и о планах Высшего государственного Совета. Я — Председатель Высшего Госсовета, вот меня ставят перед фактом: я еще с самолета не сошел, а уже получаю эту информацию. Ведь мы договорились, что за рамками Высшего Госсовета мы обсудим проект Конституционного Акта и Соглашения о валюте“. Говорю, нас прессовали, вы видели, несколько месяцев или несколько дней до этого Высшего Госсовета все по одному направлению: вот мы хотим осчастливить Беларусь, вводя единую валюту, а Лукашенко не хочет. И в этом духе продолжили. Что вот состоится Высший Госсовет, вот мы опять предлагаем счастье белорусскому народу в виде валюты, а белорусская сторона не хочет и ”за рамками“ будем вопрос обсуждать.

Я ведь понимаю эту подоплеку. Я там же, на Высшем Госсовете сразу поставил этот вопрос: так нельзя. Владимир Владимирович говорит: я Вам обещаю, что мы на государственных каналах, а не на НТВ, сделаем заявление о той реальной ситуации, которая сложилась, о повестке дня, что происходило и так далее. Да, сделали ремарку в первом абзаце. А дальше? Патовая ситуация по вине (вроде бы, это тоже в этом тексте было) Лукашенко, что он не видит своего будущего в этом Союзе.

Если комментировать эту ситуацию, мы этот источник знаем в Кремле. Я могу его назвать, хотя, наверное, Президенту и негоже было это делать, но уже это все надоело, это Сергей Приходько, а режиссер — Волошин. Это все было отрежиссировано, но там очень много порядочных людей, которые нас предупредили потом, кто это сделал. Вот этот источник неназванный, он вполне определенный этот источник, который ходит вокруг меня, в том числе, улыбается, делает вид, что он за Союз, а на самом деле происходит вот что.

Что касается патовой ситуации, судите сами, я вам только что изложил ситуацию, которая сложилась на заседании Высшего Госсовета, и рассказал о результатах, к чему мы пришли. Я так оцениваю, что нет шага назад, но и мы не смогли, к сожалению, продвинуться вперед. Но в целом это был конструктивный и полезный разговор. Когда там начали выступать чиновники российские и говорить, что вот этот Союз чуть ли не выгоден Беларуси и что мы чуть ли там не нахлебники, правда, не так прямо, но косвенно это звучало, я сказал: знаете что, да будьте вы честны в конце концов.

Соединенные Штаты Америки имеют взаимоотношения, отношения с Израилем. Ну что такое Израиль для США на краю света? И столько проблем все–таки, не по причине, может быть, Израиля, я не хочу в эти вопросы сейчас влезать, но проблем для Соединенных Штатов Америки предостаточно. 3 млрд. в год — помощь, финансовая помощь. Это значит, безвозвратно. Кредитов выдают столько, сколько может только Израиль потребить у себя. Израиль получил ядерное оружие, его сегодня никто не критикует, в том числе и США. Вот, говорю, союзнические отношения, если Америка поддерживает своего союзника.

Мы же у вас не просим 3 млрд. финансовой помощи или каких–то кредитов. Не надо, вы, пожалуйста, нам отдайте то, что вы нам должны отдать. За транзит, отдайте за военные объекты, за единую границу, за единую таможню, за то, что летаете, перевозите, 100 млн.тонн туда и назад грузов перемещается через Беларусь. 100 млн.! Если мы по 10 долларов за тонну возьмем, посчитайте, сколько мы будем иметь в год. Посчитали? Мы спокойно миллиард долларов будем иметь только от транзита этих грузов. Мы никогда ни долгов перед Россией не будем иметь. Мы можем у них покупать по мировым ценам газ и так далее. Но почему же вы, имея здесь и живя лучше, чем в России, нас все время ставите к стенке и говорите, что мы нахлебники?

Я подвожу к вопросу, как лично Президент Беларуси видит в этом Союзе свое будущее. Ну кто знает, какое будущее я вижу для себя? Я так далеко не заглядываю и не вижу так далеко своей судьбы, как это уже “разглядел”некий анонимный источник. Это во–первых. Во–вторых, это полная чушь, это неправда. Никогда о личных каких–то пристрастиях, амбициях там и речи не шло ни с моей стороны, ни со стороны Президента России. Давайте будем исходить из того, как здесь сказано.

Ну, а что если бы мы вот так вот заявили в отношении Президента России или другого какого–то, если бы мы в Союз шли? Вот представьте, что Владимир Владимирович не видел бы своего будущего в Союзе. Какой бы был результат? Так что, мы не такие люди? Это если исходить из того посыла, который был дан в этой информации.

Поэтому я не вижу никакой патовой ситуации. Ее никогда не видел по результатам заседания ВГС — Высшего Государственного Совета. И абсолютно все, что там происходило, не связано с моей личной перспективой как Президента и как политика, которого кто–то там не видит или который якобы сам своего будущего не видит в этом Союзе. Это абсолютная ложь. Вот так бы я ответил на этот вопрос.

Петкевич Н.В. Пожалуйста. Программа ”Вокруг планеты“, ”Белтелерадиокомпания".

Елфимов Вадим, Белтелерадиокомпания.

Александр Григорьевич, возвращаясь к вопросу о неназванном анониме, Вам не кажется странным, что каждый раз встречаясь, президенты Беларуси и России утрясают очередную проблему. Под занавес этой встречи как бы раздается голос из–за кулис, и аноним начинает комментировать и по–своему интерпретировать эти встречи. Как бы Вы могли прокомментировать подобную ситуацию.

Лукашенко А.Г. Трудно мне отвечать публично на этот вопрос, тем более что в разных уголках мира смотрят нас в прямом вещании. Не хотелось бы нагнетать здесь обстановку. Знаете, все–таки я понимаю российское руководство — там грядут серьезные политические проблемы. Там крупные политические события грядут, и в этой части я их понимаю. И как–то даже в разговоре с руководством России я сказал: ну, если нужна помощь приличная, солидная в этих политических событиях, вы хотите, чтобы Беларусь участвовала в них, давайте сделаем это красиво, давайте сделаем это честно.

Нас часто упрекали: в канун политических событий Ельцин всегда обращался к белорусско–российской теме, и подписывали мы договоры и соглашения. А Лукашенко он такой сякой, чуть ли не марионетка, он на это шел. Кстати, а почему бы и не пойти, если это выгодно Борису Николаевичу было, России и нам это было не во вред? Ну да, нас подпирали эти политические события. Может, мы под политические события где–то это делали. Да ради Бога! Какая разница, какой был повод. Это политика. И надо пользоваться любым моментом, конечно порядочно, еще раз подчеркиваю, чтобы в чем–то продвинуться.

Здесь решили поступить наоборот. Да, это важнейшая тема в российском обществе — белорусско–российский союз. Ну, почему тут Беларусь там и Лукашенко как–то должны ее использовать, чуть ли не влиять через эту проблему на общество российское. Давайте мы враз ее сбросим и отрежем. Не получилось. Понимаете, не получилось, потому что те ”сценаристы“, которые это прописывали, далеки от российской действительности и народа. Россияне хотят жить в Союзе Беларуси и России. А раз не получилось — надо как–то выходить, ситуация действительно почти патовая, но ходы есть. Вот они нашли такой ход: давайте это все скинем на Лукашенко, обвиним, что он виноват и будем красиво выглядеть в глазах своего российского общества в канун политических событий. Если честно говорить, причина в этом. Добавьте к этому так нелюбимого некоторыми людьми, влиятельными в России, Лукашенко. Я уже не хочу тут распространяться — это для вас не секрет. Прежде всего, это не секретом для вас является.

На что я говорил: волков бояться — в лес не ходить. Лукашенко сегодня реальная фигура в Беларуси. Президент, извините за нескромность, Беларуси. Это надо воспринимать как данность. С ним надо вести диалог. Будет другой Президент — будете вести разговор с другим Президентом.

Петкевич Н.В. Пожалуйста, вопросы. ”Интерфакс“, пожалуйста.

Зенькович Вячеслав, ”Интерфакс“. Александр Григорьевич, вообще меня удивляет порой Ваше терпение. То какие–то чудаки не дают Вам воздушный коридор для полета.

Лукашенко А.Г. Это было давно.

Зенькович Вячеслав. Давно… То другие чудаки шантажируют ценами на газ. Вам никогда не хотелось просто плюнуть на это все: не хотите вы интеграцию — ну и не надо.

Лукашенко А.Г. Вы знаете, может мне, как человеку когда–то и хотелось бы как–то хотя бы ну не «плюнуть», как Вы говорите, а отвлечься от этой проблемы, но я не могу это сделать, вот экспромтом отвечая, прежде всего по двум причинам.

Во–первых, я же был инициатором всего этого. Мне же могут сказать: “Ну ты же заварил эту кашу, что ты теперь, плюнул и пошел?” Я был сторонником (и остаюсь!) братских дружеских отношений Беларуси и России. Я сторонник и до сих пор считаю, об этом говорил руководству России вот на этом Высшем Госсовете, ну придут после нас умные люди, давайте им оставим то, что созданно, не разрушим то, что наработано, и оставим им, может они смогут договориться и сделать шаги вперед. Давайте это сохраним. Это тоже наше достояние, и мы немало для этого сделали. И я немало здоровья на это положил. Поэтому, может как человек, я порой разочаровываюсь в некоторых вопросах, но не отказываюсь от начатого в силу того, что это крайне выгодно белорусскому народу. Нас же хотят искусственно развести, разорвать. Многое уже в этом удалось.

Я Президент, я должен ею заниматься, так как это лучше для наших людей. Я понимаю, что некоторые присутствующие здесь, даже если это понять, могут со мною не согласиться. Но ради Бога, это ваша точка зрения. Я придерживаюсь такой точки зрения, я ее буду продвигать. Почему? Потому что у меня есть правовая база для этого вплоть до референдума. Мы же определились, поэтому я от этого отойти не могу.

Во–вторых, я Президент. Если уже на то пошло, не человек — машина, которая вынуждена действовать вот в этом заданном направлении. А направление это задал мне белорусский народ. И, к сожалению, я не могу поступить так, как Вы сказали, потому что это уровень обычного гражданина, простого человека, но не Президента, который заботится о своей стране. Президент не имеет права так поступать. Хотя, конечно, это порой трудно и обидно и может быть даже больно.

Петкевич Н.В. Пожалуйста, вопрос. Сергей Протас, «Звязда».

Протас С.А. Аляксандр Рыгоравіч, Ваша пазіцыя вядома. Усе ведаюць, што Вы асабіста і Беларусь выступаеце за Саюз з Расіяй. А вось як Вы лічыце, самі расіяне хочуць гэтага нашага Саюза ці не? І калі яны хочуць гэтага Саюза, як яны яго бачаць, як «Саюз» у поўным сэнсе гэтага слова ці ім бліжэй далучэнне ўсё ж–такі Беларусі да Расі? Дзякуй.

Лукашенко А.Г. Вы знаете, если откровенно говорить, рискну сделать такое заявление. Россияне не меньше, а еще больше, чем белорусы сегодня хотят этого Союза. Я ведь Россию знаю прекрасно, я объехал всю Россию, облетел. Я встречаюсь не только с простыми людьми, я имею контакты и с очень богатыми людьми, даже олигархами. Я их всех знаю, но с некоторыми очень общался плотно и знаю их позиции. Они хотят единства. Причин много. Обычные россияне–это уважение к нашему народу, боль разрушения страны, уважение к нашим людям. Ведь белорусы нигде никому не создавали проблем, в том числе и в России, и в Казахстане, и так далее. Посмотрите, сколько россиян выехало из Казахстана, белорусов — единицы. Вот я встречался с белорусской диаспорой в Казахстане. Про них казахи говорят: да они нам проблем не создают, мы наоборот их будем удерживать, потому что они нам сильно помогают. То есть вот это чувство, оно у русского человека, у россиян, осталось. Притом все, все конфессии — православные, католики, мусульмане — все народы и народности одинаково хорошо с очень хорошим чувством относятся к нашей стране, к белорусам.

Это одна причина. Вторая причина — экономическая. Вы же прекрасно понимаете. Все, что сегодня передвигается между монстром, такой огромной империей, как Россия и таким монстром, каким является Евросоюз в экономическом, прежде всего, отношении — все практически идет через эту горловину. Так сложилось.

Прибалты немножко, в силу их политики, сузили эту горловину. С одной стороны это нам очень полезно, да даже со многих сторон, это нам очень полезно. Таким образом Россия поставила себя в некую, очень условно говорю, зависимость от этого куска земли, от своих братьев, скажем так. Мы им никуда не препятствуем и не будем препятствовать. Мы на этом имеем хорошие деньги, это правда. И поэтому решение этой проблемы, таким образом, как они видят, это решение многих экономических проблем, это гарантия торговли, общения с Европейским Союзом, еще и в силу отношений с Украиной, вы же тоже это понимаете. Поэтому это вторая причина, на которую ориентируется бизнес–элита.

Можно назвать еще ряд причин. Возьмите военно–политические, политические, дипломатические. Как бы там ни было, когда России было очень сложно, я помню, Стамбульский саммит, когда просто все навалились на Ельцина и за Чечню, кто рядом стал? Одна наша страна. Да еще как стали! Мне пришлось, это показывали по телевидению, очень жестко выступить, прежде всего против Квасьневского, Гавела и других, которые там «великие правозащитники», сидя в Европе, не зная ничего, начали решать российские проблемы. И знаете, я помню рачуствовавшегося Ельцина, который подошел и говорит: «спасибо тебе, единственная страна, единственный человек, который встал на защиту».

И так немножко охладили мы пыл там, в Резолюцию не прошла ни одна формулировка. Это тоже дорогого стоит. Я просто один пример привел в дипломатии.

Это, правда, и то, что россияне нас поддерживают, а сейчас еще больше, чем мы их, на дипломатическом поприще, и за это им спасибо. Возьмите в военном отношении. Совместные учения, впервые, «живьем» россияне участвовали, военнослужащие, самолеты российские в этих учениях. Вы бы посмотрели на этих офицеров. Вы бы посмотрели на русских людей из элитной Кантемировской дивизии, которые участвовали в наших учениях, и когда я к ним подошел, я вынужден был подойти, зная обстановку в этой части, которая участвовала на учениях, вынужден был подойти и поблагодарить россиян. Это же элитная дивизия. Они стояли и плакали, офицеры. Мне потом доложили, они такого отношения, даже у себя на родине, никогда не ощущали. Они рады, что мы, наконец, реально начали сотрудничать вместе в военной схеме.

Наверное, вы недавно прочитали информацию о том, что в ближайшее время зенитно–ракетные комплексы, модернизированные «С–300», за которые я сражался, чтобы они были у нас, они будут в ближайшее время установлены на соответствующих позициях в Беларуси. Это о чем говорит? О высоком доверии военных, о том, что мы защищаем здесь Россию.

Пожалуйста, мы же не против: военные базы, объекты и так далее. Я что хочу этим сказать? Что у каждого слоя общества, элиты общества и простых людей, свой интерес к Беларуси. Но самое главное даже не в этом. Как бы я видел это из российской глубинки, или будучи в российской руководстве, как бы я это видел? Очень важна была бы эта тенденция на единение для общества российского. Люди бы поверили, это был бы такой заряд, который россиянам нужен. Нужен повод для этого вдохновения, и они бы действовали в этом направлении. Это очень важный был бы факт. И не понимать этого не может только глупый. Это просто нельзя оценить деньгами, газом, нефтью и т.д. Я не хочу говорить о Калининградской области, о других проблемах, о многих, вы знаете, там, где у россиян есть интерес.

Поэтому причин много, и я убежден, что та информация, которая публикуется, что там 70 или 68 процентов россиян против Союза с Беларусью – неправда. Это единицы, единицы! И вы этих людей знаете, которые сегодня и в душе, и может быть внешне, открыто выступают. Да и они не выступают против Союза. Они ”против“ говорят, мы за Союз, но без Лукашенко. Так что там и противников нет.

У нас ситуация несколько другая. И мы это знаем. Это связано с тем вот обвалом, когда нас начали обвинять, что мы ”безрукие“, ”безногие“, нам тут, извините, жрать нечего и мы нахлебники в России. Это обидело, я Путину говорил: ”Владимир Владимирович, это обидело белорусов“. И еще потребуется немало усилий, чтобы белорусов в этом разубедить. Это придется делать, к сожалению.

Петкевич Н.В. Станислав Юрьевич Куняев, журнал ”Наш современник“.

Куняев С.Ю. Александр Григорьевич, в современном мире одним из главных законов является Закон ”О гражданстве“. В России, год тому назад, наша Дума приняла ущербный Закон о гражданстве, сейчас приходится его поправлять. Ваш Закон о гражданстве гораздо умнее. Не потому ли по сведениям белорусской прессы, из Белоруссии ежегодно уезжает 2 тысячи человек, а приезжает в нее более 30 тысяч, из разных стран, в том числе из России и из СНГ. Это, наверное, лучший ответ многим российским и зарубежным СМИ, столько лет долдонящим об ущемлениях в Белоруссии прав человека. Туда, где сильно ущемляют, люди не стремятся. Ну, может быть, что такая радушная и по–советски интернациональная политика Беларуси и создает проблемы - социальные нагрузки, рабочие места, жилье. Не тяжеловато ли? Будет ли эта гуманная политика продолжаться и в будущем?

Лукашенко А.Г. Не буду долго об этом говорить, потому что задавая этот вопрос, Вы, как человек, я Вас давно знаю, искренне уважающий нашу страну, уважающий белорусов, спасибо Вам за эту позицию, без таких людей как вы, нам бы было сложно что–то делать и работать в России. Я Вам за это очень благодарен. Задавая вопрос, Вы постарались высказать свою позицию. Она мне понятна и ясна, и не только мне, но и нашим белорусам. Я, таким образом, хочу сказать, я публично об этом сказал, то, что не должен, может быть, открыто должен был говорить. И то, что у меня было в душе всегда. Я это сказал впервые на встрече с одним из губернаторов России, не помню кто, но, прежде всего в адрес посла России, который, конечно же, немедленно проинформировал Россию.

