Стенограмма пресс–конференции представителям средств массовой информации Украины

Днепр — это мост, соединяющий братьев-славян

А.Г.Лукашенко: Добрый день, уважаемые друзья!

Я рад приветствовать вас на нашей белорусской земле. Со столь многочисленной группой украинских журналистов я встречаюсь впервые. Наверное, разговор в таком формате должен был состояться раньше.

В последнее время я нечасто общался вообще с украинской прессой. В какой–то степени это наше упущение. Ведь Украина — это не просто наш ближайший сосед, это братская нам страна, с которой у нас большая и славная общая история. Страна, с которой сегодня мы успешно развиваем торгово–экономическое сотрудничество, решаем общие проблемы и которой всегда готовы прийти на выручку.

У нас с Украиной нет таких разногласий, которые были бы способны разорвать скрепленные веками узы славянского братства.

После развала Советского Союза каждая республика пошла своим путем. Тогдашние политики взяли курс на разобщение. Это было большой ошибкой. Нам жить порознь негоже.

Возьмите историю Киевской Руси, откуда все мы вышли.

Когда наши предки были каждый сам за себя — их били, превращали в рабов. Когда вместе вставали одной стеной — побеждали. Как это было на Куликовом поле, в битве под Полтавой, на полях сражений Великой Отечественной.

Но вместе наши народы не только побеждали врагов. Вместе мы построили могущественное государство — Советский Союз. Лучшие специалисты, лучшие технологии и производство, лучшие экономические показатели — белорусы и украинцы всегда были впереди, в авангарде этого строительства. Наш общий вклад здесь невозможно переоценить.

Я часто спрашиваю: что мешало нашим народам и дальше идти вместе? И вижу здесь только один ответ: амбиции кучки политиков, не способных или не желавших смотреть на 5, 10, 20 лет вперед. Да, требовалась модернизация страны, системы, но великое государство надо было сохранить во что бы то ни стало в интересах всех республик, всех народов, которые проживали в нем.

Но это все случилось, и случившееся уже не вернешь. Шаги навстречу друг другу делать необходимо. Это — в интересах наших народов. Европа, Южная Америка, страны Азии и Африки — весь мир сегодня интегрируется. Примеров центростремительного движения сегодня куда больше, нежели примеров дезинтеграции. А белорусам и украинцам сам Бог велел быть вместе — мы очень близки, очень похожи, мы фактически живем на одной земле.

Поэтому я рад вашему приезду в Беларусь. Знаю, что вы побывали на Гомельщине, Могилевщине, Минщине. Осмотрели нашу столицу. Имели возможность поговорить с людьми различных профессий и, как принято говорить, социальных слоев. У вас уже сложилось свое мнение о стране. Не навязанное кем–то извне, а именно — свое.

Мы, конечно же, показали вам далеко не худшие наши объекты промышленности, села, социальной сферы. Но хочу, чтобы вы знали: в стране есть множество предприятий, которые сегодня работают ничуть не хуже, а где–то и лучше, нежели увиденные вами. И оборудование посовременнее, и люди там зарабатывают намного больше. Словом, сегодня у Беларуси есть что не только показывать, но и есть чем гордиться. Да, «Гомсельмаш», Белорусский металлургический завод, БелАЗ, МТЗ — это наша гордость.

Мы не дали развалить их десять лет назад. Мы не стали их реструктуризировать, делить на части и по частям приватизировать. Подняли на новый уровень. Вопреки всем «провальным» прогнозам. А прогнозов было очень много — от очень коротких до очень длинных. Сначала нам прогнозировали жизнь «на несколько недель», потом «на несколько месяцев», потом «до следующих президентских выборов» и так далее. Но, как видите, хоть и небогато, но мы живем, и все предприятия, которые были когда–то созданы, и уже вновь созданные за этот промежуток времени работают на весь народ, а не на кучку каких–то богатеев.

Стеклозавод в Елизово, который вы посещали, — хороший пример того, как совершенно спокойно уживаются «социалистический» Лукашенко и крупный капиталист–частник. Наша экономика открыта. Да и какой ей быть еще, если мы живем в самом центре Европы?

Вы посетили Жлобин, Жодино, Елизово — небольшие населенные пункты, жизнь которых во многом зависит от одного или двух предприятий, как принято говорить, градообразующих.

Именно в малых городах и поселках мы видим огромный неиспользованный потенциал развития страны. Поэтому государством сегодня активно реализуется программа развития малых городов. Это наряду с возрождением села — основные две программы этой пятилетки.

Вы видели белорусские агрогородки. Еще два года назад их были единицы. Сегодня счет идет на сотни. А всего будет более полутора тысяч.

В стране идет масштабное переоснащение медицины. Мы взяли курс не на строительство новых зданий, а на техническое переоснащение медучреждений, на подготовку квалифицированных врачей, умеющих работать по самым современным технологиям. Кстати, учимся везде. Кто только может нам протянуть руку, мы идем навстречу, мы используем опыт, мы везем сюда, приглашаем самых талантливых, опытных врачей — будь то из Америки, Украины, России, Европы. Здесь наши врачи вместе оперируют, вместе работают и перенимают по крупицам самый современный и передовой опыт лечения наших людей.

Современные технологии — это прежде всего современное оборудование. Надо сказать, что врачи в Украине и Беларуси очень хорошие. Не хватает порой оборудования. Поэтому мы взяли курс на оснащение оборудованием медицинских учреждений по мировым стандартам. Это касается больниц, поликлиник, которые расположены в районных и областных центрах. Когда мы переживали тяжелейший кризис, считали буквально копейки, мы создали Республиканский центр радиационной медицины и экологии человека в Гомеле.

Сами, без чужой помощи. И сами, своими силами сегодня боремся с чернобыльской бедой.

Почему мы особое внимание уделяем медицине, вам понятно. Почему мы уделяем особое внимание развитию медицинских учреждений на селе, в районных центрах, да и в областных, вам тоже понятно. Ведь раньше нам приходилось из районов, из регионов больного человека везти в Минск. Но не каждого привезешь. Поэтому мы в течение предстоящих двух лет эту программу реализуем, закончим переоснащение всех районных больниц, чтобы там можно было провести небольшую и среднюю операцию, а более тяжелые, серьезные операции мы будем проводить в областных городах, крупных городах и, конечно же, в центрах медицины в г. Минске.

Белорусы, как вы убедились, крепки своей исторической памятью. Не в наших традициях рушить памятники. Мы ищем в своей истории то, чем мы можем гордиться, на чем можем воспитывать молодежь. Не надо забывать, что памятники истории — это еще и объекты, интересные для туризма. Мы восстановили «Линию Сталина» именно исходя из того, что она — такая же часть нашей истории, как и другие памятники, — будь то Августовский канал на Гродненщине или дворец Паскевичей в Гомеле.