Когда через средства массовой информации нас в очередной раз сильно "достали", я им сказал: если вы хотите сделать Лукашенко врагом русского человека, россиян, то у вас это ничего не получится. Потому что, если хотите знать, я просто себя цитирую, то вы должны знать, что я вопреки всему буду делать так в Беларуси, чтобы россиянам, русскому человеку здесь жилось гораздо лучше, чем у себя на Родине в России. И в этом моя сила и вы ничем эту политику не перебьете, вы не сможете оболгать ее, еще и потому, что мы открытые люди, мы общаемся. Вот вы сегодня приехали, россиян много здесь, журналистов. Как бы они там не показали, чтобы они не сказали сегодня о нашей пресс–конференции - ведь большинство порядочные люди. Вы своим людям расскажете, коллегам. И эта молва, она сильнее того, о чем покажут и напишут. Поэтому я буду делать наоборот, все так, чтобы русский человек, приехавший сюда, сказал: да это наши братья. Да нам там лучше, чем у себя в России. Вот это я сказал в открытую, а потом повторил Президенту России и руководству. Поэтому не старайтесь делать меня врагом россиян, чтобы таким образом разобраться с Лукашенко. Чтобы он, мол, там не влиял на сознание России и так далее. Я нормальный, вменяемый человек, мы можем договориться и прилично вести диалоги, политику. Поэтому давайте прилично и будем разговаривать. Поэтому у вас, как у россиянина, русского человека и мысли такой не должно быть.

Я вам прямо сказал, те времена, когда русских людей посадили на чемоданы, они были, вы знаете при каких политиках, они ушли безвозвратно. Вы очень важный вопрос задали. Я даже публично как–то вынужден был в сердцах реагировать на это: мол, в Беларуси русофобия. Да никакой нет здесь русофобии! Здесь нет антироссийских настроений. У нас есть группа людей оппозиционных. Единицы, которые убежденно выступали и выступают против России, против Союза. Вы их знаете и мы их знаем. Это их позиция. Они это делали искренне. Сейчас, правда, за это им приплачивает кое–кто. Но, тем не менее, это их убежденность. Это правда. Это не только ради денег они делают, выступая против России.

У нас большинство людей, подавляющее, с уважением относится к России. И не только потому, что это чувства. А потому, что это экономика. Мы 50 с лишним процентов товарооборота имеем с Российской Федерацией. Вы представляете, что такое 50 процентов? Это же рабочие места, это деньги, это зарплата и так далее. Почему мы должны быть против? Поэтому те времена, когда русского человека посадили на чемоданы, и мне дорогого стоило, чтобы повернуть эту ситуацию, они ушли безвозвратно в нашей стране. И если вы хотите уже совсем откровенно, я вам скажу, что если за мной, после моего президентского срока будет идти человек, который будет проповедовать вот эти антирусские, антироссийские настроения против наших традиционных соседей, республик бывшего Советского Союза, я сделаю всё, чтобы этот человек не пришел к власти в Беларуси. Поверьте, у меня достаточно для этого рычагов. Если уж вы хотите совсем откровенно. Поэтому эти времена ушли безвозвратно. Мы выдержим всё. И почему мы терпим и выдерживаем? Потому что мы знаем, что 90 процентов, если не больше, россиян питают к Беларуси и белорусам теплые, братские чувства. Это нас держит.

Петкевич Н.В. Я прошу еще один вопрос. После этого у нас будет прямое включение с тракторным заводом. Ольга Долгая, телеканал ”ОНТ“, пожалуйста.

Долгая О.Н., ТК ”ОНТ“. Скажите, пожалуйста, последнее заседание Госсовета. Там не было принято ни одного важного решения. Но, на Ваш взгляд, нужно ли оно было вообще? Была ли необходимость его собирать и, на Ваш взгляд, в чем польза от этой встречи, на первый взгляд, в общем–то пустой?

Лукашенко А.Г. Я бы очень кратно на него ответил следующим образом. Во–первых, у нас утвержден план. Мы с апреля на август, с августа на этот месяц вынуждены были перенести заседание Высшего Государственного Совета. А по договору, по нашему регламенту, мы должны были провести его давно. Поэтому обязательно надо было проводить. Тем более, что ведь были, я не называл, другие вопросы. Вопросы важнейшие, финансовые, бюджет мы утверждали, рассматривали. Поэтому и в этом плане надобность этого Высшего Госсовета нужна была.

Но если исходить из подтекста Вашего вопроса, что мы по главным моментам не продвинулись вперед, всё равно это очень важно было. Почему важно? Потому что когда есть пауза в отношениях братских государств и люди видят, что нет движения и нет контактов, нет вот этого реального движения на уровне не только президентов, но на уровне решений Высшего Государственного Совета, они настораживаются. Они не понимают, что происходит. Поэтому это, если хотите, соответствующая демонстрация, даже в дипломатическом, политическом отношении. Что у нас нормально, что мы нормальные люди, что мы ведем диалог, мы разговариваем и так далее. Это очень важно.

А с другой стороны, вот эта демонстрация — это сигнал не только обществу России и Беларуси, но это сигнал бизнес–элитам, чиновникам, в каком направлении ведут политику президенты и в каком направлении желательно было бы действовать. Это для бизнес–элиты. А для чиновников — это прямое указание, и не намёк, а указание действовать в этом направлении. Вот я что хотел бы еще просто добавить в плане этого вопроса, если это будет последний вопрос по Высшему Госсовету.

Петкевич Н.В. У нас на большом экране уже видна картинка. Я прошу включить Минский тракторный завод.

Конопацкая С. Добрый день, Александр Григорьевич! Уважаемые коллеги, мы находимся сейчас в главном сборочном цехе Минского тракторного завода. Вы видите, как много людей собралось здесь, чтобы стать участниками сегодняшнего разговора. За ходом этого разговора мы следим с самого начала, с первых его минут. Многие люди воспользовались обеденным перерывом для того, чтобы придти и задать свой вопрос Президенту. Вопросов много, а потому начнем.

Итак, кто первый, пожалуйста, представьтесь.

Кишко А.М., слесарь. Уважаемый Александр Григорьевич! Мы за Союз с Россией. Однако нас волнует следующее. Если произойдет приватизация наших крупных предприятий, таких, например, как ”Интеграл“, МАЗ, не окажется ли большинство рабочих этих предприятий без работы? Так как российские “акулы” бизнеса проглотят эти предприятия.

Лукашенко А.Г. Понятно. Я знаю, что это волнует не только рабочих Минского тракторного завода, но и других предприятий. И хорошо, что вы подняли этот вопрос. Вы знаете политику приватизации в Беларуси. Никакие “акулы” по причине того, что они “акулы” приватизировать в Беларуси предприятия не будут. Это, во–первых.

Во–вторых, наша политика предполагает: если мы и будем что–то приватизировать, какие–то предприятия, то будем оставлять контрольный пакет акций за собой. И в силу этого полный контроль собственности юридически за этими предприятиями.

В–третьих, для меня главное — не приватизация, а ее результат. И выбросить людей с предприятия никому не будет позволено. Поэтому первым пунктом, когда мы идем на приватизацию какого–то предприятия, хотя немного таких предприятий, мы записываем: ”Люди с предприятия не могут быть уволены по причине сокращения штатов“. Это наиважнейший вопрос.

И почему еще у нас не продвигается порой приватизация, и мы не договариваемся с этими “акулами”, о которых вы говорили — они не согласны с тем, что сегодня, допустим, на тракторном заводе, сколько там 18 тысяч, по–моему, работающих? Они говорят, мы обойдемся 10. Я у них спрашиваю: ”А что будет с остальными 8–ю тысячами?“. В ответ: ”А это ваши проблемы“. Тогда я говорю: ”До свидания. Нам нужна такая приватизация, которая бы повысила эффективность производства, сохранила рабочие места, приумножила эти рабочие места. А не для того, чтобы выбросить людей на улицу“. Поэтому я вас убедительно прошу помнить это. Это слышат работники основного конвейера, да?

Конопацкая С. Да. Цеха основного конвейера.

Лукашенко А.Г. И я думаю это услышат сегодня все наши люди: ”Что не может быть в Беларуси приватизации, которая нанесет ущерб нашему народу“. Ну и ремарка. Как это у вас так, с 11 часов обед? Говорите, что целый час следите. Мы час тому назад начали, а у вас уже обед. Что–то целый день обедаете на МТЗ. И одеты прилично, смотрю. Наверно уже МТЗ вышел на какую–то более высокую ступень развития? Это так, в шутку.

Пожалуйста, Светлана, если есть еще вопросы.

Конопацкая С. Да, Александр Григорьевич, у нас много вопросов. Мы, конечно, волнуемся, есть паузы. Мы передаем слово следующему нашему участнику разговора. Пожалуйста.

Карлович Анна Николаевна. А меня к Вам будет такой вопрос. Что выгодно Беларуси: идти нам к России, или в Европу? И досконально ли изучили наши экономисты и политики этот вопрос? Спасибо за внимание.

Лукашенко А.Г. Вопрос не новый. Но видимо он все–таки людей волнует. Я тоже часто слышу и в средствах массовой информации подобные вопросы. Куда идти, в Россию или в Европу? Я только что вот отвечал на вопрос русского писателя. Говорил о том, что 55 примерно процентов товарооброта приходится на Россию, т.е. мы продаем почти половину тракторов МТЗ в Россию. Скажите, нам это выгодно? Я думаю, вопрос риторический, однозначно, нам это выгодно. 50 процентов мы имеем товарооборота с Российской Федерацией и этим все сказано, прежде всего.

Я уже (только что Вы слышали) говорил о наших братских связях, узах и так далее. Это вообще страна рядом, это прекрасная страна, седьмая что ли часть планеты, где есть все. И нам в общем–то, по большому счету, никто не мешает пользоваться благами природы и наслаждаться природой, общением с людьми этой страны. И это тоже дорогого стоит. Поэтому почему мы должны от России уходить? Притом, что мы разговариваем на одном языке, у нас одинаковый менталитет, мы прекрасно знаем, что как белорусы, так и русские никогда нас не предавали и не предадут.

Давайте отбросим этих отщепенцев, которые сегодня выступают в России против Союза Беларуси и России. Они не определяют сегодня политику. Даже если и определяют в чем–то, то у них не получится нас сломать. Вот этим все сказано.

Что касается Европы? Я Вам должен сказать, что мы часть Европы. Более того, я вчера встречался с одним крупным миллиардером, который у нас давно работает, инвестирует 150 млн. долларов. Он прямо сказал: почему я к Вам пришел еще когда Вы юным Президентом были? Пришел не только потому, что я верю и люблю Беларусь, а потому что она находится в центре Европы, это сердце Европы. Это важнейший элемент Европы и страна, без которой вообще невозможны никакие процессы в Европе. Они будут недостаточны без Беларуси.

Поэтому своим положением, которое определил Господь Бог для нас, мы обязаны Европе и обязаны сотрудничать с Европой. И наша внешняя политика основана на многовекторности, я это очень часто говорю. Вектор ”Запад“, вектор ”Восток“, прежде всего. И мы — тот мост, связующий Восток и Запад. В этом наше значение, и было бы странным, если бы мы это не использовали. Поэтому длянас важны и Россия, и Европа.

Конечно же, наши экономисты все просчитали, и более того, мы же имеем реальную практику. Ваш трактор МТЗ не хуже тракторов, которые производятся в Европе, а некоторые и превосходит. Но ”МТЗ“ в Европу особо никто не пускает, потому что там защищают свой рынок, там защищают своих рабочих, свои коллективы защищают. В России мы этих препятствий не имеем. Поэтому, да, мы за Европу, но в такой степени, насколько Европа хочет видеть там не только нашу страну, вот просто Беларусь, а насколько она может принять нашу продукцию в свободной конкуренции.

А так вот мы квоту выбрали в середине августа по текстильным изделиям, которые хорошо конкурируют на европейских рынках, а мы можем продавать там практически весь свой трикотаж. Выбрали квоту, говорят: все больше не везите. Потому что итальянскую негде будет продавать, английскую, немецкую. Так что же это за свободная конкуренция? Вот так нас воспринимают в Европе и не только нас, и украинцев, и россиян. Кругом ограничения. Мы видим эту практику. Но тем не менее, мы вынуждены, мы будем работать там, где будут соблюдаться наши интересы, и с Европой в том числе. Это очень выгодно, в этом суть нашей политики.

Петкевич Н.В. Спасибо. И еще есть у вас вопросы?

Сосункевич И.П. Есть.

Петкевич Н.В. Пожалуйста.

Сосункевич Иван Петрович, рабочий корпуса сборки тракторов. Уважаемый Александр Григорьевич! Вы в лице Президента республики и Правительства ведете политику по объединению Беларуси с Россией. Но все же, как мне кажется, чтобы не было вот таких недомолвок и вопросов о патовых ситуациях, нужно знать мнение народа. Отсюда следующий вопрос: состоится ли всенародный референдум?

Лукашенко А.Г. Вы имеете в виду вопрос белорусско–российской интеграции, да?

Сосункевич И.П. Да.

Лукашенко А.Г. Да. Я Вам должен сказать, что вот на последнем Высшем Госсовете, Владимир Владимирович Путин говорил о неприемлемости некоторых вопросов Договора, потому что, де, надо менять Конституцию российскую. Я ему прямо сказал: так и нам надо белорусскую Конституцию корректировать по отдельным направлениям, если мы вводим единую валюту, допустим. Это вопрос Конституции, Конституцию надо менять, поэтому мы по многим вопросам тоже вынуждены будем советоваться с народом. И тогда я впервые сказал и сейчас публично подтверждаю в Беларуси, что если мы пойдем путем Договора, пойдем на том уровне норм, которые в Договоре закреплены, мы обязательно будем выходить на то, чтобы спросить разрешения у людей.

Мы о Союзе Беларуси и России референдум проводили, это был общий вопрос: вы ”за“ или ”против“, а сейчас уже конкретика уже пойдет. Надо менять Конституцию. А некоторые нормы только референдумом надо менять. И самое главное, знаете, для того, чтобы потом меня не ругали и не долбали, не костыляли, даже скажу вам откровенно, чтобы как–то и подстраховаться, я абсолютно честно и искренне вынесу многие вопросы белорусско–российских отношений на референдум. Это будет правильно. Мы здесь ничего не потеряем, если мы обсудим этот вопрос до референдума, и вы выскажете свою позицию. Поэтому, скорее всего, если уровень такой будет Конституции, как наш Договор, мы выйдем на референдум в Беларуси. И потом, в Договоре записано, что Конституция Союзного государства должна быть принята одновременно на референдумах России и Беларуси. Так, Наталья Владимировна?

Петкевич Н.В. Да.

Лукашенко А.Г. Потому что в Договоре это уже прописано. Поэтому референдум будет по этому вопросу. Какие еще вопросы?

Жур Светлана Федоровна, мастер. Александр Григорьевич, у меня такой вопрос. Меня как мать волнует вопрос наших сыновей. После объединения двух государств будут ли наши сыновья служить за пределами Беларуси?

Лукашенко А.Г. Я тоже на сей счет уже не единожды говорил, и вы знаете, этот вопрос — конек оппозиции. Они меня всегда, когда мы ставили вопрос на референдуме о Союзе Беларуси и России, упрекали в том, что вот Лукашенко хочет сыновей Беларуси послать в Чечню воевать. Вы хорошо знаете, что старший мой уже отслужил в армии, а младший сейчас в армии служит. И мне эта тема, наверно, как и Вам очень близка и знакома. И я Вам должен сказать, что я сам категорически против посылки наших военных за пределы Беларуси.

Я Вам приведу конкретный пример — пример, не связанный с Чечней, чтобы убедить Вас в том, что я категорически против того, чтобы наши ребята вообще выезжали по каким–то направлениям, даже миротворцами, за пределы Беларуси. Организация Объединенных Наций за большие деньги нас просит, чтобы мы участвовали своими Вооруженными Силами, потому что армия у нас хорошая, ребята обученные, участвовали в миротворческих операциях в других частях мира, что–то охраняли, где–то там что–то разделяли и так далее.

Я — против. И не только потому, что это опасно и ребята могут погибнуть. Извините меня, я и они люди военные и, если страна прикажет, если вы прикажете, мы погибнем. Мы — мужики. Мы должны вас защищать. Но мы свою землю должны защищать. Почему наши ребята должны гибнуть где–то там, в том числе и в Чечне? Что касается Чечни, то, поверьте вы мне, что россияне никогда, и Президент России, они никогда и не просили, и не требовали, чтобы мы там воевали и помогали им в Чечне. И даже если мы пойдем на этот Союз, эта норма незыблема. У нас хватает работы в интересах России на Западе. Дай Бог, чтобы нам защитить общие наши интересы здесь на Западе — от Черного моря до Балтийского. Вот здесь мы будем защищать и белорусскую землю, и россиян, в том числе и, погибая, как когда–то это было, если такое время, не дай Бог, придет. Вы это четко должны знать.

Но на своей земле мы будем бороться за интересы свои и российские. Также и Россия нас сегодня и ядерным щитом прикрывает. Она и помогает, и защищает, и в вооружениях в том числе. Поэтому, подводя итог, хочу сказать, Вы можете как мать, как Вы сказали, не переживать за своих сыновей, что они поедут защищать чужие интересы в любой точке планеты, в том числе и в России. Этого не будет. И я это доказал десятилетним своим сроком пребывания во власти.

Конопацкая С. Итак, кто хотел задать вопрос, пожалуйста.

Селивончик Е.Н. Здравствуйте, Александр Григорьевич. Я Селивончик Евгений Николаевич, слесарь механосборочных работ главного конвейера. У меня такой вопрос. Скажите, при введении российского рубля не будут ли обмануты жители Беларуси, как было во времена распада Советского Союза.

Лукашенко А.Г. Вы знаете, я только что сказал, что мы просто этого не допустим, но это будет на первой стадии, если верить тем соглашениям, которые сегодня у нас подписаны, проработаны проекты договоров. Но почему я на это не иду — потому что я, как и вы опасаюсь еще большего, что мы вообще денег можем не иметь в какой–то ситуации. Ну ладно, сегодня в России хорошая обстановка, денег море, некуда девать, нефть высокую цену имеет, газ тоже и так далее. Но в то же время миллиард долларов задолженность только перед бюджетом - вот вчера цифра называлась в российских СМИ - задолженность перед бюджетниками Российской Федерации. Я начинаю думать: хорошо, мы уже давно забыли, что такое долг или задолженность бюджетникам, а тут целый миллиард долларов, тридцать один миллиард рублей российских задолженность, и они не могут ее покрыть. Поэтому меня волнует, а не случится ли так и у нас?

Ну ладно, там МТЗ, у вас, я знаю, нет задолженности сейчас, но даже если бы была, ну так вы сами виноваты, что вы не можете произвести тракторы и продать. Но в чем виноват этот парень, в армии бюджетников, который должен регулярно из бюджета получать деньги. Это государство уже виновато тогда. Поэтому я тоже опасаюсь, что может возникнуть ситуация, когда вот эта страшная чума, как невыплата заработной платы, особенно бюджетникам, может перекинуться и на нас. И у меня есть и другие настороженности, поэтому я и требую дополнительных политических гарантий, чтобы так не случилось. И не бросаюсь на российский рубль, который (если бы конечно же Россия выполнила все наши договоренности) для нашей страны сильнее пока, чем белорусский — для нас это было бы неплохо. Но с одной стороны неплохо, исходя из всех соглашений проектов, а как будет это на самом деле — я пока не убежден, я пока не знаю, поэтому в омут бросаться я сегодня не намерен.

Конопацкая.С. Спасибо. И если позволите, все–таки на завершение еще один — два вопроса. Пожалуйста.

Шиманский С. Старший мастер службы энергетика, председатель профкома корпуса сборки тракторов. Александр Григорьевич, Вы частично уже и ответили, конечно, на мой вопрос, но все–таки вопрос есть вопрос. При объединении Республики Беларусь и России, при переходе на единую валюту на российский рубль не произойдет ли в нашей стране повышение цен, снижение заработной платы и, как следствие, понижение жизненного уровня населения, особенно трудовой его части.

Лукашенко А.Г. Вы знаете, мне кажется, так как я владею сейчас вопросом, и как специалисты подготовили проекты наших документов, снижения уровня жизни не произойдет, абсолютно не произойдет. Но, Вы же понимаете, что мы становимся, вводя валюту, в зависимость от тех процессов, которые будут происходить на огромной территории седьмой части мира — в России. И кто его знает, как эта ситуация колебнется. Поэтому настороженность определенная есть. Но я не боюсь, что жизненный уровень упадет, потому что, честно говоря, не такой он у нас уж высокий, чтобы упасть. Во–вторых, конечно же, мы подстрахуемся.

Опять же, это на начальном этапе, а как будет дальше — это как жизнь покажет. Мы, конечно, будем работать и стараться делать все, чтобы этот жизненный уровень возрастал. И так и должно быть, потому что какой же смысл вообще в Союзе, в объединении, если жизненный уровень упадет. Но еще раз говорю, я не могу Вам сказать, что я на 100 процентов вот сегодня убежден, что через 3 — 5 лет не случится так, что может где–то упасть жизненный уровень, потому что мы уже будем зависеть от Российской Федерации по энергоносителям еще больше. И от цен. Пока цены высокие там на сырье, наверное, наш жизненный уровень не упадет.

Как у них произойдет, не дай Бог, обвал в ценах, конечно, мы тут же, мы и так будем от них зависимы, чтоб Вы знали. Они сегодня покупают много у нас, потому что у них есть за что купить. Помните те годы, 1997, 1998, особенно обвал, как мы обвалились и Украина следом за Россией. Мы и так взаимозависимы. А так будем еще больше. Поэтому я не могу сказать на 100 процентов, что все будет светлым и прекрасным. Это же жизнь. Я все равно должен сделать так, чтобы Вам было там легче. И Вам, как мастеру, Вы сказали, даже профсоюзному деятелю, было легче разговаривать с людьми.

Петкевич Н.В. Спасибо, тракторный завод, у нас очень много вопросов и здесь в зале.

Лукашенко А.Г. Я хочу поблагодарить тоже тракторозаводчан, спасибо большое за то, что Вы слушаете нас, я так в шутку сказал, что у вас в 11 часов обед. Я думаю, что это общение полезно будет: и с Минским тракторным заводом, с работниками, потому что я хочу, чтобы Вы понимали, что у нас таких монстров, как МТЗ много; в Минске–120 — 150 тыс. человек на таких предприятиях работает. Если брать рабочих и их семи, то один завод кормит 120 тысяч, даже, наверное, больше людей. Я уже не говорю о том, какие дивиденды мы имеем от этого завода.

Вот они говорили о приватизации. Я уже сказал будучи на Минском заводе: такие предприятия не приватизируются. Это марка Беларуси, это лицо Беларуси. Мы будем поддерживать эти коллективы и заводы.

Вот, к примеру, БелАЗ. Ну как его приватизировать, это лицо страны? Это не просто марка Беларуси — это флаг Беларуси, это символика, если хотите, в экономике Беларуси. И поэтому они не могут быть приватизированы. Да и вопроса сегодня такого не стоит. Они неплохо работают, эти предприятия, как и многие другие, и сегодня вопрос о приватизации их не стоит. Нет необходимости их продавать.

Петкевич Н.В. Я прошу вопросы.

Тамара Вятская, радиостанция «Мир». Рискну навлечь на себя Ваше недовольство, но вопрос об информационном пространстве. Вы знаете, вот 10 лет назад, граждане России узнали о том, кто Вы, какой Вы, какое у Вас мировоззрение, именно из канала «Маяк». Вы помните…

Лукашенко А.Г. Я помню, все помню.

Вятская Тамара. Хочу «Маяк» вернуть на Беларусь. Тем более, Вы несколько месяцев назад обещали разобраться с этой ситуацией. Спасибо.

Лукашенко А.Г. А «Маяк» готов в Беларусь придти на цивилизованных приемлемых условиях?

Вятская Тамара. Ну, это не мои вопросы.

Лукашенко А.Г. Так если Вы задаете…

Вятская Тамара. Я просто знаю, как наши слушатели просят в Беларуси, которые лишены этого радиоканала, спокойного, лояльного.

Лукашенко А.Г. Вы подняли очень интересную проблему. Я переживаю за многие вопросы, особенно в идеологии, а в идеологии средства массовой информации, электронные - это найважнейший вопрос. Наверное, давайте признаем честно, мы «нахомутали» в этой сфере немало.

Я санкционировал, честно скажу, эти разговоры о том, что белорусского продукта на каналах, которые транслируются, которые вещают в Беларуси, будет больше. Я сейчас это отслеживаю, очень тщательно, начиная от программы передач, с 8 часов. Я просто продемонстрирую это: канал «Лад», второй канал белорусского телевидения, или как тут его лучше назвать, который заместил канал «Культура». Уровень его продукта — все ж готовились к этому — надо было вначале дать такое, чтобы никто не говорил. Что, этот продукт сегодня хуже, чем давал канал «Культура»? Он во много раз хуже.

Зачем, спрашивается, тогда надо было профанацией заниматься, перебрасывая, на сколько это я вижу, еще раз говорю, я пока не анализировал, глубоко не советовался, но то, что я вижу, зачем было перебрасывать отдельные программки («Калыханку” или еще что–то), “Калыханка” может и нужна для детей, но другие, с первого канала — туда. И потом, в 8 часов, когда разрекламировали, думаю я включу, посмотрю. Ну ладно спели гимн, правда, у нас привыкли в 6 часов гимн петь, ну ладно в 8 спели, красиво это снято, хорошо, а до 8 часов (я включил без пятнадцати): «штаны полосатые», сетка. Даже время не поставили, вот эти полоски, а что на канале “Культура” в это время шло? Что на канале культура до 8–ми часов идет? “Евроньюс”. Они договорились, на канале ”Культуры“ 30–минутные информационные блоки “Евроньюс” показывать. Я сижу и думаю: ну какое же это головотяпство, чтобы с 6 утра до 8 транслировался “Евроньюс”. Он же у нас по каналам не идет, если это не спутник. Ну зачем же убрали продукт, я отслеживал этот канал. И в день не один раз эти 30–ти минутки смотрю. Они редко меняются, то одна новость, полторы новости в день появятся, к вечеру новые. Но я все равно сморю их. Ну, думаю, ну зачем, ну это же сетка, у нас же деньги не берут за это. Ну пусть бы люди посмотрели новости этого Европейского информационного агентства. Что это плохо? Это один же из сильнейших каналов.

Это о чем говорит? Это говорит о бездумности. И Администрации Президента, которая курирует, и Министра, и тех, кто это сделал. Я уже не говорю об уровне того продукта. Потом, концептуальная еще одна ошибка. Ведь у нас общая культура. У нас общая культура. Ведь многое, что сегодня Россия говорит, это наше. Вот они сидят, эти работники культуры. Наше, оно же имеет белорусскую душу, белорусское сердце, некоторое. Почему же мы выключили этот продукт, выбросили, за него же они тоже с нас деньги не берут?

Я к чему клоню, ну взяли бы, как там может быть, более мягко договорились, ОРТ или ОНТ вот же работает. Хороший продукт — ОРТ, любят люди там, как эта программа называется, шоу этого Якубовича? ”Поле чудес“. Я не смотрю это, просто не хочу тратить время, потому что это однообразно. Но половина населения же взахлеб смотрит эту передачу. Ну зачем ее выбрасывать, оставьте. Наверное, и не нужно может быть повторять эту передачу.

Создали на первом канале или где там у нас вот это шоу ”Одноклассники“. Так это, да? Ну, слушайте, ну если вы видели на НТВ и это в два раза хуже, зачем же вы это в эфир пускаете. Не трогайте вообще эту тему, если не можете создать лучше. А можете — запустите. Я это говорю в сердцах, потому что это моя боль. То же самое может быть и на ”Маяке“. Но, правда и в другом. Я не зря спросил: а готов ли ”Маяк“ на цивилизованной основе вернуться в Беларусь и работать? Для вас, журналистов, это понятно.

У нас журналистов с каждым годом все больше и больше. И это наш рынок. Это наш рынок, это рабочие места для моих граждан, для журналистов. Ну не важно, какую там Ольга Тарасевич, Марина Коктыш занимают позицию, когда тоже вопрос встал. Это их право. Пусть они только постараются честно это делать, анализировать, то, что я скажу, может и покритиковать. Я все же читаю, что они там пишут. Да ради Бога, люди же умные, разберутся. Или они специально перебирают, или кто–то попросил или заплатил. Кто его знает. Но это их право. Журналистов всех не подстригешь под одну гребенку. Но это наши люди, это мои граждане. Пусть мои соперники, противники, они никогда за меня голосовать не будут. Но, тем не менее, я должен обеспечить их работой. Проголосует ”против“, но все равно дома скажет, а Лукашенко все–таки помог кусок хлеба заработать. Если помогу. Поэтому, извините, вы идете на наш рынок, давайте договариваться. Давайте договариваться, что от рекламы, от других вещей деньги надо делить. И мы будем ваш продукт запускать здесь, и будем платить цивилизованно за него, а вы уж, пожалуйста, часть от рекламы, если вы там транслируете или у нас свою рекламу транслируете.

Допустим, НТВ, ОРТ, НТВ, кстати, вот как бы я их не любил, Селина там прогнали и так далее. Но они же честно и добросовестно платят все, до копейки, хоть бы и хотел прицепиться, не прицепишься. До копейки.

Третье. Извините, простреливать нашу страну из самого опасного оружия, которым является средство массовой информации, недопустимо. Тоже понимаете, что это такое. И вы видели, как нам российские каналы демонстрировали, как они умеют это делать. Вы что, хотите сказать, что это меня не настораживает? Это меня не должно заботить? Должно. Это меня настораживает. Как и в любой другой стране. Возьмите Соединенные Штаты Америки. Чем закончилась там демократия с подачей иракской войны и прочих вопросов? Заткнули рот похлеще, чем Лукашенко кое–кому в Беларуси. И тишина. Хотя нашлись журналисты такие, кто вышел и сказал правду. Что, вы не знаете, что произошло? Это же оружие. Это сильнейшее оружие, когда нет ”горячей“ войны — средства массовой информации.

И я беспокоюсь за то, как ”простреливают“ российские каналы наше общество. И это 95 процентов вранья. Это не относится к ”Маяку“. Но требование одно. Давайте садиться за стол и будем договариваться с нашими журналистскими коллективами, как будем делить рынок. Я уверен, что это надо сделать для того, чтобы ”Маяк“ не только ”простреливал“ нас, но и с помощью ”Маяка“ мы хоть иногда ”стреляли“ в ту сторону. В кавычки беру.

Вятская Т.Г. Каждый день.

Лукашенко А.Г. Каждый день. Вот тем более. Я последнее скажу. Уже в сердцах, разозлившись, я недавно позвонил помощнику и говорю: если вы в Администрации коллегию не проведете по средствам массовой информации, то будет на уровне Президента совещание с определенными выводами. Надо четко собраться, выстроить систему вместе с журналистами и сказать: будет вот так. И принести, положить Президенту на стол эти материалы для утверждения. Я не боюсь. Я не боюсь их подписать и утвердить. Но главное — это качество и результат.

Это касается и ”ОНТ“, которое сегодня полуостановилось со своими ток–шоу, и так далее. И это касается и белорусских каналов, которые здесь уже давно действуют — БТ. Не могу сейчас ничего сказать об СТВ. Может, чуть меньше, только чуть меньше смотрю. Многие передачи они создали новые, как–то чуть выше, мне кажется, этот канал поднялся, чем он был. Но тоже нельзя останавливаться.

У нас российские каналы перед глазами. Российское телевидение — самое мощное, считаю, в мире по своей наступательности. Если отбросить вранье, то вообще были бы идеальные каналы. И вот этот профессионализм у них надо брать.

Петкевич Н.В. Пожалуйста, прошу вас, вопросы. ”Ассошиэйтед Пресс“, Юрий Карманов.

Карманов Ю. Александр Григорьевич, возвращаюсь к теме белорусско–российских отношений и недавних событий. Владимир Путин достаточно ясно заявил о своем политическом будущем. Он сказал, что третьего срока у него не будет. Скажите, пожалуйста, что прописано в Конституционном Акте о руководстве, о президенте, о руководителе этого Союза Беларуси и России? И небольшое уточнение. Вот Вы отвечали на вопрос о референдуме. Вы имели в виду белорусский референдум и потом союзный референдум? Или это будет все–таки один референдум? Спасибо.

Лукашенко А.Г. Это будет два референдума. В России и в Беларуси. Не может быть общего референдума. По нашей Конституции не предусмотрены нормы, принятые на общем каком–то референдуме с Россией, Америкой или с кем–то, чтобы мы вносили изменения в Конституцию. Мы можем изменения внести на основании только белорусского референдума, поскольку наша Конституция — Конституция государства, суверенного и независимого. Но эти референдумы должны пройти по нашей договоренности, это в Договоре зафиксировано, в один день с Российской Федерацией. Это первое. Я не совсем понял ваш первый вопрос. Может, он с подтекстом по поводу третьего срока Путина. Но это его проблемы. Если он сказал, что он не будет избираться на второй срок, ну давайте ему поверим. Давайте пока ему поверим.

Карманов Ю. В Конституционном Акте что сказано про…

Лукашенко А.Г. Значит, два варианта. Кстати, мы должны принять решение. Мы так и не приняли. Или мы оставляем Высший Госсовет, Правительство и Постоянный комитет и избираем Парламент двухпалатный. Вот что нас больше всего толкает. У нас же нет Парламента. У нас есть парламентское собрание, куда мы делегируем (от одного и другого парламентов) депутатов. А этот Парламент уже давно должен бы быть избран, нижняя его Палата, всеобщим голосованием в Беларуси и России. Поэтому есть вариант, где Высший Госсовет, как сейчас, и избранный Парламент.

Есть вариант, где будут учреждены посты Президента, Вице–президента, освобожденного Председателя Правительства и избранного Парламента. Есть такой вариант. Но мы не приняли. На нас, на президентах, застопорился этот вопрос. Нет решения по этому вопросу. И все–таки при чем здесь второй срок Путина, я так и не понял? Ты чего–то недоговариваешь. Ты хотел сказать, о моем третьем сроке?

Карманов Юрий. Да.

Лукашенко А.Г. Ну так ты так и говори, чего уж там. Давайте уже откровенно будем вести диалог. Не надо тут стесняться, коль пришел. Я же знаю Карманова, и ”Ассошиэйтед Пресс“, и позицию. Поэтому не стесняйтесь, а задавайте вопросы. Выйдем из этого зала понятыми друг другом.

Что касается меня, читайте Конституцию. Все будет исключительно по Конституции, исключительно. Если не будет каких–то изменений. Об изменениях и причинах я уже говорил. Если оппозиция, которую вы зачастую поддерживаете, ради Бога, будет себя цивилизованно вести, и мы выйдем цивилизованно на принятие решений через референдум, выборы и так далее, все будет очень цивилизованно. Желающих много руки погреть на беспорядках. Порядок я наведу жестко и очень быстро. Я не позволю дестабилизировать обстановку в стране, пусть это касается даже самого серьезного вопроса - власти.