Мы с вами находимся в Национальной библиотеке, которая строилась всеми людьми, всем миром. И это не просто важнейший культурный объект, доступный каждому жителю. Это архитектурное украшение столицы. Но самое главное — технологии. Здесь все сделано практически из своих материалов и исключительно — от программного обеспечения до лампочки в коридоре — руками белорусов. Такие были условия строительства этой библиотеки.

Белорусы строят социально ориентированное государство. У нас провозглашен лозунг: «Государство для народа». И мы сделаем все, чтобы эти слова обратились в конкретные дела. Человек должен чувствовать себя комфортно там, где он живет. Не тратить время в очередях за справкой. Не знать унижений со стороны зарвавшегося чиновника. Просто и без волокиты решать любые житейские вопросы — будь то оформление наследства, открытие своего бизнеса или получение разрешения на строительство своего дома. Кстати, эти, казалось бы, мелкие вопросы находятся в центре внимания работы Президента.

За минувшие годы мы накопили уникальный опыт строительства собственного независимого государства, которым всегда рады поделиться и с вами. А братская Украина могла бы и нам подсказать, помочь там, где нам это необходимо. Если мы будем ближе, плотнее сотрудничать, то и Беларусь, и Украина смогут добиться большего.

Я хотел бы, чтобы эту простую, но важную мысль вы донесли до своих читателей, зрителей, слушателей. Вы многое увидели за эти дни. И я прошу только об одном: чтобы вы рассказали правду украинскому народу. Мне лично — это не чужой народ. И я не хотел бы, чтобы не только белорусский народ, но и политику, которую проводит в Беларуси Президент, в Украине воспринимали так, как порой ее иногда преподносят в отдельных средствах массовой информации. Я хорошо информирован по этому поводу. И это явилось одной из причин того, что мы пригласили вас сюда.

Мы — соседи. Жить вместе нам предопределено Господом Богом. Это понимает и белорусское, и украинское руководство. У нас очень хорошие отношения и с вашим президентом, и с премьером, со многими политиками современной Украины.

В свое время Беларусь отказалась от любых политических оценок украинских событий. Не в наших правилах лезть в чужие внутренние дела суверенного государства. И к своей стране мы ждем такого отношения.

Мы сконцентрировались на экономическом сотрудничестве. Результат весьма солидный: всего за три года мы втрое увеличили товарооборот, в 2005 году достигли миллиарда 800 миллионов долларов США, а в этом году перешагнем рубеж в 2 миллиарда долларов. И это далеко не предел.

Завтра вы вернетесь домой. Но каждый в своем сердце, и я уверен в этом, увезет частичку нашей Беларуси. Это главное, чего я хотел от вашей поездки.

Вы, журналисты, делаете великое дело, объединяя народы и помогая людям побольше узнать о своих братьях, о соседях, живущих рядом, от вас зависит очень многое. Я хотел бы, чтобы вы напомнили нашим людям о том, что воспето украинскими кобзарями. Днепр еще и тем велик, что объединяет всех восточных славян!

Я готов отвечать на ваши вопросы.

Газета «Урядовий кур’ер»: Господин Президент, я, надеюсь, выражаю общее настроение нашей миссии, когда искренне Вас поблагодарю за предоставленную возможность познакомиться с сегодняшней Республикой Беларусь, за то, что Вы открыли информационный канал между двумя странами, за то, что Вы первым протягиваете руку для нового сотрудничества. Вопрос такой: на каком уровне находятся наши двусторонние взаимоотношения и какие приоритеты надо выделить?

— Попытаюсь ответить коротко и откровенно. За три года прирост товарооборота — в три раза! Он составил 2 миллиарда долларов. В свое время, вследствие политических прежде всего причин, во времена Кучмы был большой спад, до полумиллиона долларов. Но мы поняли, насколько нужны друг другу, и прежде всего экономически. Надо развивать это сотрудничество. Это выгодно и нам, и украинскому народу. У нас абсолютный паритет в экономических отношениях. Положительное сальдо пока в Беларуси, по–моему, 7 миллионов. То есть мы торгуем взаимовыгодно!

Поэтому я ничего не могу сказать негативного о сотрудничестве в сфере экономики. Динамика хорошая. Можно было бы, конечно, «прирастать» и более мощно, но я думаю, что это — дело будущего. Мы не боимся идти в Украину, используем сегодня новые формы сотрудничества. Так же, как делают крупные мировые компании, мы открываем у вас свои производства, которые востребованы украинским государством. Мы выпускаем у вас большой спектр белорусской продукции — от МТЗ, автомобилей до бытовой техники. Поэтому в экономике, я бы сказал, у нас динамика хорошая и отношения складываются конструктивные.

Что касается политики, если уж честно говорить, то многое мы упустили...

Виной тому не Беларусь. Мы просили бывшее руководство Украины определиться в отношениях. Нельзя из стороны в сторону все время «х i стацца» и проводить неопределенную политику. Поэтому — вот, упущенные времена...

Не хочу сказать, что мы и сегодня «рванули». Но причиной тому не белорусское руководство. Мы готовы к широкомасштабному политическому сотрудничеству. Но чтобы оно было нашим сотрудничеством, чтобы третьи страны в наши отношения не вмешивались и тем более не указывали, как себя вести в отношении друг друга. Вы понимаете, о чем идет речь.

Поэтому я очень надеюсь, что у нас сложатся нормальные отношения. Ведь мы очень дружны были в свое время с вашим нынешним президентом, когда он работал в Национальном банке. Мы часто встречались. У нас очень схожие подходы были ко многим проблемам. И сейчас, во время встреч с президентом Ющенко, должен сказать, что мы себя очень комфортно чувствуем.

Говорят, он не приедет в Минск на саммит Содружества Независимых Государств. Кстати — это единственный президент, который заявил, что не приедет. Что за этим — мне до сих пор непонятно. Думаю, Минск не совсем далеко. Если есть проблемы, мы окажем помощь для того, чтобы он мог приехать в родной ему город. (Аплодисменты.)

Очень хотелось бы, чтобы политическое руководство Украины прежде всего видело то, что нужно людям. И мне, может, порой чего–то не хочется или что–то не нравится, но я вынужден, сжав зубы, делать то, что выгодно народу, государству. В этом — предназначение политиков.

Поэтому в политическом плане у нас еще очень много вопросов. Но у нас очень активно работает Белорусско–Украинская комиссия, которая и сегодня заседает в Минске — там вычленен ряд вопросов, которые мы должны решить.

По предложению тогдашнего президента Украины Кучмы мы эти вопросы упаковали, как это принято говорить, в один пакет. Это — вопросы пересечения и демаркации границы, вопросы и реадмиссии, вопросы урегулирования долгов. Подписывать их было решено одновременно. Я и сейчас готов заявить то, что говорю уже в течение пяти лет: я хоть сегодня могу в пакете подписать все эти документы, если украинское руководство к этому готово.