Что касается меня, буду я Президентом или нет, я уже много раз говорил. Только раньше я говорил, что 4,5 года еще работать, сейчас сколько? 3,5 осталось, да? 3,5 года, так о чем сегодня вести речь? Дайте мне хоть второй срок доработать. Дайте второй срок доработать, потом я вам про третий расскажу. И если там будет третий срок какой–то, поверьте, я это буду делать открыто, только по Конституции. Поэтому опять я вас обращаю к нашей Конституции. Не по Конституции я сделать не могу, и даже Российский Президент неконституционно бы это не сделал. Завтра раздавят. И будет причина раздавить — нелегитимный Президент. Итак, меня уже оппозиция нелегітымным лічыла, пока время не прошло. Им уже надоело самим про это говорить. Нелегитимный, а Президент Соединенных Штатов Америки Посла присылает и аккредитует при Президенте Лукашенко.

Я никогда не захочу подставить страну и, прежде всего, себя. И стать здесь нелегитимным Президентом. Есть ли возможность у Лукашенко работать не только третий, пятый, десятый срок? Конечно, есть. Ну это надо, чтобы народ сказал. Как вы решите, так и будет. И поверьте, что дело не во власти самого Лукашенко. Прогоните, ну что ж, случится что–то не дай Бог, конечно, тогда я спокойно скажу, вы меня, как Горбачева бить не будете: "Вы меня поставили, вы меня сняли. Я же не сам сбежал“. Поэтому все будет конституционно, не переживайте.

Петкевич Н.В. Пожалуйста, вопросы. Олег Степаненко, газета ”Правда“.

Степаненко Олег Александр Григорьевич, спасибо, что Вы назвали марку Минского тракторного завода. Сейчас многие говорят «брэнд». К сожалению, и телевидение, и средства массовой информации настолько «сбрэндили», что все чаще забывают белорусский и русский язык.

А теперь вопрос. На заседании Высшего Государственного Совета Вы сказали, что не процесс создания строительства Союзного государства, а точнее на заминках этих процессов сказываются объективные факторы. Один из таких факторов — ситуация в России. Я встречаюсь со многими мыслящими людьми в Беларуси и России. Все они встревожены одним. Россию надо спасать от обнищания, от разрушения экономики, которая скрывается всей пропагандистской машиной. В сельском хозяйстве называют рекордный урожай 85 млн.т, но ведь в 1990 г. РСФСР собрало 116,9 млн.т, а были годы когда урожай доходит до 138 млн.т. Такие же разрушения идут и в других отраслях экономики, в том числе и в промышленности, еще больше в других сферах. Как говорил Л.Н.Толстой, всеми современными телеграфами пытаются обмануть народ и растлить его. Но это особенно чувствуется в последнее время на фоне разных показателей в России и в Беларуси.

Я знаю насколько трудно положение Беларуси. По последним показателям ООН Беларусь занимает 53 место по индексу человеческого развития, обгоняя все страны СНГ. По данным Всемирного Банка Беларусь достигла наибольшего успеха в борьбе с бедностью. По данным других солидных организаций в Беларуси самый низкий уровень опасности и страна меньше всего поражена коррупцией. Не эти ли объективные факторы вызывают такое мощное противодействие определенных сил в России, которые ведут ее к катастрофе?

Лукашенко А.Г. Отвечаю на Ваш вопрос. Хочу сказать следующее. Главный вы задали вопрос, понимаю проблемы России, и у нас проблем много. Много, не меньше, наверное, чем в России. может, не так остро они стоят. но я не могу себе присвоить, как вы сказали, миссию спасения России. Вы понимаете мое положение, мою ситуацию. Но вы должны знать, что Россия это не только ваша Россия, это и моя Россия. Мы жили в одной стране. Мы защищали, мы три миллиона с лишним человек положили на алтарь Победы, защищая нашу страну. Мы защищали, если хотите, прежде всего, Москву, как мы всегда говорили и указания оттуда получали погибнуть, но не отступить. Мы имеем право сегодня говорить, что мы защищали и Россию?

Посмотрите, сколько у нас сегодня россиян живет. Да у нас в руководстве процентов тридцать россиян. Живые люди. Вот Андрей Владимирович (Кобяков) есть здесь сегодня. Вот Андрей Владимирович русский человек. Урал Рамдракович (Латыпов) тоже россиянин. У нас море русских людей. Они что, какие–то здесь другие люди? Нет. Это их земля. Ну у них течет кровь россиянина и они знают, что это их Россия тоже. Вот по этим причинам, по их корням.

Поэтому миссию спасения России взял на себя нынешний Президент России. И если в этом тяжелом труде нужны будут наше плечо и поддержка, а Союз Беларуси и России, вы правильно намекали, и я уже говорил, это хороший повод и толчок к спасению России и Беларуси, то мы всегда будем рядом. конечно, сами бежать и напрашиваться на эту миссию мы не можем. Это уже вопросы народов и вас, как это интерпретировать.

Что касается сельского хозяйства, то я не знаю, откуда 85 или 80 миллионов. Две недели назад была точная информация Минстата России — 65 миллионов тонн было собрано. Может быть уже сегодня около 70, может быть. конечно, в России сегодня неурожай очень сильный. Но, как мне рассказывал Владимир Владимирович, мы обсуждали эту проблему, для продовольствия, для питания и того уровня развития животноводства им немного надо будет закупить фуражного зерна. Так мне рассказывал Президент России. Там остро так, как в Украине вопрос не стоит. А сельское хозяйство — это беда не только в России, но и у нас. Мы чуть больше внимания уделяем сельскому хозяйству. В России, может быть, руки не везде дойдут, все–таки страна побольше. А что касается, что приукрашиваем события в средствах массовой информации, так мы тоже часто грешим в Беларуси этим. Но уже не искажаем, но хочется иногда сориентировать людей на лучшее. Не всегда получается.

А что касается разницы в развитии, в показателях, скорее в показателях, я тоже многим завидую, у которых показатели лучше. но никогда не веду себя подло в этом отношении. Вы понимаете это слово, я специально употребляю. Так всегда, это соревнование негласное. Мы им завидуем в чем–то, а они нам в чем–то завидуют. готовы поделиться. Вы знаете, что россияне не гнушаются, если там, где они видят, что мы правы и в руководстве, и в создании вертикали власти, и других вопросах, что–то и они повторяют, берут у нас. Хорошо. Это лишнее доказательство, что мы правы.

Вот, больше ничего я не могу сказать, комментируя ваши, в общем–то, правильные высказывания.

Петкевич Н.В. Пожалуйста, вопросы. Светлана Балашова, ”Народная газета“. Я, единственное, очень прошу задавать предельно кратко вопросы.

Балашова С. Александр Григорьевич, как Вы прокомментируете заявление о том, что Беларусь покупает в России газ за 30 долларов, своим потребителям продает за 50, а разница остается в каком–то президентском фонде. И периодически разные суммы в сторону увеличения называются.

Лукашенко А.Г. Мы знали, что этот вопрос будет и возможно у нас будет какая–то схема, я просил подготовить, потому что это важно. Это — важный вопрос. Пожалуйста, если схему.

Вот смотрите, нас упрекают в том, что мы получаем по 30, а продаем по 50. Вот как раз график у меня и у вас высвечен. Мы получаем не по 30, как они говорят. За 37 долларов мы получаем на границе газ. Почему не 30, а 37? А внутрироссийская цена — 28. Мы даже не по 30 получаем. А должна по нашему договору быть 28, чтобы равные были условия, как в Смоленске. Дело в том, что ”Газпром“, половину газа, который мы потребляем, нам поставляет по цене 28 долларов и может даже и чуть меньше, я точно не знаю, потому что цена немножко движется в связи с транспортом нефти. Даже меньше 30.

Но это половину газа. А они должны нам поставить по таким ценам пятого пояса взамен на наши услуги, я уже говорил, весь газ — 18,5–19 миллиардов должны поставить по 27 или 28 долларов, по внутрироссийским ценам. А они поставляют половину. Вторую половину газа, еще где–то 8 млрд. куб.м, мы покупаем у независимых поставщиков — ”ИТЕРА“ и многие другие малые компании. Но там уже рыночная цена. И когда сложить — средняя цена получается, вот смотрите, на границе 37,6 доллара. Правильно я говорю?

Голос. Да.

Лукашенко А.Г. 37,5. А дальше, этот же газ, это товар, его надо привезти, но только не на транспорте, не сжиженный газ, а газообразный получаем по системам трубопроводным. Это же такое же предприятие. Вот мы и везем. Вот есть раскладка, есть, смотрите. 37,6, дальше 3,2 доллара — вторая клетка — это эксплуатационные затраты по осуществлению газотранспортной деятельности, то есть вот мы везем и на каждую тысячу кубических метров накладывается еще 3,2 доллара. Мы качаем по трубе и это тоже деньги — прокачать по трубе. Вот, если точно, 3 доллара 29 центов. Дальше. 3,9 доллара — это эксплуатационные затраты по осуществлению сбыта газа. Торгующие организации продают, они платят налоги и прочее, прочее — это еще 3,9 доллара. Дальше. 2 доллара 62 цента — это налоги, которые платят эти организации, когда поставляют газ. Дальше. 2 доллара 70 центов — прибыль газосбытовых организаций. Как любая организация, они должны иметь прибыль.

Кстати, у нас, если в целом брать систему, она работала с минусом. Ну, что это за предприятие, которое работает с минусом? Но, тем не менее, мы их придерживаем, чтобы не повысить цену на газ. Дальше. Меньше доллара где–то — это компенсация затрат, связанных с реализацией газа льготным потребителям, то есть кому–то мы продаем вообще по льготным ценам. Пример я вам приводил: тепличный комбинат. Если их не прольготировать и им не дать газ по 20 долларов, как в России, — все, мы не продадим ничего в Россию и не получим валюту, чтобы заплатить за этот газ, мы не продадим их продукцию. Поэтому мы им льготируем. Ну, а куда разницу? Мы перекладываем, это плохо, наверно, перекрестное субсидирование, на эффективно работающие предприятия. И вот здесь компенсация эта вылезает — меньше доллара. И в результате эта цена получается вот такая.

Правильно говорят, что мы покупаем. В чем они правы? Что мы на границе покупаем газ не по 30, а по 37 долларов, а в стране она для некоторых потребителей — не всех — по 50, население меньше платило. Многие предприятия, которые по льготам работают, меньше пятидесяти платят, перекладываем на другие, а в среднем получается действительно 50 долларов. Найдите здесь вот в этой цепочке — это официальные данные — вот все, что я сказал, оно в Интернет идет и записывается, и вы записывайте, проверьте мою информацию. Специалисты ее мне дали. Скажите, где здесь хоть центр, фонд, какой–то Фонд Президента. Его просто нет.

А во–вторых, что касается этих «фондов» — это сплошное вранье. Я помню, один деятель на РТР, к сожалению, государственный канал, вы его знаете, кричал: да, в Фонд Президента идет. Мол, нет, нет, вы не подумайте, что это он себе их забирает, но он формирует какой–то фонд. Никогда за счет газа российского мы не формировали фонд и не можем его сформировать, потому что тогда надо повысить цену на газ. А мы это сделать не можем. Поэтому я вот вам разложил эту цену.

Балашова Светлана Как скажется повышение цены на газ на положении Беларуси, особенно населения?

Лукашенко А.Г. Понятно. Я Вам отвечаю на этот вопрос. В каком состоянии находится этот вопрос?

Мы с Владимиром Владимировичем Путиным уже затрагивали этот вопрос в Сочи, на пресс–конференции. Когда мы вели переговоры с ним, мы пришли к тому, что россияне нам продают, к примеру, по 40 долларов сейчас газ на границе даже чуть, наверное, выше будет, потому что повысилась цена на 15 — 20 процентов в России, транспортировка повышается, уже будет где–то за 40. Ну Украина там по пятьдесят с лишним покупает у Туркмении газ, и мне Путин говорит: конечно же, мы не можем вас поставить, даже если это будет договорная цена, на рыночных условиях, в ситуацию хуже, чем в Украине. Ну, спасибо.

Но с другой стороны, если договорная цена по газу, то договорная цена по всем направлениям. У нас вот эта вот льгота, которая набила оскомину, она уже надоела. При этом мы, я сейчас скажу, у меня есть цифра, мы потеряли бы дополнительно где–то 108 — 120 миллионов долларов, если бы была цена, как в Украине. Но мы эти деньги компенсируем на транзите газа через Беларусь. Потому что через нас транзит идет. Кстати, может будут еще вопросы — график есть у нас.

Мы на транзите берем в 2 — 3 раза меньше, чем соседи, не говоря уже о Польше. Мы за нефть, транзит нефтепродуктов берем в 2 — 3 раза с России ниже, военные объекты, таможня и прочее, прочее, если это посчитать — это крупная копейка, и практически покроем все эти расходы. Вот смотрите, наш график по поставке газа по газопроводу “Ямал–Европа” — артерия через территорию Беларуси. Вот 54 цента мы берем за тысячу кубов газа на
100 километров. Смотрите, в Украине транспорт — 1 доллар 9 центов и высвечивается 560 миллионов разница.

Посмотрите путь через Беларусь при транспортировке в Германию и путь через Украину — в два раза разница. Если весь газ, который они качают через Беларусь, качнуть, как они говорят, по украинской ветке, во–первых, она технически не выдержит, это блеф. Во–вторых, если качнуть — они потеряют 560 миллионов долларов. На тот объем газа — это 31 миллиард кубов — которые они качают через Беларусь, они имеют выгоду, если брать артерию через Украину, 560 миллионов долларов. Какой дурак сегодня откажется от этой нитки? Да никогда в жизни. Вот он выигрыш живой. Об этом предпочитают не говорить. Но мы–то это знаем. Вот я вам называю эти факты.

И расстояние 576 километров (вверху схемы) — это транзит через нашу республику, а украинская ветка — 1140 — в два раза разница.

Так выгодно это России и Беларуси, или нет? Через Беларусь? Выгодно. Поэтому они и построили недавно эту трассу Ямал–Европа через Беларусь. Это при мне строилось. Шушкевич все время тормозил, он не давал им строить, потому, что Запад тогда прессовал Россию, и на Шушкевича было давление, поэтому строительство тормозили.

Рэм Вяхирев ко мне приехал, я говорю: “Начинай строить”. Это нам выгодно. Мы от этого получаем за транзит хоть небольшие, но деньги. А если по европейской цене, то мы приличные будем иметь деньги. Вот Вам, пожалуйста, если речь вести про газ.

Но мы договорились о другом с Президентом России, что ситуация не должна ухудшиться для Беларуси, и он прямо при мне Миллеру сказал: «Имей в виду, что вот эти потери ты будешь компенсировать белорусам за счет транзита, увеличения транзита».

Дальше, по нефти. Мы же сегодня по мировым ценам нефть закупаем для себя, по мировым, здесь льгот нет. А качаем, вот дали графики, по–моему нефть через нефтепровод, за который идет еще и спор, нефтепродуктопровод из Унече на Вентспилс. 40 центов мы берем за прокачку 1 тонны на 100 километров, там такой счет идет? Тонна на 100 километров?

Петкевич Н.В. Да.

Лукашенко А.Г. Тонна на 100. Вот смотрите, мы берем 40 центов, 0,4, а в Прибалтике берут почти доллар. Так почему мы такие добрые? Мы тоже предложим сейчас заплатить нам по мировой цене. И тут уже обхода нет, для этой транспортной артерии. Это россияне знают: и НТВ, и “Независимая газета” недавно об этом сказали, единственные средство массовой информации, что тут обхода нет.

Можно посчитать, объемы, которые мы транспортируем и разницу, это миллионы долларов, которые мы недополучаем в бюджет. Так выгодна сегодня России эта артерия через Беларусь по нефти? Выгодна. Почему мы не по мировым ценам берем, я Правительству упрек сделал. Сейчас идут переговоры по этому вопросу. Если бы нам по дешевке нефть продавали, дешевле мировой цены, как по газу, понятно. Но дерут же частные компании, все там частные сегодня, по мировой цене, а мы качаем им в 2,5 раза дешевле, чем прибалты. Почему русские люди платят прибалтам больше, чем братьям–белорусам. Вот около 70 млн. долларов разница наши потери. Это же деньги. Это один из вопросов, кто нахлебник.

Петкевич Н.В. Я прошу дальше вопросы? Пожалуйста, «ПРАЙМ–ТАСС», Елена Литвинова.

Литвинова Е. Александр Григорьевич, Вы объяснили свою позицию по введению наличного российского рубля, она понятна, но ничего не сказали о введении, в параллельное обращение российского рубля в безналичном обороте. С чем Вы увязываете подписание Вашего Указа и введение безналичного российского рубля на территории Беларуси? Спасибо.

Лукашенко А.Г. Елена, вопрос отпал сам по себе. Не проблема была ввести. В чем суть безналичного рубля? Это значит, мы даем предприятиям, субъектам хозяйствования право, если у них есть российский рубль, не конвертировать, не продавать через биржу в Беларуси, а рассчитываться прямо российским рублем. Процедуру эту не проводить. И российские СМИ подхватили: Лукашенко не хочет.

И вдруг, спасибо ему, Кудрин выходит и говорит: «Слушайте, к чему весь этот шум. Да нам ни жарко ни холодно от введения безналичного рубля. Это ничего не дает ни России, ни Беларуси, никак не связано с Соглашением о единой денежной единице». Возьмите, поднимите материалы, примерно в таком русле он высказался. И я, когда мне был предложен этот документ, говорю: “Петр Петрович (Прокопович, глава Нацбанка Беларуси), в чем ухудшится у нас ситуация?”. Он говорит: ни в чем, это будет просто лучше для субъектов хозяйствования. Потом сам по себе вопрос отпал, после этого заявления, то есть Россия и не настаивает и не хочет этого безналичного рубля, это не есть решение вопроса.