Что касается наших контактов на самом высшем, высоком уровне, я думаю, что мы, президенты, могли быть более активными. Я к этому готов! Для меня нет принципиальной разницы — в Минске встречаться, в Киеве, в Чернигове или же в Гомеле. Абсолютно нет никакой разницы.

Кстати, мы с вашим президентом несколько раз договаривались о встрече. То в Чернигове, то в Гомеле. Несколько раз. Но пока договоры остаются договорами, а встречи переносятся. Может быть, по каким–то уважительным причинам, не знаю... А нерешенных проблем у нас все же меньше, по сравнению с тем, что уже сделано.

Должен сказать при этом, что наши министры, руководители ведомств работают гораздо эффективнее, чем президенты и премьер–министры. Они как были друзьями, они как были профессионалами в своем деле, так и остались. Надо решить и вопрос на границе — без проблем. Несмотря на ориентацию вашу — в НАТО, нашу — в ОДКБ. Никаких вопросов нет в сфере военной. Никаких абсолютно. И это дорогого стоит. Словом, я не стал бы драматизировать нынешние отношения Украины и Беларуси.

Но есть перспективнейшее направление.

Если бы мы (что оговаривалось несколько раз с руководством Украины) приняли решение прежде всего в области энергетической безопасности. Мы ведь постоянно «кувыркаемся» то по газовым вопросам, то по нефтяным, хотя у нас есть колоссальнейшие возможности и рычаги в этой сфере. Стоит только договориться Беларуси и Украине — совершенно изменится конфигурация в этом сегменте экономических и политических отношений. И это крайне выгодно белорусам, а еще выгоднее украинцам. И возможности для этого есть. Я не стану здесь перечислять их. Может быть, когда–то мы созреем для принятия решения по этим вопросам.

Л.Гордеева, газета «Донецкий кряж»: Александр Григорьевич, формат сегодняшней встречи, конечно, не предполагает признания в любви. Но от имени наших читателей я должна нарушить его и сказать, что сегодня Беларусь для нас является маяком, который показывает: «Ще не все так погано в нашому дом i ». А для политических элит многих стран этот маяк должен еще раз показывать то, как нужно по–государственному подходить к интересам народа. В последнее время, даже не в последнее, довольно долго Украина демонстрирует свое стремление в НАТО с последующим вступлением в ЕС. Да, еще, кстати, сейчас идет активный диалог с Соединенными Штатами Америки. Как Вы полагаете, насколько это может повлиять на конструктивные взаимоотношения Украины и Беларуси?

— Людмила, как бы ни ориентировалась Украина на НАТО, на ЕС, на Соединенные Штаты Америки, как бы она ни не хотела (я не говорю, что сегодня это так) сотрудничать с Беларусью, с Россией, ей это делать придется. Потому что мы соседи, а соседей не выбирают. Вот вся суть в простой формуле. Поэтому куда бы ни вступала Украина — будь то НАТО, Европейский союз, как бы она ни строила и ни выстраивала отношения с Соединенными Штатами Америки, я уверен, что во внешней политике всегда найдется место для отношений белорусско–украинских. Если мы пойдем на обострение отношений, то пострадают непременно наши народы. Мы просто вызовем конфликт. Народы не согласятся с таким развитием событий.

Украину принято делить (это больно мне тоже говорить), резать пополам — Восточная и Западная. Знаете, еще совсем молодым человеком я служил на границе и исколесил всю Украину западную по границе — Ужгород, Львов. Вот тогда я впервые почувствовал и увидел, что такое Украина. Это красивые, очень трудолюбивые, порядочные люди. И когда я стал руководителем, работал в сельском хозяйстве, было такое веяние: украинцы приезжали работать и зарабатывать хлеб, пропалывали у нас свеклу и так далее. Я всегда считал своей честью съездить туда, где когда–то служил, в Западную Украину, пригласить, привезти на автобусе людей, которые бы у нас работали. И они зарабатывали десятки тонн хлеба. И мы на наших автомобилях, грузовиках упаковывали и все им отвозили. Это было лет пять подряд, поэтому я очень хорошо знаю Западную Украину. И в Западной Украине, которая, как нам представляют (я с этим абсолютно не согласен!) — что это, мол, «чуждая нам Украина», а восточная — это «наша Украина» — люди никогда не воспримут этот водораздел, если он будет увеличиваться между двумя республиками, между двумя братскими народами. Я уже не говорю о людях, из восточных областей, которые абсолютно привержены, так жизнь сложилась, нашему единству. Так даже на западе вашей страны, где, я еще раз подчеркиваю, как нам представляют, что там совсем другие люди (а это не так, люди везде хорошие!), они не воспримут, если мы будем строить нашу политику на раскол. Поэтому я убежден, куда бы вы ни «ориентировались», куда бы ни «вступали», мы обречены жить рядом, а может быть, и вместе, и строить свой общий дом.

Но вы, наверное, почувствовали суть политики западных государств, и прежде всего Соединенных Штатов Америки. Это хорошо, что у вас такие отношения с этим мировым гигантом. Это очень хорошо. Но вы же знаете, что они хотят. Американцы прежде всего видят свои интересы. Если им что–то где–то не так, то эта «машина» начинает мять все по инерции. Возьмите Узбекистан. Ну что надо было американцам в Узбекистане еще? Базы — пожалуйста, открыто все, что хотели, то и делали. Произошли определенные события, и они, вместо того чтобы разобраться, начали мять, топтать все, и того же президента Каримова, который до этого души не чаял в американцах. Правда, сейчас американцы остановились и начали осматриваться: что же натворили в Узбекистане? И вроде бы начинают немножко поворачиваться и сами себя критиковать: да мы же неправильно поступали.

Это суть американской политики. Наверное, это суть политики любого гигантского государства, так как и в нашем было когда–то государстве. То, что нельзя было допускать. Как пошла «машина» по инерции во внутренней политике или во внешней, то ее остановить уже было очень и очень сложно. Но американцы, а это особенность их политики — преследуют прежде всего собственные интересы. Они, «интересы», везде — и в Беларуси, Украине и России. Ну нет того уголка в мире, где бы не было американских интересов. Только надо иметь в виду, что собственные интересы строить, вырабатывать и соблюдать надо прежде всего исходя из интересов тех людей, которые там живут.

То же самое Европейский союз. Если в составе НАТО Украине будет теплее, мы ничего против не имеем. А если бы даже и имели, повлиять мы на это не можем. Каждое государство вырабатывает свою стратегию. Но это уже может повлечь значительные противоречия. Выскажу свое мнение: я бы не стал так активно тащить Украину в НАТО, прежде всего потому, что внутри страны население к этому не готово. Я очень хорошо знаю положение в Украине, ситуацию и отношение к этому вопросу большинства украинского народа. Ну а во–вторых, надо оглядываться по сторонам, видеть, что происходит. Вступление Украины в НАТО может повлечь очень серьезные экономические последствия. Украина не такое богатое государство, а это может еще более ухудшить экономическую ситуацию.

Что касается вашего заявления, что Беларусь — это маяк... Вы знаете, мы последние только 5 лет, может даже и меньше, 3 года, активно начали приводить страну в порядок. Но и сейчас ситуация непростая. И у нас, и у вас. Если бы мы были обеспечены энергоносителями, которые сейчас бешеные деньги стоят, нам бы было намного легче. А так и вы, и мы очень зависимы по этому товару. Мы его практически весь завозим со стороны. Ну, немного есть у вас газа, но и потребление у вас огромное.

Нам было очень сложно. Но мы решили, что в это время должны объединиться, не терять времени и объяснять народу, что вот сложная ситуация, поэтому затягивайте пояса, терпите. Но если терпеть, то терпеть всем — от Президента до крестьянина. Власть и общество должны жить по одним принципам. Такую политику я обещал своему народу, когда они меня совсем «зеленого» избрали Президентом. Этой политики придерживаюсь всегда!

Поэтому то, что вы считаете нужным взять у нас, пожалуйста, возьмите. Но ничего выдающегося у нас нет. Мы просто те гигантские предприятия, которые были построены всем народом, и не только белорусами, у вас — украинцами, но вместе — тогда ведь ничего не делили, — мы эти предприятия не стали продавать с молотка.

Вы знаете, я недавно был на «Белшине». Шинное производство очень развито и в Украине. Наверное, в общем объеме в советские времена вы производили даже больше, чем мы. Я приехал туда 5 лет тому назад, комбинат лежал в руинах. И вы знаете, что, когда подобные предприятия разрушались, приходили некие инвесторы и говорили: да вот вам заплатим, вы нам его отдайте. Тогда за него предлагали (гигант, флагман советской индустрии, относительно новое предприятие, но не модернизировалось, отстало, конечно) 40 миллионов долларов. На комбинате тогда работало порядка 16 — 18 тысяч человек. Гигантское объединение — 4 мощных завода. Знаете, что это такое, когда голодные люди, несколько тысяч смотрят на тебя жадными глазами, кто молит, кто просит, а зарплата от 10 до 30 долларов, рыдающие женщины — так было на многих гигантах. А у нас в основном в Беларуси гигантские предприятия были и в селе — комплексы, и в промышленности.

Тогда трудно было сориентироваться. И модная идеология была: да, надо отдать частнику, государству надо уйти из промышленности, пусть там бизнес занимается, а вы, мол, занимайтесь другими вопросами. Но я как представил, что эту громадину надо отдать за 40 миллионов, за ничто — мне становилось плохо, и я не думая отказался от этого. Мы взяли тогда другой курс — как бы ни было тяжело, но мы будем поднимать свои предприятия. Потихоньку начали это делать. За «Белшину» спустя 4,5 — 5 лет дают цену до миллиарда 200 миллионов долларов. 40 миллионов — и миллиард двести. Сравните! Но мы не собираемся ее и сейчас продавать, потому что вся продукция, которую выпускает «Белшина», востребована на рынках. Это одно из ведущих прибыльных предприятий. Прибыль, рентабельность — отличные. Сегодня нам ситуация позволяет через два года полностью закончить модернизацию этого предприятия. Когда я неделю назад туда приехал — увидел совсем других людей, хотя это были те же самые рабочие и инженеры.

Я пример привел для того, чтобы вы понимали, в чем сущность этого маяка, Беларуси, — осторожный, спокойный подход. Что такое приватизация? Это продажа государственной собственности от государства частнику. Надо это? А кто против? Такой процесс должен идти. Но не чохом — приняли закон и давай все рубить на части и нескольким человекам отдавать за бесценок. Мы не против приватизации, но мы за приватизацию тех предприятий, с которыми сегодня государство не может справиться. А любое государство, в советские времена же справлялись, может справиться и сегодня. Поэтому раньше мы меньше внимания уделяли приватизации существующих предприятий, чем сегодня. Мы оказываем частнику всяческую поддержку в строительстве частных предприятий. Пусть они сами создают их. Хотя у нас почти 42 процента предприятий разгосударствлены. Это в основном акционерные общества с долей государства или без, по–разному там бывает, и большую часть продукции выпускают они. Но влияние государства на эти предприятия велико, это правда.

Поэтому ничего здесь сверхъестественного нет. Что–то мы взяли в Украине хорошее, что–то — в России. Но больше взяли, допустим, в Китае, как они модернизировали свою экономику, я там раз пять был, еще до президентства, изучал их опыт в свободных экономических зонах, очень хорошо знаю этот опыт. Я убедился, что главное — чтобы государство было управляемым, чтобы были ответственные люди, принимающие решения, которые бы отвечали за последствия этих решений, а не уходили от них. И нужна стабильность. Мы бы ничего не смогли достичь, если бы у нас в руководстве, во всей «вертикали», снизу доверху, во власти был разлад. У нас такого разлада нет. Дай Бог, чтобы и так дальше было, хоть нас и обзывают тут «диктатурой», и так далее. Ну Господь с ними, время покажет.

Н.Базив, телеканал «УТ–1»: Господин Президент, спасибо, что Вы нашли для нас время. Вы упомянули, что через несколько дней в Минске встретятся главы государств СНГ. По этому поводу я хотела бы поинтересоваться у Вас: какие Вы видите возможности влияния СНГ (Вы, наверное, согласитесь, что пока об эффективности этой структуры говорить не приходится), что может сделать СНГ для обеспечения энергетической безопасности стран–участниц, конечно же, я имею в виду прежде всего Украину и Беларусь, и будет ли зависеть процесс воплощения идеи объединения России и Беларуси от российской цены на газ для вашей страны?

— Я, если можно, начну с последнего. Для нас, как я часто говорю своим людям, будем мы с газом или не будем — это не вопрос. Вопрос — сколько будет стоить этот газ для Беларуси? Это во–первых. Во–вторых, что касается Беларуси и России, в принципе, согласитесь, не важно, какая будет цена, 50 долларов или 120 долларов. Главное, чтобы эта цена в Беларуси и в России была одинаковой. В этом суть равных условий для субъектов хозяйствования. Если цены разные на энергоносители, если у вас нефть российская за 300 долларов с лишним переваливает за тонну, а российские предприятия перерабатывающие получают нефть по 160 долларов — это равные условия? Точно так и у нас. Это не равные условия. Кстати, мы нефть покупаем, как подсчитали по прошлому году, на 40 долларов дороже, чем Украина у России. Так вот, если реально существуют разные условия, скажите: о каком союзе можно вести речь? Попробуйте ответить сами на этот вопрос. Мы ведь с Ельциным подписали, и мы тогда это просчитывали, прежде всего ряд соглашений, которые ставили наши предприятия (субъекты хозяйствования) в равные условия. Чтобы не было препятствий в торговле, чтобы свободно люди, капиталы и товары передвигались через границу. А у нас там все чаще — не в товарах, так в капиталах, не там, так в ценах, — возникает все больше и больше вопросов. Поэтому, если разные условия, отсюда вывод однозначен: это уже не единое Союзное государство, которое мы замахнулись построить.