Захотим мы, введем, это чисто белорусский вариант, чтобы облегчить жизнь тем, у кого есть российский рубль, и не конвертировать его в белорусскую валюту. Вот и все. Поэтому, мы не торопимся, единственное, что меня настораживает, знаете, будет у нас российский рубль, не будет, а деньги любят тишину, они не любят шума. Вот сидит человек и думает, да, завтра российский рубль. Зачем мне эта белорусская валюта? И начинается сброс валюты. Меня вот это волнует, и я еще удивляюсь нашим людям, что они после всех этих разговоров, несут белорусскую валюту в депозиты.

У нас рост больше, в белорусских рублях, чем в долларах и в российских рублях. Да? То есть население, не разуверилось в нашей валюте. Я говорю, хватит испытывать терпение населения. Будет, не будет российский рубль, доллар или евро. Будет он безналично ходить или налично, а мы уже чуть ли не убедили людей, что его, нашего рубля, не будет. Давайте не будем людей травмировать. Есть у нас рубль, он будет и еще долго, наверное, будет, если так будем мы разговоры вести и переговоры вести с нашими партнерами. Поэтому мы остановились и не трогаем этот Указ по безналичному рублю. Вот и все.

Вот единственная причина. Возникнет ситуация, когда нам надо будет разрешить нашим субъектам хозяйствования вести расчеты в российской валюте, мы введем. Но когда мы россиянам сказали, слушайте, почему этот вопрос затих, давайте и вы разрешите своим предприятиям, если у них есть белорусские рубли, рассчитываться с нами белорусскими рублями между собой. Зачем их конвертировать? А они, нет, так не будет. Ну, так, это так, для сведения.

Петкевич Н.В. Пожалуйста, ЛАД, главный редактор Андрей Астафьев.

Астафьев А.Л. Господин Президент, скажите, пожалуйста, каким Вы видите единое информационное пространство Союза Беларуси и России. То есть хотелось бы узнать Ваше видение этого пространства. И основные шаги для того, чтобы это пространство реально существовало, потому что в нынешней ситуации, наверное, говорит о том, что его пока что реально нет. И, несколько слов, если можно, о роли союзных СМИ, которые все–таки сейчас существуют, работают и, надеюсь, что тот проект, союзных СМИ будет расширяться за счет включения каких–то новых средств массовой информации. Скажите, пожалуйста, о роли этих средств массовой информации в строительстве Союзного государства или…

Лукашенко А.Г. Скажите, о каких вы говорите союзных СМИ?

Астафьев А.Л. Я имею в виду, например, газету ”Союз Беларуси и России“, которая выходит одновременно в российской газете…

Лукашенко А.Г. Понятно, понятно, дальше.

Астафьев А.Л. “ЛАД”, который выходит в литературке, ”Союз–Инфо“ - это новая информационная структура, информационное агентство, это телевизионные программы, которые сейчас выходят, в частности, на российском телевидении, я не знаю, как в Беларуси смотрят это или нет. Это радиопрограммы на ”Маяке“ и в других радиостанциях. Во всяком случае, их с удовольствием и интересом слушают в России. Вот как здесь…

Лукашенко А.Г. Я специально задал Вам вопрос, говорю, перечислите эти союзные СМИ. Думаю, что вот только часть людей о них слышала. Вот когда вы перечислили, услышали. Но возьмите, даже вот, я сейчас скажу, к чему я это говорю, возьмите на российском канале, вы говорите, не знаете, смотрят белорусы или нет. Да в Беларуси только и смотрят. Что не так? Идет передача в 8 утра или в 7.30, когда люди едут на работу и даже домохозяйкам некогда включить телевизор. Но, тем не менее, смотрели. Почему? Тема актуальная.

Ведь договаривались, что мы создаем общую газету и ее поддерживаем. Мы берем один канал ”Маяк“ там или ”Радио Россия“ или другой. Этот канал отдаем союзному. Мы приняли решение по телерадиовещательной компании союза, так? Так. А все они влачат нищенское существование. Почему? Потому что почти каждый проект реализован на несколько процентов. Он до конца не реализован. Поэтому я вас понимаю, и вы со мной согласитесь, что если бы мы были заинтересованы, а мы, белорусы, очень заинтересованы, потому что о нас почти ничего не знают в России. А если и знают, так лучше бы не знали. Потому что так подается информация, что просто жутко смотреть.

Поэтому мы были бы заинтересованы, но российская сторона не хочет выхода нашей информации, прямой, в России, как это происходит в Беларуси. И поэтому все издания и электронные средства массовой информации, которые вы перечислили, они в зачаточном состоянии. Вы меня спрашиваете: как бы я видел, я бы хотел, чтобы были реализованы наши решения в этой части? Чтобы в смотрибельное время на государственном канале Беларуси и России, а по договоренности, может, и на частных каналах в России и Беларуси, были вот эти передачи. Нам надо выполнить те решения, которые мы приняли. Они не выполняются.

Но опять, мне вас не надо убеждать, что это не наша вина, потому что мы крайне заинтересованы. Вы нас, как я уже сказал, ”простреливаете“ насквозь, а мы не можем довести свою информацию до Владивостока, Камчатки. Да что там окраины брать в 9 тысяч километров. В Москве мы не можем проинформировать людей о том, что же все–таки происходит в союзном государстве. Это же ненормально. Мы в этом заинтересованы. Поэтому мы свято бы это блюли и сохраняли.

Вот и обида сегодня — ах, там перекрыли тот канал, ах, этот. Ну хорошо, пожалуйста, давайте вернемся к тому, что было в советские времена или в начале 90–х, в середине 90–х. Вы дайте и нам такую возможность работать на российском информационном пространстве. Я правильно ставлю вопрос? Если вы увидите, что мы будем врать, даже так, как сейчас врут российские СМИ некоторые, вырубайте нас, не спрашивая.

Петкевич Н.В. Александр Григорьевич, Ваши комментарии по поводу поставок нефти и газа вызвали очень много вопросов по интернет–форуму, который открыт. Вот обобщенный вопрос. Автор не представился, только написал — Евгений. Почему бы в Беларуси не развивать собственную программу добычи нефти на основе концессии. Не обязательно в России, а пускай в других странах, богатых ”черным золотом“? Ближний Восток — хорошая альтернатива. А потом продавать эту нефть российским компаниям–экспортерам в обмен на поставки уже добытой в России нефти на белорусские заводы. В равной степени это касается и поставок газа. Как, например, Украина работает с Туркменистаном. Ведется ли у нас проработка альтернативных источников поставки и концессии?

Лукашенко А.Г. Хороший вопрос. Есть что сказать в этом плане. Давайте о России. Мы уже года три, наверное, работаем с россиянами по поводу создания совместной компании по добыче газа и нефти. Мы даже нашего человека в “Беларусьнефти”, который уехал на Север работать, Муляк, помните, такой? Толковый человек. Мы его попросили: попробуй ты там, зная ту действительность, решить эти вопросы на тех принципах, на которых американцы в Россию идут. ”Бритиш Петролиум“, вы знаете, недавно они тут заявили о приобретении ТНК, ”Славнефть“ наша входила туда. Давайте вот на этих условиях и мы тоже, мы же вам братья, как вы говорите, разрешите нам на этих условиях добывать нефть и поставлять. Не надо на условиях там концессии или продажи, замены, перепродажи, замещений. Мы добудем и сами вам заплатим, как вы нам платите. Мы пропускаем ваш газ, нефть, так и вы нам там заплатите. Еще дополнительная зависимость возникает у нас перед Россией. Дайте нам возможность добывать нефть.

Все толькоговорят: да–да, да–да. И уже, знаете, я разозлился и говорю: ”Вы скажите, кому, что завезти, мы завезем, заплатим, если уже в этом дело“. Ну не пробиваемая стена!

То же самое по газу. Хорошо, вы хотите “Белтрансгаза” контрольный пакет? Все, снимаем вопрос. Даем вам контрольный пакет. Дайте нам возможность 10 млрд. кубов добыть газа в России, а вы нам по этой системе прокачайте его. Это будут наши 10 млрд., а мы вам половину “Белтрансгаза” отдадим. Ура! Хорошо. Путин согласился. Где решение этого вопроса?

Сегодня на переговорах, вот мне только что Премьер доложил, перед пресс–конференцией информацию дал? Они (россияне) даже этот вопрос обсуждать не хотят. Скажите, как это понимать? Более того, я вам скажу. Мне совершенно недавно представили информацию: сейчас на переговорах по ценам на газ, они же независимых поставщиков душат, чтобы они не дай Бог нам не поставили газ дешевле, чем хочет сегодня заломить цену Газпром. То есть идет игра. Они задавили всех своих. Вот вам и рынок. Вот вам и демократия вся. Задавили всех и предупредили: если вы только белорусам предложите цену, не согласовав с “Газпромом” (значит, ну что ж, тогда мы можем играть на понижение цены и так далее) если вы это сделаете, вы не будете работать на рынке. Я ответственно это заявляю. Вот вам поведение.

Поэтому очень тяжело, очень. Нам тяжелее, чем иностранцам сегодня работать за наши же деньги нашим трудом, наших людей, нам тяжело там работать. Конечно, мы могли бы добывать нефть. Точно так, как, мы неплохо это делали в советские времена. Мы у себя 2 млн. тонн примерно добываем нефти. У нас есть классные специалисты. И это признают россияне. Но, ведь все равно отвечают: нет. Почему? Догадывайтесь сами.

То же самое и по газу. Что касается добычи нефти, газа в концессии, взять там где–то Ближний Восток скажем, вы знаете, там кровью пахнет нефть. Я не хочу посылать туда своих людей. Хотя мы проработки эти делаем в разных частях планеты. Ну я не могу туда послать людей, когда там такая нестабильность. Это кровавая нефть. Это будет нам всегда дороже. Жизнь человеческая дороже, чем эта нефть.

Что касается транзита нефти через Россию из Туркмении. Мы не исключаем этот вариант, как это делает Украина. И мы будем в этом направлении работать. Обсуждение шло во время переговоров с Ниязовым, когда я был в Туркменистане. Кстати готовится его визит, и мы, конечно, будем об этом вести речь. Нам это выгодно, потому что Туркменистан платежеспособная страна, которая крайне заинтересована не только в наших тракторах, но и в другой сельскохозяйственной технике. Мы моги бы ее поставить туда взамен на туркменский газ.

Ну опять же встанет вопрос транзита через Россию. А это потеря рычага, что ж тут говорить… Не получится тогода так управлять, наверное, хотя в средствах массовой информации будут заявлять, мол, мы тут все держим в руках в Беларуси и так далее. Как я говорю: ”У вас второй МИД — это “Газпром“. И наверно наиболее эффективный МИД. Это понятно. Войны за это ведутся. Поэтому все не так просто. Эти вопросы мы прорабатываем, но пока или не решаются они, тормозятся по определенным причинам, или же в силу войн разных там, мы не можем туда идти.

Петкевич Н.В. Я прошу дальше вопросы. Андрей Потребин, ”Республика“, пожалуйста.

Андрей Потребин, газета ”Рэспубліка“. Александр Григорьевич! Вот продолжая газову тему. Очень много говорят насчет транзита и говорят о том, что проектируется газопровод в Северную Европу по дну Балтийского моря. То есть, опять таки обход Беларуси. Да? Обход Беларуси. Альтернатива газопроводу Ямал–Евпропа. Вы как считаете, это реальная такая перспектива? И какие последствия для нас от этого будут?

Лукашенко А.Г. Вот посмотрите на цифры. По подсчетам экспертов, не наших, иностранцев. Вот смотрите. Они планируют, это строительство, да? Стоимость 14 млрд. долларов. По оценкам импортных специалистов, чтобы этот построить газопровод. Они будут качать 30 млрд. кубов. Через нас они качают 34 миллиарда. К чему это говорю? Стоимость газопровода, если строить его через Беларусь, будет в разы ниже. Скажите, какой разумный инвестор при нашем согласии, мы ведь не против, пусть строят, нам это выгодно, я уже сказал, какой будет вкладывать в разы больше средств для того, чтобы построить по дну моря?

А теперь представьте газопровод, который лежит в нашей земле глубиной 2 метра, или сколько он там будет, и там, в море, сотни метров на глубине. Помните несчастье России и наше несчастье, когда ”Курск“ поднимали? Сколько было беды? Скажем, лопнула труба. Представьте сколько затрат будет по обслуживанию этой трубы? А какие экологические последствия это вызовет в том районе? Там и так проблемы, на Балтике. Поэтому, как мне кажется, это все что–то связано с каким–то шантажом.

Вот вы смотрите, украинцы и белорусы, если что, то мы построим там. Ну, ради Бога! Если есть шальные деньги, то пускай вкладывают и строят за 12–14 млрд. Но сегодня можно строить через Беларусь. Ведь Ямал–Европа у нас построена одна нитка, а под вторую нитку построена вся инфраструктура. Под вторую трубу построены все перекачивающие станции. Это огромные деньги вложены. теперь надо соединить эти перекачивающие станции второй трубой и тогда Россия может качать эти 30 млрд.кубов. И она может качать по уже действующей трубе и будет в сумме 64 млрд. Мы что, против? Мы препятствуем? Нет. Так тогда к чему весь этот шум на пустом месте?

Астафьев Андрей. то есть, Вы настаиваете на преимуществах транзита именно через нашу трубу.

Лукашенко А.Г. Нет. Я ни на чем не настаиваю. Я просто вам факты излагаю. А вы уже делайте выводы. Вы делайте выводы. Если они хотят иметь независимый, как они говорят, канал поставки газа, ну, наверное, они все подсчитали. Наверное, эта независимость для них дешевле, чем та зависимость, которую они иметь будут, поставляя газ через Беларусь, в Польшу, в Германию. Наверное, они считали. Но, я вам называю факты, как ни считай, это огромные деньги.

Петкевич Н.В. Я прошу дальше вопрос. Александр Колпаков, НТВ. Микрофон, пожалуйста, включите.

Колпаков Александр, ТК ”НТВ“. Александр Григорьевич, я в отъезде был, может быть что–то упустил из того, что происходило вокруг госсовета. Но из того, что Вы сегодня говорите, трудно представить, что Президент страны собирает такую масштабную пресс–конференцию с участием всего руководства практически в ответ на комментарии советника Президента по международным вопросам зам.Главы Администрации.

Лукашенко А.Г. Неправильно говорите. Я вначале сказал, и еще раз поясняю. Даже хорошо, что вы неправильно сказали. Я вначале сказал, что вопрос, в силу того, что есть торможение, в силу того, что российские СМИ взбудоражили все население в России и Беларуси и мы это почувствовали, мы своими СМИ в обычном режиме, как это делается в России, не сняли этот ажиотаж среди населения. Главная причина — объяснить, разъяснить населению, что происходит. Даже если бы не был этот, так называемый, источник российской Администрации, мы бы все равно провели эту пресс–конференцию.

Более того, я виноват, что я вам не сказал об этом замысле. Вот у меня все документы, которые мне подготовили, как обычно к какому–то мероприятию Президента готовятся, и здесь написано, к примеру я беру: "Тезисы вступительного слова на встрече представителей СМИ "Час с Президентом". то есть мы пытаемся ввести новую форму общения главы государства с представителями СМИ. Я не знаю, я пока думаю, что это надо делать ежемесячно. притом не брать, может быть, одну тему. Сегодня я тоже мотивировал, почему взяли одну тему. Посмотрите, в Интернете это будет все, и распечатку возьмите, я там говорил об этом, что ведь тема очень важна, актуальна, очень много вопросов от населения.

И вот то, что рабочие задавали, это действительно вопросы такие есть, да ведь не подстроенные какие–то вопросы. Я требовал, чтобы их не было этих подстроенных вопросов. Но чтобы задавали только четко. То есть не это главное. А главное то, что это наиактуальнейшие вопросы жизни нашего общества белорусского. А это я просто на вопрос реагировал, что, некий там, анонимный источник появился. Да ради Бога, пусть говорят. Знаем мы эти источники!

И второе. Я хочу ввести эту форму общения. Вот вы замечание мне сделали, что я такое сообщество журналистов собрал, но я был сторонником, хоть у нас нет пока корпункта ”НТВ“, чтобы здесь был представитель ”НТВ“, если, конечно, вы заинтересованы. И спасибо, когда мне сегодня только доложила Наталья Владимировна, что Колпаков будет от ”НТВ“, я говорю, ну и слава Богу, он хоть как–то Беларусь знает. Не как–то, а прилично знает Беларусь. Что он там скажет — это его дело, как и многих Ваших российских коллег, да и оппозиционных наших. но они должны видеть и слышать. Может я в чем–то и смогу убедить? Может, они хоть внутри почувствуют, что я в чем–то прав? Вот, извини, что перебил, именно в этом причина.

Колпаков Александр. Спасибо за приглашение, кстати. Но я продолжу, да? Действительно, приходько очень часто выражает мнение, естественно, не свое. Это согласованное мнение, это мнение где–то администрации в целом и Президента тоже, либо какой–то значительной части руководства страны. Таким образом, если я делаю вывод, что Вы сейчас спорили не с Приходько, а с Путиным, но, Вы проводите прощальную пресс–конференцию по поводу российско–белорусского союза. Я не вижу аргументов, чтобы Вы переубедили Путина в тех вопросах, о которых Вы говорите. И Вы говорите, что ни за что не пойдете на введение, например, единой валюты, если будут не выполнены Ваши условия. Или, простите, я должен сделать из всего вывод, что Путин не очень самостоятельный человек, и Вы надеетесь на то, что после выборов сменится его окружение и (не слышно) тогда будем двигаться дальше. Спасибо.