Более того, Россия, что вообще странно, выходит из соглашений, которые мы подписали с ней ранее. Это как понимать? Поэтому вопрос — не в ценах на газ, а вопрос — в равных условиях для людей, для финансовых капиталов, для субъектов хозяйствования. Если эти условия равные, тогда можно говорить о союзе. Строить союзные отношения на неравноправной основе невозможно. Главный принцип строительства любого союза, любого объединения — это равноправие. Если не будет равноправия, всё развалится в течение нескольких лет. Да и народы это не воспримут. Вот что касается белорусско–российских отношений. Все остальное вы знаете или вам уже рассказали. Но если будут какие–то вопросы, я готов на них ответить.

Что касается вопроса СНГ и обеспечения безопасности Украины и Беларуси (в рамках СНГ) энергетической, мы пока такой вопрос не обсуждали. Вы знаете, от кого зависит энергетическая безопасность всего региона. Я в сердцах однажды публично сказал, что если кое–кто пытается сегодня размахивать газовым мечом, то этого делать нельзя. Потому что те месторождения, которые сегодня эксплуатируются в России, во многом строили мы с вами. Украинцы даже больше, чем белорусы. Там, в Сибири, мы их создавали, эти предприятия. И когда Союз развалился, мы от этого ничего не получили. Я россиянам говорю, если мы действительно очень близки, мы очень многое делаем вместе, у нас настолько хорошие отношения по некоторым направлениям, а были еще лучше, то сейчас у нас появились некие трения. Говорят — это прагматизм. Никакой здесь не прагматизм. Значит, я россиянам говорю, вы хотите у нас получить собственность, эти трубы, по которым качают нефть, газ? Мы не против. Более того, мы приняли решение без тендера, без конкурса создать совместное предприятие на базе «Белтрансгаза». Ни американцам, ни украинцам, никому не предлагали, — россиянам. Сейчас пытаемся оценить. Развели «бухгалтерию». На самом высоком уровне пытаемся оценить это предприятие, что весьма сложно сделать для того, чтобы акционировать его. И я Путину Владимиру Владимировичу говорю: ну чего мы тут горячимся? Дайте возможность своему ближайшему союзнику, дайте нам возможность, как американцам и другим, добывать газ и нефть на территории России. Вот газовое месторождение. Мы будем потреблять 25 миллиардов кубов газа, допустим, российского. Давайте мы у вас 10 миллиардов добудем этого газа — забирайте половину «Белтрансгаза», который вы хотите. Хорошее, мне говорят, предложение. Прошло два года — из этого хорошего предложения ничего не получилось. Какой вывод можно сделать?

Так что дело не в ценах, дело — в отношениях. Говорят, выгода должна быть какая–то для российского бизнеса. Тогда я говорю: мы тоже будем искать выгоду. К примеру, сто миллионов тонн груза передвигается из Западной Европы в Россию через Беларусь и обратно. Если взять по 10 долларов за тонну, сколько получится? Миллиард можно собрать — и нет вопросов с ценой на газ. Но сегодня все это — бесплатно! Все военные объекты, базы — бесплатно! Вообще, для русского человека (и украинца) у нас нет никаких ограничений. Извините, я часто говорю, и это признают простые россияне и многие руководители, сегодня русскому человеку в Беларуси живется порой лучше, чем в самой России. Так что еще надо? А проблема Калининграда? А многие, многие другие вопросы? А оборона? Ведь западнее Москвы у россиян, кроме белорусской армии, ничего нет. И мы создали на западном направлении белорусско–российскую группировку, основой которой является белорусская армия. По признанию натовских экспертов, самая эффективная в Восточной Европе армия. Тоже дорогого стоит. Но мы же в данном случае выгоду не ищем.

Почему мы против развала СНГ и «реформирования» с прицелом на развал? Потому что это единственная площадка для того, чтобы мы собирались и без переводчиков, на одном языке обсуждали общие проблемы. Поверьте, как только сильные мира сего почувствуют, что они окончательно раздробили территорию бывшего Советского Союза, то и к украинцам американцы и Запад будут по–иному относиться, и к нам, и к России. По–иному. Это будет совершенно иная история. Дай Бог, чтобы не так, как в Югославии.

А.Чаленко, газета «Сегодня»: Александр Григорьевич, 4 августа этого года в Украине сформировано новое правительство, которое возглавил Виктор Федорович Янукович. Скажите, пожалуйста, связываете ли Вы с приходом во власть Януковича ну как бы не возрождение, а повышение уровня взаимоотношений Украины и Беларуси? И если Вы знакомы с Януковичем, то какие вообще у вас сложились взаимоотношения?

— Ну конечно, мы с Януковичем знакомы, тем более корни у него в Беларуси. Деревня Януки, откуда он выходец, к которой он очень трепетно относится. Он, я знаю, еще в былые времена привел деревню в порядок, профинансировал какие–то там мероприятия. Честно говоря, я очень рад, что он такие отношения поддерживает с деревней. И когда он к нам приезжает, он обязательно едет туда, на свою родину. Но я, конечно, не говорю, что если он из белорусской деревни, то должен в интересах Беларуси работать...

Я очень хорошо знаком с Януковичем. Это прагматичный, профессиональный, сильный и знающий дело человек! Но когда у вас происходили известные события и там все говорили, вот такой прозападный президент, вот такой прозападный премьер Юлия Тимошенко и так далее, я даже в этой ситуации говорил: там не «прозападные», не «пророссийские», не надо так ставить вопрос и делить, — там — проукраинские политики! Пока идет эта игра предвыборная, там можно говорить: Запад, Россия и так далее. Как только ты садишься в кресло президента или премьера, ты становишься — проукраинским! И Виктор Ющенко, и Виктор Янукович у вас такие люди. Как бы кто ни пытался комментировать эти вопросы и проблемы, это — проукраинские люди, они будут решать интересы Украины.

Меня вот что устраивает в Викторе Януковиче, еще раз подчеркиваю, — это профессионал, человек, знающий жизнь. И это — главное! Это не заведующий лабораторией или преподаватель, пришедший из техникума на государственные высоты, который читал очень правильные лекции, но не пробовал, не щупал ту землю руками, не руководил коллективом, даже бригадой в плохом колхозе. Это страшно. С такими людьми очень тяжело вести диалог. Янукович — профессионал!

Виктор Федорович по своим убеждениям — человек нормального толка, знающий, что такое Украина, что такое соседи, и понимающий, что товарооборот между Беларусью и Украиной в 2 миллиарда — хорошо, а в 3 — еще лучше. Вот что меня привлекает в этом человеке.

Кстати, я точно так же хорошо знаю Ющенко, как и Януковича. И не надо выталкивать Виктора Ющенко из орбиты нормальной политики постсоветского пространства. Есть нюансы, есть штрихи. Некоторые понятны только самому президенту. Так и у меня, так и у других. Но для меня это абсолютно понятный человек. Я понимаю его зависимость по некоторым вопросам от мнения других людей, других политиков. Наверное, это тоже понятно. Даже если непонятно, это надо воспринимать как данность.

В.Княжанский, газета «День»: Господин Президент, Вы всегда ставите перед собой амбициозные цели. И мы убедились, что Вы умеете их достигать. Вы ставите цели перед собой и перед страной. Но вот одна из этих целей, к сожалению, сейчас не очень удается — это Союзное государство. Может быть, изменить вектор, не хотите ли Вы создать союзное государство с Украиной? И еще попутный вопрос (тоже могла бы быть для Беларуси очень амбициозная цель) — это вступление в ВТО, несмотря на отношение, которое существует к Беларуси сегодня со стороны ряда западных государств.

— Да, я стараюсь ставить большие цели. Вы считаете, это амбициозные цели, хорошо, я не против, я польщен такой оценкой! Да, стараюсь ставить амбициозные цели перед собой и государством. Вы знаете, это не потому, что я — ну абсолютно амбициозный человек! Здесь надо смотреть шире. Это — глубокая, большая философия. Вот развалился Советский Союз, который занимал доминирующие позиции в мире, и появились мы, дети этого развала, — Украина, Беларусь. Место Советского Союза, в смысле Центра, заняла Россия. Юридически. Ну и попыталась фактически, практически. И вот нам в этом тесном мире надо было, образно говоря, найти место под солнцем. А места этого мало. Пошли трения... Но сейчас более–менее утряслось. Время все утрясает. И для того чтобы в этом мире, не обладая энергоресурсами (вы, украинцы, меня хорошо понимаете), занять свое место, найти свою нишу, надо было не опоздать, надо было не просто в ногу идти с мировыми процессами, а быть чуть–чуть впереди. Надо было терпеть, затягивать пояса, сжимать зубы. Чтобы не то что на последнюю подножку уходящего поезда либо в вагон последний вскочить, а чтобы достойно войти в этот мир. Как суверенные, независимые государства. Согласитесь, это же правильно? Правильно. Для того чтобы это сделать, нам (еще раз подчеркиваю, мы не Иран, не Эмираты и не Россия, которые обладают колоссальными запасами энергоресурсов и в этом плане были бы независимы, мы очень зависимы в экономике, и вы, и мы, и предприятия у нас были созданы, которые работали на весь Советский Союз и, более того, оказались невостребованны) в этой ситуации, когда мы упали, нам надо было занять это место. Так вот, без постановки амбициозных, колоссальных задач перед собой и народом ничего достичь было бы невозможно. И мы еще не достигли, мы — в процессе. Достижения достойного места.

Вы говорите про ВТО. Мы туда не торопимся. Но когда весь Запад в ВТО, когда Россия в ВТО, Украина в ВТО, Беларусь, хотела она этого или нет, окажется тоже там. Если в России пошлины, к примеру, на автомобили будут понижены и составят 5 процентов вместо, к примеру, 30 (я не знаю, сколько там сейчас, они защищают свой рынок, и мы торгуем на этом рынке), то же самое в Украине будут понижены эти пошлины до 5 процентов, то, хотели мы этого или нет, мы будем свои автомобили продавать еще в более жестокой конкуренции. Вот и все. Вступим мы туда или не вступим, мы фактически окажемся там.

Кстати, принимая вот эти программы — возрождения наших предприятий, создания предприятий небольших, — мы полностью сейчас, в этом и в будущем году, льготируем предприятия, которые будут созданы в малых городах. Вообще с них планируем налог убрать, чтобы занять там людей. Это должны быть небольшие, гибкие производства. Мы возрождаем село на случай, когда вы все будете в ВТО, а мы вдруг там не окажемся, чтобы мы были конкурентоспособны. Вот что самое главное. А тот момент, когда Беларусь окажется в ВТО, совсем недалек. Совсем недалек. Это течение нас затянет и само приведет в ВТО. Немного государств останутся вне ВТО. Поэтому мы особенно туда не рвемся, ведем спокойно переговоры, отстаивая собственные интересы.

Что касается союзного государства с Украиной, вы считаете, это был бы совсем плохой проект? Дай Бог, чтобы это когда–нибудь случилось. И поверьте, с этим государством считались бы все. Я в узком кругу говорю часто: это горло России и Западной Европы.

(Аплодисменты.)

Я не претендую на создание союзного государства с Украиной, а то меня могут неправильно понять. Но вы умные люди, можете представить: если бы такое случилось, не было бы этих амбиций, что вы «маленькие», а мы «большие» и так далее, — вы побольше, конечно, но это соизмеримые величины, не было бы никакой напыщенности. Во–вторых, мы очень похожи. В–третьих, нам легче было бы договориться, имея такой союз, я уже не говорю о союзном государстве. Ну и, наверное, мы очень многое могли бы в мире выторговать для своих народов, потому что это было бы весомое государство. И многие бы с ним считались. Но, не дай Бог, мы в этом направлении бы двинулись — тут восстали бы все силы, во всех частях света. Никому не нужно такое объединение, никому в мире. Это совершенно иная конфигурация. По крайней мере, в Европе. Поэтому давайте не будем отбрасывать хорошие идеи. Если сегодня невозможно, оставим на потом. Если вы будете это инициировать, мы будем поддерживать.

Вы говорите о безопасности энергетической. А что, сегодня мы не можем в этом направлении сделать что–то? Стоило нам провести здесь с Ильхамом Алиевым переговоры, вот в стенах этой библиотеки, как многие занервничали: а, каспийская нефть, через Украину, и не только в Европу, в Беларусь, на нефтеперерабатывающие заводы, глубина переработки у которых европейская! Ну представьте, если бы мы в Мозырь «качнули» 10 миллионов в год нефти — мы бы половину Украины обеспечили и юг Беларуси, весь север и Киевскую область Украины и никому бы не кланялись. У вас что, нет такой возможности? Вы просчитывали эту транспортировку? Без проблем! Так чего вы не хотите это задействовать, этот ресурс? В конце концов мы, Украина и Азербайджан могли бы на Каспии сами добывать эту нефть. Мы бы сами ее добывали. У вас в Одессе построены нормальные порты, и мы могли бы танкерами по Черному морю за сутки привезти оттуда нефть, допустим, в Грузии или где–то мы бы загрузили эту нефть, привезли, перекачали, или железной дорогой, еще сутки — и мы на месте. Американцы полмесяца, месяц везут нефть с Ближнего Востока к себе, и нормально. Вот где энергетическая безопасность. И не надо где–то там ее искать за нашими пределами. Весь вопрос в том, захотите вы этого или нет.