Лукашенко А.Г. Хитрый вы человек, Александр. Но я это знаю. У вас должность, работа такая. Но я вам должен сказать, во–первых, я еще раз подчеркиваю, может, у вас сложилось такое мнение, что я провожу прощальную пресс–конференцию. Ну, выводы вы вольны делать сами. Но я то, что должен был сказать своим, прежде всего, гражданам Беларуси и тем, кто интересуется в России, и в мире, может быть интересуется, я должен был сказать правду. потому что у меня нет другого выхода, как на уровне Главы государства выйти и сказать то, что происходит. Может и моя вина в том, что когда кто–то говорит, то люди не очень верят. Наверное, это естественно. Они же знают, кто принимает решения в России и Беларуси и в других государствах. Они знают, что в России, в Беларуси принимают решения президенты. Поэтому я вынужден на таком уровне вести с вами такой диалог.

Можно было построить наш диалог и разговор, основываясь на каких–то дипломатических формулировках. Я это умею. Хотите, продолжим на дипломатическом уровне этот разговор? Ну, вы посидите, и зевать начнете. Скажете: так об этом источник нас проинформировал.

Но я сказал вам вначале, я хочу откровенно вам довести все то, что происходит. и это не прощальная пресс–конференция. Потому что, опять же, я вас отсылаю к своему вступительном слову, где я в конце сказал: ”…Да, мы не продвинулись вперед, не продвинулись и назад шага не сделали. Мы остались примерно на тех позициях.“ Но отвечая, я сказал, что это выгодная была встреча. Я уже повторяю — нужна была. потому что лучше вести разговор, он нас будет продвигать вперед. Это не прощальная пресс–конференция. Упаси Господь!

Что касается Ваших выводов по поводу самостоятельности и несамостоятельности политиков России и Президента в частности. Вы гражданин России и Вы там сами разбирайтесь. Я не хочу вмешиваться в эти вопросы, насколько кто самостоятелен. Скорее всего, вы сами не знаете своего Президента. Это очень самостоятельный человек. И вы только что высказали противоречие самому себе, что тот же Приходько не выражает мнение свое.

извините, когда мне говорят, что ну это вот там кто–то сказал или кто–то брякнул, но если я вижу его рядом с Президентом каждый день в полушаге, какие у меня могут быть выводы? Как и у Вас. Правильно Вы сказали, что он выражает чье–то мнение. и я говорю, что он не свое мнение выражает.

Если бы он где–то поступил не так, я понимаю как это у меня было бы, вышел там помощник мой, а он зам.главы Администрации, вот он у вас за спиной сидит, и взял бы и начал говорить не то, что я думаю, комментировать или интерпретировать мои высказывания. И ладно я бы упустил, где–то что–то не прочитал, но если бы мое внимание обратили, я ему сразу бы сказал: ”Слушай, ты, пожалуйста, думай что говоришь. А если это твое мнение, то, пожалуйста, иди в оппозицию и там высказывай свое мнение. Ты — чиновник.“

Но если я ему не сделал замечание, значит я согласен. Вы согласны с таким ходом рассуждения? Поэтому я тоже с вами согласен, что он не только свою точку зрения высказывает, особенно после того, когда Президент сделал публично такое заявление на Высшем Госсовете. И я не говорю, что он свою точку зрения выражает. Скорее, я считаю, что не только свою. Я, может быть, и не должен это говорить, но, знаете, надоело все, когда одни говорят одно на самом высоком уровне, а какие–то клерки, пусть даже высокие, делают совершенно иначе. Но когда–то этому должен быть положен конец. Так что не прощайтесь с Беларусью. Если Вы будете приезжать и дальше на наши пресс–конференции, мы с удовольствием будем Вас приглашать.

Колпаков Александр. Может быть, Вы не хотите на это отвечать — Ваше право…

Лукашенко А.Г. Я отвечу после выборов.

Колпаков Александр. …но все–таки после выборов, как Вы думаете, ситуация может измениться, президентских выборов я имею ввиду.

Лукашенко А.Г. В России?

Колпаков Александр. Да.

Лукашенко А.Г. Конечно изменится, иначе зачем тогда выборы проводить. Конечно, в России ситуация изменится. Безусловно. И я думаю, как она изменится. Глупо было бы не думать. Все думают. 55 процентов — наш товарооборот с Россией. Конечно, я думаю в какую сторону она изменится. И не только я. Мы анализируем тенденции, процессы и так далее, так далее. У нас есть своя точка зрения. Мы имеем несколько вариантов, просчитываем их. Как и россияне у нас просчитывают ситуацию: как будет, что будет и так далее, ”круглый стол“ проводят, какие–то… Как это он назывался? СВОП этот и так далее. С оппозицией вместе. Вызвали сюда всю оппозицию, послушали. Я — сторонник того. Хорошо, что послушали. Прочитайте отзывы. Крестятся, молятся, говорят: ”Не надо нам в Беларуси такая оппозиция. Лукашенко — не сахар, но это же вообще“. Это же их высказывание.

Поэтому они тоже щупают, прощупывают, думают: это же за стратегический союзник Беларусь для России. Так и мы некоторые варианты просчитываем. И я убежден, что ситуация изменится. Как изменится, я об этом говорить не буду, это наши рассуждения. Почему мы должны это публично сегодня высказывать, делая во вред Владимиру Владимировичу или тем людям, которые в парламентских выборах будут избираться? Мы на сей счет разговор вести не будем. Это не для публичного обсуждения.

Петкевич Н.В. Пожалуйста, Ваш вопрос. “Белорусский рынок“.

Лукашенко А.Г. Имейте в виду, что Путина Владимира Владимировича позиция сильная, может даже кратно усилиться после президентских выборов. Это надо иметь в виду.

Ходасовский В.В. Еженедельник ”Белорусский рынок“. Александр Григорьевич, как Вы относитесь к тезису о том, что истинной причиной нынешнего осложнения отношений между Беларусью и Россией являются не козни отдельных политиков, а на самом деле разные векторы экономического развития, которые все больше расходятся? Говорят, что Россия стоит рыночную экономику либеральную. У нас экономика командно–административная . В таких условиях, наверно, в самом деле сложно что–нибудь построить совместное. Спасибо.

Лукашенко А.Г. Не хочу я Вас обижать, конечно - я сейчас постараюсь это мягче сказать. Мне очень сложно, отвечая на ваш вопрос, - не Вас лично, а вашу газету суперрыночную, не знаю только, про что пишете и на какой планете находится ваш коллектив, когда вы некоторые вещи публикуете даже на первой странице. Я часто думаю, все–таки ”Белорусский рынок“ — экономическая газета, рыночная, да, иногда мне хочется позвать журналистов и ответить на все их вопросы и показать реально, что происходит. Вот я иногда так думаю сделать.

Нет, это не касается ”Народной воли“ и так далее. Эта газета связана с Середичем и там совсем иная ситуация, опять же не хочу вдаваться в характеристики. Так вот по поводу ”Белорусскорго рынка“ и вопроса ”разные векторы“. Я же только что вам привел пример рыночности Российской Федерации. Когда мы на рыночных условиях вели переговоры и ведем сейчас о поставках газа в нашу страну, вызывают независимого поставщика, рыночника, которому выгодно поставлять в нашу страну 8–10 млрд.куб.м газа, ему некуда девать его в конце концов, и ему говорят: только попробуй по этой цене. Слушайте, это какой рынок? Это что, не команда? Вы говорите ”командно–администр ативный“, а это что не команда? Или вы мне не верите? Тогда зачем вопросы задаете, если вы мне не верите?

Поверьте, в любой рыночной экономике, в любой есть еще и команды. Надо Бушу сориентировать было экономику и финансы на войну с Ираком — и отдали команду, да еще какую! Разные причины. Поэтому не надо вешать ярлыки на экономики одного государства и другого. С Россией действительно мы развиваемся не в одном направлении. Почему? Я не приемлю, это правда, я честно вам говорю, я не приемлю тот рынок, который проповедуете вы и некоторые наши бизнесмены и олигархи некоторые в России. Я не приемлю этот рынок.

Вы говорите о каком–то первоначальном накоплении капитала. Да очнитесь, вы в 21 веке! Первоначальное накопление капитала, здесь историки есть, спросите у них, они вам скажут, в каком веке было первоначальное накопление капитала. А повесили шильду в Беларуси, говорят: первоначальное надо же накопление капитала, и оно не всегда проходит вот так. Да идет же не первоначальное накопление, а перераспределение, мягко говоря. А если реально говорить — то отбирают у людей то, что они накопили. Идет перераспределение капитала. Это к слову о вашей рыночности и о которой вы говорите, и о той, этих бизнесменах. Идет варварское отбирание и капитала, и собственности, и средств, и денег у тех людей, которые сегодня слабее. Я не приемлю такой рынок.
Я к чему это говорю?

Но не приемля этот рынок здесь, в Беларуси, я ведь ситуацию изменить не могу, и я вопреки этой тенденции в Беларуси действовать не могу, потому что страна не та. И потому, что все ломятся в одном направлении. А если ты повернешься и застопоришься, где–то остановишься — тебя сомнут. Ну ладно, меня растопчут, но растопчут же и вас с «Белорусским рынком», и все наше общество. Поэтому, не приемля это в целом, я делаю так, чтобы в меру моего понимания, моих специалистов, коллег, которые со мной, чтобы эти последствия не приобрели обвальный, плохой характер для нашего населения. Я вынужден таким образом двигаться в этом направлении. Вот в чем разновекторность. Они считают, что можно вот так вот идти и не оглядываться ни на что, а я бегу в этом направлении, не приемля этого пути, и пытаюсь как–то оглянуться, чтобы не попасть под паровоз и так далее. И всегда думаю: если я ошибусь по–серьезному — у меня же нет миллиардов от нефти долларов, от нефти, от газа, чтобы эту брешь залатать потом. Вот в чем вопрос.

Я просто вам искренне говорю, так как я строю эту политику, пытаюсь ее построить. И вы знаете, наверное по разному можно относиться к словам вашего коллеги, корреспондента «Правды», я его знаю уже наверное лет 15, еще будучи депутатом. Да, он может долго говорить, но он же умный человек, он опытный человек, он прожил жизнь, он ее видел и вот он сравнивает. Так во имя чего мы этот рынок продвигаем в России и в Беларуси. Во имя чего? Во имя того, чтобы кучка в 5 процентов имела все, а 95 — ничего? Я не хочу такого рынка. Пока я могу этому противостоять, я в этом направлении действую. Хотя мне некуда было деваться, и сегодня мы имеем ситуацию, когда у нас население 100 процентов платит за газ и так далее. В России этого нет. Так кто рыночней в этом отношении?

А то, что там сегодня много разговоров о какой–то реформе жилищно–коммунального хозяйства, и так далее — ну и что, дореформировались. Что там, какая там, покажите хоть пятачок в России, где эту реформу осуществили — нигде! Мы не кричим об этом, мы не ломаем эту систему, которая есть, как бы вы ни любили ЖКХ и наше население. Сломаем — взамен–то ничего нет, а население не готово к альтернативным кампаниям, которые якобы будут лучше оказывать услуги. Они будут оказывать может и лучше, но в пять раз больше возьмут, а у населения денег нет. Вот вам и реформа. Поэтому вы меня и нашу страну не делайте антирыночной страной. Нет, абсолютно нет. Мы идем, это практически тот же вектор, но несколько сдержанней, потому что мы беднее, у нас нет денег залатать дыры, которые образуются в результате ошибки.

Извините, что я так эмоционально отвечаю на вопрос «Белорусского рынка», не на Ваш вопрос, упаси Господь. Просто хотелось, чтобы вы иногда более приземленно эти вещи обсуждали. Но не только в интересах тех предпринимательских структур, которые не очень воспринимают курс Президента да и самого Президента. Более объективным надо быть. А если нужна информация — пожалуйста. Потому что мне просто жалко газету, она одна такая рыночная, специалисты у вас неплохие. Вот журналистский Ваш коллектив, да, не оторванный он, но у меня такая настороженность, что там кто–то давлеет над вами, ну может те, кто учредители или платит деньги, а люди умеют анализировать ситуацию. Умеют, и даже если врут, то красиво.

Петкевич Н.В. Прошу вопросы. Кольченко Игорь, газета «Советская Белоруссия».

Кольченко Игорь . Александр Григорьевич, два вопроса от "Советской Белорусси", я очень прошу. Получается так, что Беларусь фактически платит за охрану западных российских рубежей, на это работают наши таможенники, пограничники, военные, во что это обходится Беларуси?

Лукашенко А.Г. Я понял.

Кольченко Игорь. А пока я второй вопрос задам. Это из писем наших читателей. Такая острая проблема: приезжают белорусы в Москву на несколько дней и ощущают на себе прессенг милиции столичной. Наш паспорт им не подходит, приходится доказывать, что–то своим билетом, как Вы смотрите на эту ситуацию? Спасибо, большое.

Лукашенко А.Г. Я начну со второго вопроса, если есть график у нас, мы для наглядности его заведем пока на экран. Что касается этого вопроса. Мы на Высшем госсовете, как аргумент я это использовал, мы говорили о том, что у нас граждане имеют равные права. Они должны иметь, но не имеют. Вот только что здесь говорили о Законе о гражданстве в Российской Федерации, так мы вообще иностранцы в России.

Я задаю вопрос: скажите, русские люди иностранцами себя чувствуют в Беларуси? Нет. Почему Вы нас загнали в число иностранцев, в Москве, в Российской Федерации и т.д. В Москве это наиболее остро ощущается. Я тоже задавал этот вопрос. Это еще один аргумент в пользу того, какова ситуация здесь, а ведь свободное передвижение рабочей силы, капитала, средств, денег и так далее — это же непременные условия, это единое экономическое пространство. Если его нет, какая валюта. Поэтому я тут и опровергнуть ничего не могу. Да, действительно, есть проблемы. Я с Юрием Михайловичем (Лужковым), встречаясь недавно, эту проблему обсуждал. Кстати, мы очень многие экономические вопросы сняли, он здорово помогает, но он говорит: “Ты пойми, если Закон принят на федеральном уровне, я его отменить не могу”. Поэтому мы договорились на Высшем госсовете, что в рамках Союза Беларуси и России, этого Договора, который действует, он нам дает право снять эти вопросы потому, что Соглашение есть. Это действительно так. Что касается

Петкевич Н.В. …охраны границ.

Лукашенко А.Г. Я смотрю 21 млрд. цифру высветило. Я понял, это инфраструктура, это столько средств надо было бы для создания в России инфраструктуры, роль которой мы выполняем, да?

Петкевич Н.В. Да.

Лукашенко А.Г. Вот Вам, пожалуйста, еще одна цифра, о которой никто, никогда не думал. 21 миллиард долларов — это фактически то, что на сегодня, если бы не было Беларуси, потребовалось бы россии, чтобы инфраструктуру эту выстроить. Надо 21 миллиард долларов, 21 — 25, мы считали эту цифру, притом давно уже считали. Ну и тут у нас некоторые цифры 355 миллионов — это у нас что? Это содержание инфраструктуры, ПВО, да?

Петкевич Н.В. ПВО, оборона и таможенные границы.

Лукашенко А.Г. Это ежегодные расходы ПВО, таможни и пограничных войск, вот столько надо было бы России затратить ежегодно, если бы не было белорусской инфраструктуры. Возьмите вон противовоздушная оборона, возьмите вон таможня, пограничные переходы в районе Бреста — Гродно, они обозначены. Вот Пограничные войска, вот реальные цифры. Но самая главная цифра — больше 20 миллиардов долларов, если бы не было Беларуси, надо было выложить Российской Федерации. Вы скажите, это сумма? Это сумма.

Петкевич Н.В. Я прошу вопрос, ”РИА–Новости“ . Пожалуйста, Олеся.

Лучаникова Олеся. Александр Григорьевич, все–таки возвращаясь к теме акционирования, создания совместной газотранспортной системы “Газпрома” и “Белтрансгаза”, может все–таки белорусской стороне стоит пойти на какие–то уступки в плане пакета акций или снижения стоимости пакета акций, может Беларусь с этого больше получила бы? Ну, есть определенные разногласия, которые невозможно переступить. И второй вопрос, в отношении референдума, Вы сказали, что в Беларуси сегодня уже у вас есть сегодня уже какие–то конкретные вопросы, которые можно выносить на референдум. Может быть, Вы скажите какие, спасибо.

Лукашенко А.Г. Что касается Белтрансгаза и о том, что надо было от чего–то отступить. Знаете, скажу откровенно, отступили. Мы в СМИ не давали, идет переговорный процесс, и я вам не все могу сказать, но отступили. Мы хотели, чтобы на территории Беларуси была единая система транспортировки российского газа через Беларусь. И Ямал, и старая система объединяются и единое предприятие. А они нам говорят: ”нет“, вы нашу трубу туда не включайте. Речь идет о вашей трубе.

Ну что же, ладно, исключаем трубу Ямал–Европа, новый газопровод, который в прошлом году и в этом году окончательно вводим его, ввели, кроме второй нитки. Исключили. Мы не настаиваем на этом, давайте будем вести о “Белтрансгазе” разговор, о белорусских трубах.

Дальше. Они говорят: вот вы требуете от нас 5,5 миллиардов долларов, оцениваете всю эту систему, а это рыночная цена. Давайте по балансовой цене. А она не больше 600 миллионов долларов, это они определили нашу цену. Значит за 50 процентов, мы вам заплатим 300 миллионов. Я говорю: до свидания и разговора быть не может!

Таскали друг друга там наши министры и их министры, руководители, руководители субъектов хозяйствования, я не знаю за ворот пиджаков или как они там спорили? Значит, дорого, давайте договариваться. “Мы не можем заплатить такие деньги!” Тогда мы задаем вопрос, я и Владимиру Владимировичу его задавал, почему вы словакам заплатили за систему меньшую, чем у нас 2,7 миллиарда долларов за 49 процентов на троих. То есть три инвестора пришли, немецкий там, еще какой–то, английский, к примеру, и российский, купили, не контрольный пакет, 49 процентов — на троих. Что такое на троих, а не один и заплатили 2,7.

А я говорю: вам продаю 49, за те же 2,7 миллиарда, но одному. Уже выгода, а ответа нет. Так что, вы считаете, что белорусов можно в лапти обуть и по миру пустить? Не будет так! Не будет. Тем более, ну, надо вот русскому человеку, россиянину это — мы пошли на уступки. Но вы знаете, кому мы пойдем на уступки в таком случае. Это что простой русский человек получит эти деньги или эту скидку получит? Да нет. Потом я вообще задаю вопрос, слушайте, и Владимиру Владимировичу задавал и специалистам, и министрам, и Касьянову: вот скажите мне, зачем сегодня приватизировать эту трубу? Если можно, включите эту трубу. Вот я спрашиваю, ну зачем ее сегодня приватизировать?

Я спрашиваю: зачем? Труба же для того, чтобы качать газ и нефть. Так? Мы ее обслуживаем так, как надо? Обслуживаем. Мы никогда вопросов не ставили. За свои средства обслуживаем, за то, что вы нам половину за транзит платите, и так далее. Зачем ее приватизировать, если мы выполняем в ваших интересах любые операции? Зачем? Молчат. Я знаю, зачем. Капитализация “Газпрома” увеличивается, когда собственность эта появляется, потому что тут уже независимо от Беларуси, ее позиции, стабильно они считают, инвесторы, — всегда газ собственника будет идти со свистом через Беларусь. То есть, это выгодно им. А за это надо платить.

Поэтому я не знаю, чего вы меня уговариваете, чтобы я цену сбросил и пошел на уступки. Я пошел. Я пошел по многим вопросам. Но я не могу за бесплатно, за бесценок отдать. Я не могу отдать. Это же не мои деньги. Вы знаете, если бы это моё было, ну черт с ним, ну 200 миллионов скинул, 500 миллионов, всё равно 2 миллиарда дадут. Но это не моё. Это и ваше, в том числе. Вы же потом, вы же меня в тюрьму посадите, когда я Президентом не буду. Вы посадите меня за то, что я за бесценок отдал это. Поэтому идет дискуссия, идет разговор. Знаем, что не посадите, если я 10 миллиардов с лишним привезу газа своего, прокачаю. Тогда можно отдавать 50 процентов. Но это будет наш газ — 10 миллиардов. А 10 еще купим. Вот тут я готов идти вперед. Это нам выгодно. И России выгодно, но не хотят.

И второй вопрос вы задали, по референдуму. Я не говорил, что у меня есть вопросы, которые я готов внести на референдум. У меня, к сожалению, и мыслей пока нет о референдуме. Честное слово, нет и мыслей о референдуме. И вопросов нет. Я просто сказал: если мы договоримся в части российско–белорусских отношений о чем–то и надо будет менять Конституцию, мы, конечно, будем делать через референдум, если эти статьи подлежат изменению на референдуме. Потому что у нас не все статьи Конституции подлежат изменению на референдуме. Так?

Петкевич Н.В. Так.

Лукашенко А.Г. Как юрист, хорошо знаешь. Поэтому если надо будет менять, мы их будем менять. Или опять намек? Нет. Ну, слава Богу.

Петкевич Н.В. Пожалуйста. Я очень прошу по одному вопросу. Ирина Комарова, Столичное телевидение.

Комарова И.А., ТК “СТВ“. Александр Григорьевич, у меня вопрос по косвенным налогам. Вот во вступительном слове Вы сказали, что Беларусь поставлена в положение гораздо хуже, чем Латвия. Это только констатация факта, или действительно эта проблема будет решаться и будут компенсированы потери белорусского бюджета? Спасибо.

Лукашенко А.Г. Вы знаете, я не могу сказать, в результате чего. Я констатирую факт. У нас есть схема?

Петкевич Н.В. Есть.

Лукашенко А.Г. Есть. Да? Если можно, покажите. У нас есть график. Не на примере трактора.

Петкевич Н.В. Да.

Лукашенко А.Г. Ну, я не хочу влезать в эту конкретику. Металл покупаем для тракторного завода в России. Там платят НДС 20 процентов в бюджет России. Так?

Петкевич Н.В. Так.

Лукашенко А.Г. Налог платится не по месту назначения, а по месту производства товара. Да?

Голос. Происхождения.

Лукашенко А.Г. Происхождения. А цивилизованная форма в ВТО, надеюсь, всё равно к этому придем, по месту назначения. Вот пришел этот товар, НДС мы должны брать за металл у нас в стране. Так? Они говорят: да. Они там взяли, а мы должны Минскому тракторному заводу из бюджета своего компенсировать эти 20 процентов. Я правильно рассуждаю?

Голос. Вы правильно говорите. При экспорте в дальнее зарубежье.

Лукашенко А.Г. Да. При экспорте в дальнее зарубежье этого трактора. Это ненормально. Мы теряем. Вот я почему говорю, у меня есть цифры. От этого бюджет страны несет ежегодные потери в среднем 170–180 миллионов долларов. И по годам: 2000 год — 185 миллионов потеряли, в 2001 году — 147 миллионов, в 2002 году — 170 миллионов долларов потеряли и за первое полугодие этого года — 100 миллионов, где–то под 200 миллионов будет. Подсчитайте: примерно около 800 с лишним миллионов долларов мы потеряли. И это признано Россией, что мы в результате неправильного взимания косвенных налогов потеряли около 800 миллионов с 2000 года до сегодняшнего дня.

Парафировали решение. Меньше там насчитали, ладно думаем, ну хоть что–то заплатят. Так и это что–то не платят. А сейчас говорят: ”Возьмете наш рубль российский, тогда мы вам разницу в косвенных налогах заплатим“. Так погодите, это же не имеет никакого отношения к единому рублю. Какое это имеет отношение к рублю? Мы с 2000 года теряем, наш бюджет теряет. Вы признали это. Ну так вы нам заплатите. Ну не можете 800 миллионов, 750 насчитали, давайте 750. Так ничего ж не платят. Вот вам еще к вопросу нахлебников.

Петкевич Н.В. Александр Григорьевич, у нас активизировались те журналисты, которых Вы упомянули. ”Народная воля“, ваш вопрос.

Лукашенко А.Г. Это хорошо. Я и не думал даже, что они не зададут вопросов.

Петкевич Н.В. Марина Коктыш, ”Народная воля“.

Коктыш М. Аляксандар Рыгоравіч, у свой час афіцыйна паведамлялася, што швейцарская пракуратура запрасіла грошы за свабоду Паўла Барадзіна. І таксама афіцыйна паведамлялася, што грошы былі ўзяты з так званага расійска–беларускага бюджету. Скажыце, калі ласка, хто і калі верне валюту падаткаплацельщчыкам, як расійскім, так і беларускім. Гэта першае пытанне. І, калі дазволіце, я потым задам другое.

Лукашенко А.Г. Что–то новое. Так, пожалуйста, еще.

Коктыш М. І другое адразу?

Лукашенко А.Г. Ну я не знаю, можна і не адразу.Как вам удобно.

Коктыш М. Тады адразу. Не так даўно ў расійскіх сродках масавай інфармацыі і ў беларускіх сродках масавай інфармацыі была надрукавана пастанова аб прывінтыўным затрыманні камандзіра брыгады спяцназу Дзмітрыя Паўлючэнкі. І мяркуючы па гэтым дакуменце, падставы для затрымання Паўлючэнкі былі вельмі сур'ёзные. Гучнымі справамі апошнім часам цікавяцца і расійскія палітыкі. Але Вас, як Кіраўніка дзяржавы, складываецца такое ураджанне, раследаванне гэтых спраў не цікавіць. Чаму? Дзякую за ўвагу.

Лукашенко А.Г. Не надо так вопрос задавать: ”Не цікавіць, чаму?“. Откуда вы знаете, что меня гэта не цікавіць?

Коктыш М. Мяркуючы па ўсім, не цікавіць.

Лукашенко А.Г. Так вы же меня слушайте. Повторить вам? То, что люди исчезли и не найдены, я слово в слово почти вам повторяю, что было сказано уже давно. У нас 900 человек ежегодно, кстати, в России около 60 тысяч ежегодно пропавших числится, у нас 800–900 человек пропадает. Это моя боль. Вы это же помните. Это моя боль. И этих политиков, которых постоянно выпячивают, они ни чем не лучше тех, что пропали у нас в Германии артисты, журналисты и так далее. Это моя боль. Ну каждый день мне ”Народной воли“ рассказывать о своей боли, ну это не та газета, во–первых, простите меня, что я так говорю. Почему? Потому что меня не так там поймут. А если и поймут, все равно напечатают не то. В силу чего, я знаю.

Поэтому вы так не рубите, что меня это не волнует. Если хотите, я даже эту проблему разделю еще раз, я вам говорил. Я бы очень хотел, очень, чтобы прояснилась ситуация вокруг ну совершенно невиновного ни в чем человека Димы Завадского. Это наиважнейший для меня вопрос. Я бы очень хотел. Мы предпринимаем некоторые попытки в том или ином направлении. Были зацепки и по Германии, вы помните, когда в газете, которую мне принесли, опубликовали даже фотографию Юрия Захренко. По–моему Захаренко тогда была фотография. Мы уцепились. Мы сделали запрос немцам: объясните. Нам до сих пор, вы это знаете, никакой информации не дали.

Почему вы не требуете, как гражданка активная Беларуси, рядом с Президентом не встали и не потребовали с Германии, не подняли, простите меня за это слово, кипеж в ”Народной газете“, чтоб они нам объяснили происхождение этой статьи немецкого журналиста и этой фотографии? Нет. Вы все время валите: вот Лукашенко не свядомы, такі, сякі и вообще его не волнуют эти проблемы.

Это, действительно, моя боль, потому что я отвечаю за это. я в этом виноват как Президент страны. Помните, я об этом говорил? Я на себя беру вину, а вы мне все равно задаете одни и те же вопросы. Я виноват, я Президент, в моей стране люди пропали. Это, отвечая на вопрос, волнует или не волнует. что касается Павлюченко, вы поезжайте в КГБ, у вас есть очень много хорошо знакомых людей. Я вас могу отослать к главному фигуранту, которого вы сделали главным фигурантом, Юрию Сивакову. Поезжайте, он вам много чего расскажет, если не рассказывал. Поэтому, если это вопрос на публику, то я вам и публично на него отвечаю. Если вы хотите истину здесь узнать, то это не тот путь, которым идет ”Народная воля“. Вы из этого уже ничего не добьетесь.

У вас, как только публичная какая–то кампания, так вы сразу эти портреты на грудь. Павел Северинец уже ушел, наверное, некому будет там эти портреты вешать. И вы начинаете потом, вот такие, сякие и так далее… Ну если вы считаете, что я это сделал, так положите на стол факты, которые бы доказывали, что я в этом виноват напрямую. Не как глава государства - я же сказал, как Глава государства я виноват - а напрямую. Положите документы, я никуда не денусь, и буду отвечать.

Что касается задержания комбрига, то я вам сказал, в КГБ возьмите информацию и у Сивакова, он в курсе дела кто задержал, почему выпустили и за что выпустили. Поверьте, если бы увидели ту информацию, как задержали этого человека и за что, и как было сфальсифицировано дело отдельными работниками, не КГБ, не МВД, скажу честно, Прокуратуры. И шапки потом полетели с них. Вот у вас бы вопросов было меньше. Я уже вам почти откровенно сказал, отвечая на этот вопрос.

Что касается Бородина, слушайте, вы меня вообще удивили. Скажу то, что я знаю. Но Вы мне сначала ответьте, а сколько заплатили?

Коктыш Марина. Здаецца, сотні тысяч долараў.

Лукашенко А.Г. Нет, ”здаецца сотні тысяч“ не подходит. Вы с главой государства в открытом эфире на весь мир разговариваете. Сколько заплатили?

Коктыш Марина. Калі я не памыляюся, каля 300.

Лукашенко А.Г. 300 даляраў?

Коктыш Марина. Тысячаў.

Лукашенко А.Г. 300 тысяч даляраў. Так вот я вам скажу, что у Бородина хватает друзей, знакомых и родственников, которые за него могут заплатить не 300 тысяч даляраў, а 3 мільёна даляраў, калі не больш. И для меня то, что вы сказали, это вообще чудовищно просто выглядит. Вы представьте, как можно взять деньги из бюджета? Не частной какой–то компании, а из государственного бюджета. Как с этого счета можно забрать незаметно 300 тысяч долларов? Я как Президент, как Председатель Высшего государственного совета не просто этого не знаю, я считаю, что этого просто не может быть. Это же дикость! 300 тысяч долларов брать там, где завтра будет видно. Да нашли бы деньги. Так, кстати, может, и сделали.

Я не знаю, платили за него или нет. честное слово, не знаю, уточню. но если бы и надо было эти 300 тысяч… Это, наверное, когда залог давали, что он там не сбежит и прочее. Но ведь уголовное дело закрыто, а залог надо возвращать и он возвращен. поэтому, если кто–то и давал, то, наверное, деньги возвратили обратно. Он, если надо, у частника возьмет. Он же этих олигархов, , за руку в свое время, когда Ельцин у власти был водил в его кабинет. Понимаете? Он их брал за руку и водил в кабинет Ельцина. А когда случилось, ну не все, но почти все от него отвернулись. Остались люди, которые его поддерживали, и будут поддерживать. Поэтому, если вы хотите честно ответ на этот вопрос, то не верьте этому. Не верьте. Бородин бы нашел деньги в другом месте и в гораздо большем количестве. у него такие возможности есть.

Петкевич Н.В. Я прошу все–таки придерживаться регламента. У нас встреча называется ”Час с Президентом“. а мы уже почти три часа работаем. Пожалуйста. Пожалуйста, Инга Хрущева, Первый Национальный телеканал.

Хрущева Инга, Белтелерадиокомпания. Александр Григорьевич, и все же какой будет политика Беларуси при том условии, что Россия будет продолжать так относиться к этому Союзу и игнорировать решения Высшего Совета, всяческие там подсчеты, как Вы говорили, если будет топтание на месте?

Лукашенко А.Г. Вы знаете, отвечу кратко на Ваш вопрос. Наша политика будет основываться на Договоре Союза Беларуси и России. Мы будем настаивать на реализации его, на выполнении всех договоров и соглашений, которые до сего времени были подписаны и, наверно, в этом есть смысл, ёсць рацыя. Поэтому мы будем на этом настаивать. И в этом направлении будем действовать.

И если это будет не расходиться с интересами Российской Федерации, мы будем двигаться вперед. И я надеюсь, что может быть уже после выборов, когда пройдут эти кампании и первые, и вторые, у нас что–то может продвинуться вперед. Мне кажется, что мы найдем какой–то путь, по которому мы можем пройти, продвинув наши отношения. Ну, а сейчас, поймите, вы же политики — журналисты, прежде всего, видимо, эти политические кампании они соответствующим образом, в том числе негативно, сказываются на наших отношениях и их просто нужно пережить.

Петкевич Н.В. Пожалуйста, я прошу вопросы. ”Рейтер“, пожалуйста.

Маховский Андрей, ”Рейтер“. Александр Григорьевич, представители российского правительства раньше говорили о том, что если Беларусь и Россия не успеют договориться по Соглашению о единой валюте в этом году, то мы не успеем ввести единый рубль, единую валюту с 1 января 2005 года. Высший Госсовет запланирован на февраль, как бы в этом году не получается договориться. На Ваш взгляд, успеваем все–таки ввести единую валюту или нужно отложить это?

Лукашенко А.Г. Запросто успеваем. 1 января 2005 года надо вводить единую валюту. Это что, новая валюта? Нет. Это российская валюта. Заменить банкноты и прочие технические вещи — наш Национальный банк полностью к этому готов. Валюта печатается. На складах в Российской Федерации ее море. Надо — напечатают больше. Это один из факторов давления. Если нет — то совсем не успеем. Абсолютно успеем. Но мы можем не успеть, если Российская Федерация не пойдет по пути выполнения Договора, что надо принять Конституционный Акт. Получив гарантии соответствующие по нему, Беларусь идет и на введение валюты. Поэтому здесь нет проблемы в сроках, если бы просто вводили бы эту валюту, мы в любой момент ее можем ввести.

Петкевич Н.В. Александр Григорьевич, если позволите, на интернет–форум один интересный вопрос поступил: при создании Союзного государства будет ли Беларусь обладать статусом ядерной державы наряду с Россией, учитывая, что некогда у нас было ядерное оружие на территории страны?

Лукашенко А.Г. Коль уж затронули ядерное оружие, кстати, это нам на пользу. Мы без всяких условий предварительных, без всякого всего вынуждены выполнять то решение, которое было подписано, а договоренности были приняты на уровне Шушкевича в свое время, Верховного Совета, точнее. Но я вынужден был, я выводил это оружие. Я уже не могу тут ни условий, ничего поставить.

Но это только вот если взять оттуда, если продать, скажем грубо, это оружие — его на 5 миллиардов долларов у нас было, на нашей территории. Это только заряды, наверное бы стоили 5 миллиардов долларов, и эта цифра есть. В течение 10 лет ядерный блок бы мог работать, тысяча мегаватт могла бы вырабатывать станция. Мы же подарили, мы просто отдали это России, потому что когда–то Запад надавил, американцы все это свозили в Россию, ничего взамен не получив. Потом мы какую–то задолженность по газу имели. Помните, нулевой вариант 900 миллионов там плюс еще за что–то. Миллиард мы списывали. Вы это помните?