В.Скачко, газета «Киевский телеграф»: Господин Президент, для политики важны оценка сделанного и самооценка. Поэтому у меня вот такой вопрос. Как бы Вы могли охарактеризовать модель государственного экономического устройства Беларуси? И, может быть, личный вопрос. За что те, кто Вас любит, называют «бацькай», а кто ненавидит — «последним диктатором Европы», авторитарным лидером?

— Отвечу коротко! Вы, наверное, сами должны это почувствовать. Мы ничего не выдумывали, никаких моделей. Знаете, как раньше было: коммунизм, социализм, капитализм или еще как–то, вышли там из феодализма. Я не отрицаю как историк этих формаций, абсолютно, хорошо, что есть такая классификация, по крайней мере, мы понимаем, что прожили и к чему стремиться. Мы строим модель социально ориентированной экономики. Я в своем выступлении как–то сказал: «Лукашенко–социалист». Так меня часто называют. Ну а что здесь плохого? Социалист от слова «социальный», общество, народ — главное для этого политика. Поэтому я ничего здесь плохого не вижу. А что социалистические партии — по–моему, в Голландии соцпартия заняла третье место? Социалисты в мире очень сильны. Ну и что тут плохого? Поэтому мы строим социально ориентированную экономику — государство для человека, чтобы комфортно жилось ему в этом государстве. Думайте сами, к какой модели наше государство приписать. Ну, наверное, время покажет. Поэтому мы отошли от этих «измов» и пытаемся идти от жизни. Строим для человека нормальное государство. Во многом нам это удается, многое еще не получается. Я прямо хочу сказать: я далек от того, чтобы рисовать все радужными красками и говорить, что у нас все хорошо. У нас существуют огромные проблемы. Но мы их решим. У нас есть решимость преодолеть эти барьеры и решить эти вопросы и есть для этого возможности, и мы знаем, как это делать. Что больше надо? Вот что касается модели.

Что касается... «бацька»... Я никак не реагирую, когда меня так называют. Меня совсем молодым «бацькай» называть стали, на второй год президентства. Видимо, за политику, которую провожу. Я начал руководить страной, как умел. Вышел из народа, из самой гущи, видел жизнь и реагировал на нее. Кого–то наказывал, и очень жестко, если видел несправедливость, если воруют, если растаскивают страну. Кого–то на руках носил. Ну это, видимо, как хороший бацька, отец в семье — и кнут, но и погладит по голове, если хороший ребенок. Видимо, поэтому народ так и окрестил... «Последний диктатор»?.. Ну может быть, кому–то не нравится наша система государственного устройства, государственного управления. Кому–то не нравится что–то хорошее, что мы сделали, потому что мы конкуренты. Ну а больше всего желчи у Запада: ну как так, столько вкинули — сотни миллионов долларов! — рассчитывали на какие–то тут «джинсовые, тряпочные, оранжевые и прочие революции», но ничего не получилось! Понимаете? Вот это, может быть, их и бесит. Поэтому начинают вешать ярлыки и обзывать. Я к этому привык. Наверное, в любой тенденции, в любом поступке, в любой ситуации надо видеть не только то, что они хотят видеть. Диктатура — это, конечно, плохо. Но может, и в этой «диктатуре» (беру в кавычки) есть что–то хорошее? Но мы знаем много истинно диктаторских государств, где и людей поедают, и на улицах хватают, и так далее. Ничего подобного в нашем государстве нет. Вы могли сами убедиться. У нас в любое время суток в Минске, мегаполисе, где больше двух миллионов человек, в любом городе и дети, и взрослые не боятся ходить по улицам. Мы обеспечиваем порядок. Это дорогого стоит, согласитесь. Притом на фоне криминализирующегося мира. И у нас в Беларуси получше, чем в некоторых «цивилизованных государствах», где давно уже побаиваются ходить по вечерним улицам подальше от центра. Так что, может быть, в нашей «диктатуре» и есть что–то хорошее? Безопасность людей и уважение к человеческой жизни! Так что мы не комплексуем по поводу некоторых неумных терминов.

Н.Соколенко, телеканал «СТБ»: Александр Григорьевич, такая возможность редко предоставляется, пообщаться с таким неординарным человеком. Поэтому позвольте, я два вопроса задам. Один в продолжение Вашего образа — «горла». Как Вы считаете, до конца года возможно, что это «горло» российско–украинское может показать зубы третьей стороне? Возможно ли договориться Украине и Беларуси о совместной тарифной политике по прокачке газа? Я думаю, что это очень критичная для Вас тема. Возможно, было бы это даже для Беларуси неким выходом из той ситуации, ситуации шантажа, собственно, если называть вещи своими именами, со стороны России. И второй вопрос. Ваш белорусский писатель Янка Брыль сказал, что «тот белорус (он имел в виду и руководитель), который предложит белорусам говорить на своем национальном родном языке, возродит беларускую мову, тот будет великим белорусом». Не хотели бы Вы войти в историю Беларуси не только как очень хороший, эффективный хозяйственник, но и как человек, возродивший национальный язык?

— Многие писатели — это литераторы, которые видят себя и жизнь только в одном аспекте: мова. Замечательно! Это их профессия, все же остальные претензии на избранность, желание быть учителями и апостолами можно оставить в стороне. Увы, далеко не все писатели — апостолы и мудрецы. Красиво сказать и красиво написать — это еще не все... Я не считаю правильным заниматься только проблемой языка, будто она решает все остальное. Я не спорю, язык — очень важная проблема. Любой народ может себя считать народом, если он соответствует нескольким признакам. И государство в том числе — чтобы территория была, народ. И естественно, язык — один из главных признаков сильного народа и цивилизованного государства. Но давайте порассуждаем «не вообще», а конкретно. Без демагогии и высокопарных слов. Что у нас в этом вопросе сделано?