Если можно, выведите этот вексель, если он у вас есть, на экран. Мы отдали ядерное оружие, мы потеряли огромные деньги. Я не говорю о политических издержках. Нам говорят: давайте найдем механизм, выработаем механизм, мы вам простим вот эти долги за газ на то время. Я говорю: какие долги? Там еще после распада Союза трудно было разобраться. А нам уже россияне насчитали долги — миллиард долларов. Я говорю: ладно, давайте хоть этот вопрос снимем. Мы подписали договор с Ельциным, помните, нулевой вариант так называемый. Выработали механизм: мы им отдаем вексель, они проводят внутригосударственные процедуры в зачет этого ядерного оружия, как это называется — очищение воздуха и территории от ядерных отходов и так далее, это где–то миллиард долларов, и они нам возвращают вексель. Что вы думаете, они до сих пор нам не вернули этот вексель.

И я поднял этот вопрос год назад на Высшем Госсовете. Касьянов: да вы что, да мы разберемся, этого не может быть. Прошел год, я опять поднимаю вопрос. Как, говорю, с вами можно вести диалог, если вы до сих пор нам не вернули этот вексель.

А почему я поднял этот вопрос — в некоторых СМИ нас уже начали немножко шантажировать, говорят: вот там вексель есть белорусский на миллиард триста — миллиард двести долларов. Мы его продадим какому–нибудь западному государству, а оно потом потребует вернуть деньги и так далее, и тому подобное. То есть пошел такой мелкий аккуратный шантаж. И я поднял вопрос: как же так, мы же подписали договор. Вот вам самая яркая позиция российского руководства по поводу отношений с Беларусью.

Возвращаюсь к вопросу, будем ли мы ядерной державой или нет. Знаете, для меня этого вопроса нет. Я, как политик, считаю: ядерное оружие — это оружие безумцев. Почему? Потому что ядерное оружие никогда не может быть применено и оно никогда не будет применено. Покажите мне того человека, который даст команду нажать ядерную кнопку. Я вам как Президент ставлю вопрос: покажите того безумца — ни один. Потому что мало того, что он сгорит в этом огне, если он не дай Бог, останется жив — он будет предан анафеме, его рано или поздно, все равно на куски растерзают. Невозможно в человеческом, психологическом аспекте и вообще невозможно применить ядерное оружие.

Я даже не смотрю на то, ядерное это государство, не ядерное — все это блеф. Да вы можете сказать: слушайте, это оружие обороны. Но для того, чтобы обороняться ядерным оружием, надо, чтоб кто–то тебя атаковал ядерным оружием. Такой атаки не бу–дет!

Поэтому надо успокоиться и вооружиться, как классик говорил, новым мышлением, то есть надо мыслить совершенно иначе, что это не оружие. Сколько было войн за последнее время, локальных, иракская война, там, что, ядерное оружие было применено? Воевать всегда будут люди обычным оружием. Пусть оно будет высокоточное, тоже относительно. Первые крылатые ракеты, которыми наносился удар по Ираку, где оказались? В пустыне. Пока там эти системы действовали, которые сбивали с курса ракеты. Помните, американцы начали Россию упрекать, что мол, Россия поставила эти системы туда. Так там были обломки, ошметки. Вот вам и точное оружие.

На любой яд моментально сегодня находят противоядие. И очень эффективное. Да это меня и не интересует, будем мы ядерной державой или не будем. Если мы часть России, то конечно, будем ядерным государством. Но если не государственной частью России — то нет. Если мы будем в Союзе с Россией, то какое мы ядерное государство, мы не будем ядерным государством. Оружие ядерное в России. Но поскольку мы никогда не будем частью какого–то государства, мы никогда не будем ядерным государством. Вот так бы я ответил на этот вопрос.

Петкевич Н.В. Я прошу еще один вопрос и у нас есть вопросы от граждан Российской Федерации с приграничных регионов. Пожалуйста, вопрос.

Вопрос Я обращаюсь к теме Союзного бюджета, Александр Григорьевич. У достаточно виртуального, на мой взгляд, Союзного государства существует достаточно конкретный бюджет, который как–то формируется, как–то исполняется, в частности, в связи с финансированием неких союзных программ. В этой связи скажите, пожалуйста, как Вы оцениваете обязательства государств — участниц перед Союзным бюджетом и как Вы оцениваете эффективность Союзных программ, насколько они равноценны, на Ваш взгляд, спасибо.

Лукашенко А.Г. Что касается эффективности этих программ, то об этом упоминаемый здесь, Павел Павлович Бородин, очень хорошо и много и часто говорил. Поэтому я Вас просто могу отослать к этой информации и вот эти программы, которые тоже по нашей инициативе создавались: белорусский телевизор, производство дизелей и т.д., автомобилей. Мы подняли предприятия за счет этого, мы сблизили эти предприятия, заставили работать в кооперации, поэтому эффективность большая.

Что касается Союзного бюджета, то он постоянно растет, постоянно растет Союзный бюджет, но есть некая сдержанность, в силу того, что мы до сих пор не подписали Соглашение, в том числе по нашей причине, белорусской, по Союзной собственности. Деньги вкладываем союзные, а собственность получается отдельно в России, отдельно в Беларуси. Я, думаю этот процесс будет без настороженности проходить когда это Соглашение, оно готово, будет подписано в ближайшее время.

Петкевич Н.В. Я попрошу тогда включить нам вопросы российских граждан на экране.

Леонид Михайлович. Наш район находится на границе с Республикой Беларусь, мы граничим с тремя районами. Это с Климовичским, Кричевским, Мстиславским районами. Живя по соседству, мы всегда находимся в дружеских отношениях, дружим и не только с руководством районов, но и наше население районов дружит, тем более что так сложилось, что корни настолько переплетены и в этих приграничных районах имеются родственники, как на белорусской территории, так и на территории России. Один вопрос, который нас, естественно, волнует — это когда же, все–таки будет Союз России и Беларуси?

Лукашенко А.Г. Ну совсем простой вопрос. Мы об этом уже столько много говорили, но кратко хочу сказать, как только будут выполняться все ранее принятые договоренности и соглашения и мы будем двигаться в этом направлении, о котором я говорил, думаю, что этот процесс ускорится.

Петкевич Н.В. Пожалуйста, следующий вопрос.

Вопрос. Я бы хотел вот спросить у белорусского Президента, хватит у него сил, противостоять тем силам в России, как Союз правых сил, которые прямо с пеной во рту доказывают, что нам такой Союз не выгоден, что он России не выгоден, он выгоден только белорусскому народу.

Лукашенко А.Г. Ну, что касается выгодности невыгодности, мы достаточно долго об этом говорили, нам крайне выгоден этот Союз. Что касается России, я пытался сегодня и бухгалтерию некоторую проводить, не отвлекаясь на то, что сказано, поскольку заставили меня считать. Я посчитал и вам показал, можете перепроверить, если там будут какие–то разбежки, то совсем небольшие. Союз выгоден, что касается, вот этого союза, который выступает против союза, о котором говорил этот человек, то я вам должен сказать, что я от них другого и не жду, но не они определяют быть или не быть нашему союзу. Поэтому я спокойно отношусь к этим союзам. Правых, левых сил и так далее.

Петкевич Н.В. И последнее включение, сделайте, пожалуйста.

Вопрос. Из всей чудесной белорусской мовы, которая мне так ласкала слух, особенно запомнилось мне слово: сябр, что в переводе значит — друг. Это для вашего Президента друг. Белоруссия для нас всегда была и будет, я думаю, как единая и неделимая наша вся страна. Россия и Белоруссия, как две Руси, две сестры.

Петкевич Н.В. Спасибо.

Лукашенко А.Г. Ну, наверное, это не вопрос, хорошее пожелание. Поэтому и спасибо и за это.

Петкевич Н.В. Есть вопросы еще в зале?

Лукашенко А.Г. Видите, Александр, мы более–менее знаем русский язык. А россияне не знают белорусской мовы. Тоже неравноправие.

Колпаков Александр. Вы же сами говорили, на одном языке говорим.

Лукашенко А.Г. Ну, конечно.

Колпаков Александр. На русском.

Лукашенко А.Г. Ну, неплохо было бы, чтобы хоть чуть–чуть знали белорусский язык.

Петкевич Н.В. У нас очень много вопросов на интернет–форум поступило, который открыт еще со вчерашнего дня. На большинство, Вы Александр Григорьевич, здесь ответили, тем более было прямое интернет–вещание. Я думаю, что может быть, уже мы не будем открывать, тем более, что мы …

Лукашенко А.Г. Знаете, как давайте договоримся, все–таки, коль мы заявили об интернет–вещании и в режиме он–лайн идет передача, поэтому, я думаю, там же тысяча этих вопрос, мы все равно на них не ответим. Давайте, Урал Рамдракович (Латыпов), сблокируем, мы даже в Интернете не сможем ответить на все вопросы, потому что тогда надо несколько месяцев. Давайте сблокируем их по темам. И в Интернете, уважая наших собеседников, вопросы, которые они посылали нам, мы блоками опубликуем, эти вопросы обобщим и дадим ответы.

Петкевич Н.В. Да.

Лукашенко А.Г. Вопрос, они же еще и будут идти.

Петкевич Н.В. Да, будут, конечно.

Лукашенко А.Г. Они будут еще идти. Мы по мере их поступления сблокируем и ответим на них.

Петкевич Н.В. Они будут и после идти как результат сегодняшней встречи, сегодняшнего ”Часа с Президентом“.

Лукашенко А.Г. Поэтому я думаю, что мы можем поступить и таким образом, ну, я вижу, что, наверное, и вы устали и вопросов много задали, не я, а вы устали, поэтому, ну и есть какие–то рамки.

Петкевич Н.В. Пожалуйста, ”Белорусская нива“ .

Дылевский Игорь, газета ”Белорусская нива“. Александр Григорьевич, если можете, пожалуйста, ответить на вопрос, что произошло с группой работников компании “Велком”. Их задержали наши правоохранительные органы и любопытно узнать, как это может сказаться на состоянии рынка мобильных связей в Беларуси, на котором, кстати, работают и российский оператор. Вроде малозначительный факт, такой эпизод что ли, но что–то смущает и есть вопрос.

Лукашенко А.Г. Значит, вопрос по “Велкому”. Я в курсе дела. Я в курсе этой проблемы. Но, по моему, проблема в пользу самой компании получилась. Я не имею никаких, практически, сегодня претензий к этой компании. Мы в свое время создали, это была первая компания мобильной связи в Беларуси, они первые пришли. У них были очень высокие тарифы до сего года и я вынужден был активно работать, чтобы здесь был еще один конкурент. Но честно. И вы помните эту возню, несколько компаний боролись и в результате победила крупная компания — МТС. Да? МТС — российская компания. Появился конкурент. И очень сильный.

Мне нужна была здесь конкуренция. Они за лицензию заплатили деньги. И “Велком” заплатила за лицензию, но меньше в свое время, чем российская компания. Наверное, поумнели те, кто проводил тендер, условия ставил. И что мы сегодня имеем? В два раза только в этом месяце “Велком” снижает свою цену на услуги — с 14,5 тыс. до 7,5 тыс. Да, внутрисетевая. Дальше они снижают абонентную плату. То есть, конкуренция привела к тому, что пошли вниз тарифы. То, что я и хотел. Компания “Велком” сегодня, по моей информации, объединяет свыше полумиллиона человек, обслуживает. Свыше 500 тыс. телефонов в кармане “Велком”. Это очень сильная компания. И я вижу, что идет конкуренция, здоровая, нездоровая, между ней и МТС.

Ну что же, конкуренцию здоровую мы приветствуем. Но нездоровую мы будем пресекать всячески. И вот та информация, что наши правоохранительные органы заинтересовались и задержали какого–то там сотрудника “Велком”. У наших правоохранительных органов много вопросов не только к этой компании, к МТС вопросы есть и к другим. Налоговая инспекция ведет проверки этих компаний. Не потому, что мы имеем сегодня информацию, что они плохо работают. Мы контролируем этих монстров. “Велком” в этом году в бюджет заплатила 30 миллионов долларов. 30 миллионов долларов и 6 миллионов — дивиденды.

Что вложила Беларусь при создании этой компании? 10 тысяч долларов в уставный фонд. Всего 10 тысяч в свое время. И когда началась реальная конкуренция, когда они видят, что надо снижать тарифы и идти в регионы, вот тут началась драка. Поэтому это, видимо, связано с некой недобросовестной конкуренцией. С этим мы разберемся. Но “Велком” мы будем поддерживать, потому что это наш первенец. Там 31 процент акций государства.

Это наша компания. Там белорусские, другие частные учредители есть. По моему, Белтехэкспорт участвует в этой компании. И швейцарская компания — 49 или сколько процентов. Но это наша компания. Мы ее будем поддерживать. Это белорусская компания. В будущем году по бизнес–плану, я интересовался, они нам заплатят в бюджет, понизив в два раза тарифы, 50 миллионов долларов, 12 миллионов дивидендов. Ну почему должны мы отказываться от этой компании? Мы ее будем поддерживать. Ну а если кто–то, у кого–то руки чешутся, как классик уже нашего времени говорил, то пусть чешут в другом месте. Здесь мы им не позволим недобросовестно уничтожать друг друга. Нам нужна конкуренция. И мы будем поддерживать все компании, которые законно работают на нашей территории. Поэтому если у вас есть настороженность по поводу "Велком", снимите ее. Эта компания будет работать в Беларуси. И я всячески буду поддерживать эту компанию. Публично вам говорю то, может быть, что и не следовало говорить.

Петкевич Н.В. Еще вопросы есть?

Лукашенко А.Г. Пожалуйста, еще вопросы. Хоть это не по теме, но очень важно. Пожалуйста.

Петкевич Н.В. Пожалуйста, ”Известия“, Елена Дайнеко.

Данейко Е.Р., газета ”Известия“. Александр Григорьевич, Вы сказали о том, что финансовая помощь США Израилю 3 миллиарда долларов. И кредитов они готовы дать столько, сколько Израиль может употребить, взять. Вы привели этот пример почему? Это как пример союзнической помощи, которая каким–то образом касается Вашего видения отношений модели России и Беларуси?

Лукашенко А.Г. Только по этому. Это не видение. Я же потом сказал, что нам не нужна финансовая помощь 3 миллиарда. Я хочу, чтобы вот эти урегулированы были вопросы. Вот сейчас мне проще об этом говорить. Вы увидели эту бухгалтерию. Вы можете верить, Лена, можете не верить мне. Перепроверьте. Это же легко перепроверить. А если возьмете западные источники, они вам расчеты приведут, еще больше окажется. Это наши расчеты, западники вам посчитают и увидите, что мы оказываем услуги еще больше, на еще большее количество миллиардов долларов. Поэтому я же и сказал, что мы не настаиваем и не просим, чтобы нам 3 миллиарда дали, 5 миллиардов. Ни в коем случае. Нам это не надо. Я просто вам показал союзнические отношения империи, которой являются Соединенные Штаты Америки с другими небольшим государством. Которое поддерживает США, оплот на Ближнем Востоке Соединенных Штатов Америки. Ну и головной боли больше доставляют, чем мы России и так далее, если уже откровенно говорить.

А я не намекаю на то, что надо 3 миллиарда, упаси Бог. А то вы еще в ”Известиях“ возьмете, да напишите, что Лукашенко намекал на 3 млрд. Нет. И не смейте это писать, ни в коем случае. Не надо, а то там начнется сейчас, что Лукашенко затребовал цену за Союз Беларуси и России. Нет. Вот цена. Если уже бухгалтерию и деньги считать. Вот она.

Петкевич Н.В. Ульяна Бабоед.

Бабоед Ульяна, ”Комсомольская правда в Белоруссии“. Скажите, пожалуйста, какова перспектива развития личных отношений между Вами и Путиным. Это друзья, союзники или вы соперники?

Лукашенко А.Г. Ульяна, спасибо за этот вопрос. Хороший вопрос. А то может у некоторых сложится нехорошее впечатление. Хотя я, по–моему, ничего плохого не сказал в адрес (Путина). Но, знаете, мы друзья. Мы действительно друзья. У нас есть общие интересы. Мы друг другу можем сказать то, что никто из нас не скажет, кому бы то ни было, не говоря даже о политиках. Даже некоторым своим друзьям. У нас есть свои добрые, личные отношения. И, вы знаете, много об этом можно рассказывать.

Я Владимира Владимировича поддерживал, когда он и Президентом на выборы шел, и потом избирался в СНГ и так далее, разные были варианты, я вел себя наиактивнейшим образом. Зная о том, что это порядочный, и самое главное, что очень важно, открытый человек.

Вот, Наталья Владимировна (Петкевич), многие были на этом закрытом заседании Высшего Госсовета. Приятно было смотреть на человека, который владеет всеми вопросами, которые он поднимает. И он открыт. Я даже прямо сказал, мы с Борисом Николаевичем тоже были в хороших отношениях, но вряд ли мы могли бы, хоть и были хорошие отношения, открыто говорить друг другу в глаза то, что думаем. Но вряд ли могли бы мы на таком уровне вести дискуссию. Она была еще более жесткой, чем я вам здесь изложил. Это открытый, порядочный человек. Он никогда за глаза плохого ничего не скажет, даже не намекнет. Мне импонирует эта позиция Президента России. И мы в очень доверительных и дружеских отношениях с ним находимся.

Поэтому то, что я сегодня говорил — я движим был только одной целью, чтобы вы почувствовали ту атмосферу, в которой мы строим белорусско–российский Союз. И чтобы вы почувствовали, есть движение, и в каком направлении это движение. Я просто хотел изложить вам факты, из которых вы сделаете, надеюсь, достойные, порядочные выводы. Я вам за это благодарен. С этой надеждой мы с вами и расстаемся.

Спасибо вам. Всего доброго. До свидания.