Мы свой язык, сваю родную мову, возродили. Когда были у власти, их называли «националистами», я по привычке тоже так называю, Шушкевич и его команда, тогда в вузах на беларускай мове сочинение, изложение писали 15 — 20 процентов. Сейчас, при Лукашенко, который якобы «препятствует возрождению беларускай мовы» (сейчас серьезные люди уже так не говорят), у нас больше половины сочинений на экзаменах пишут на беларускай мове. Отличный результат! Но мы шли к нему спокойно. Белорусский язык мы не разыгрываем в политических целях. Это не карта. И вот в этом ценность нашей политики. Не надо сегодня кричать о мове — надо не мешать людям «размаўляць на той мове, на якой яны хочуць»: на русской, белорусской, украинской — пожалуйста. Вот если бы вы сегодня говорили на украинском языке, кстати, мой один из любимейших языков, очень красивый язык, мы абсолютно все поймем. На НТВ и других каналах украинцев переводят. У нас в Беларуси никто не переводит, когда репортаж идет из Киева и кто–то говорит на украинском языке. У нас люди прекрасно понимают украинский язык. Но и свой язык мы успешно возрождаем. Я лично считаю, если ты не знаешь белорусский язык, не можешь, не понимаешь, не изъясняешься, не можешь написать на белорусском языке, — ты не белорус! Но я ориентирую Правительство на то, чтобы мы не давили на людей. Язык — это очень тонкая материя. Это очень важно! Нельзя этот вопрос разыгрывать, как карты, и принуждать людей, «железной рукой гнать их к счастью»... Это мы проходили. Согласитесь, что, кроме языка, есть еще очень много проблем — прежде всего, чтобы люди нормально жили во всех цивилизованных смыслах. Тогда они будут интересоваться не только беларускай мовай, но и другими — и украинской, и немецкой, и английской.

Что касается тарифной политики — вы, конечно, имели в виду не между нашими государствами, а единство по тарифам при отстаивании интересов перед Россией... Я мог бы уйти от этого вопроса. Наверное, не время на сей счет рассуждать. Но опять же непреклонное правило в общении с чужими журналистами (в кавычки беру «чужие», вы не чужие для меня), да и с нашими, я всегда говорил искренне. И вам хочу риторический задать вопрос: а что, вы считаете, если бы мы единую политику проводили в переговорах с Россией по этим вопросам, было бы хуже? Было бы лучше.

Не всегда надо исходить из практики: «ну що не з’їм, то п i надкусваю». Надо как–то вместе, надо координировать. Вот я уже говорил по безопасности энергетической, по проблемам решения нефтяных вопросов. И здесь мы могли бы продвинуться, у нас здесь козырей побольше. Но... Вот если пообещали мы друг другу когда–то, надо это твердо выполнять. Но это не значит, что мы бы, вот понимаете, взяли, как вы сказали, «за горло» Россию или Европу. До этого, ой, наверное, не дошло бы. Там разумные люди, они понимали бы все.

Надо избегать ситуаций, когда нас пытаются «разводить». В один момент опираются на одну страну, в другой момент — на другую. Разделяют и властвуют. Надо быть в этом отношении едиными. И мы готовы. Не для того, чтобы на кого–то давить, а для того, чтобы свои интересы отстаивать, в этом отношении вести диалог с Украиной. Но пока такого диалога, к сожалению, нет. Он должен был бы состояться в рамках СНГ здесь, в Минске, допустим, по первому вопросу. В этом бы ничего плохого не было. Но вашему президенту некогда... На этом я бы эти рассуждения закончил.

С.Проваторов, газета «Русская правда»: Россией 2007 год объявлен годом русского языка. Беларусь как участник Союзного государства с Россией будет ли участвовать в развитии и поддержке русского языка как языка межгосударственного, международного общения на постсоветском пространстве? И я хотел бы спросить. В Минске я как–то видел, что, например, таблички, во всяком случае, некоторые, которые я видел на музеях, исполнены на белорусском и английском языках. Почему такой курьезный билингвизм? Почему там русскому языку не нашлось места?

— Честно говоря, я таких табличек не видел, я обязательно уточню. Что касается русского языка — это наш родной язык, он имеет такой же статус, как наша родная беларуская мова в нашем государстве, вы это знаете. И это результаты референдума. Наш народ в подавляющем большинстве проголосовал за двуязычие. Если вы считаете, что, а, скорее всего, вы — человек прорусски настроенный, по языку я имею в виду, что русский язык — это язык россиян, то это глубочайшая ошибка. У нас на этот счет четкий ответ: русский язык — это тоже наш язык. За последние десятилетия, а может, столетия мы в него вложили очень много. Считаю, что и украинцы в этот язык (а язык это же не мертвечина, он живой, он развивается) тоже вложили много, в том числе — своей души. Русский язык — это не российский язык. Я руководству России очень часто об этом говорил, когда они положительно оценивали, что вот мы благодарны за то, что у вас нашлось место русскому языку. Это меня всегда удивляло. Я им говорил: подождите, чего вы меня за это благодарите, это наш язык в том числе... (Аплодисменты.) Я хотел вас обратить к науке, к тому, что развивает общество. У нас на беларускай мове даже нет терминов в физике, химии... Думаю, что и в Украине если эти термины есть, то они звучат абсурдно, как когда–то ваши СМИ сообщали, что некоторые фамилии на выборах переписывали: Скворцов — Шпак или как там еще. Это абсурд. Поэтому моя точка зрения такова: русский язык — это наш с вами язык. И я тут вопрос мог бы задать, как когда–то классик: от какого наследства мы отказываемся?

Вы спрашиваете, будем ли мы участвовать в мероприятиях по поддержке русского языка? А как же не участвовать, если это наш язык, исходя из того, что я сказал. И потом, имейте в виду, многие олимпиады в России по русскому языку — школьные, студенческие — выигрывают белорусы. (Аплодисменты.) Это правда. Наши ребята выигрывают в России крупнейшие олимпиады по русскому языку. Я как–то Владимиру Владимировичу Путину об этом говорил. Вот после последней победы, в этом году, по–моему, наша девушка победила, я его поздравил с этим. Что в этом плохого? Ничего плохого не вижу. Нет у нас такого вопроса. По крайней мере, руководство страны этот вопрос не выпячивает, решает его спокойно, аккуратно. В интересах большинства людей, а не только писателей, готовых без устали спорить, какой язык красивее и роднее для них лично...

С.Власенко, журнал «Фокус»: За время нашей небольшой поездки общались со многими людьми разных рангов, разных чинов. Они по–разному оценивают деятельность своего Президента. Но при этом отметил одну особенность: это обязательно уважительное отношение к своему Президенту. Если сравнить, если можно так выразиться, коэффициент уважительности разных стран к своим лидерам, то оказывается, что в Беларуси это будет одно из ведущих мест, если не ведущее. Как Вы можете это объяснить? И если можно, поясните, что такое вообще «феномен Лукашенко», «фактор Лукашенко» в Беларуси?

— Никакого фенoмена нет. Я повторюсь, наши журналисты это знают, вот представьте, середина 90–х годов — полный развал, сразу же после распада Советского Союза. Я когда стал Президентом, за одни сутки, помню это, в 18 раз выросли цены на хлеб. Прежнее руководство, идя к президентским выборам, сдерживало цены. А те процессы вы помните: сдержал месяц цену — все вывезли из страны. Пустые полки. Остановленные предприятия. Обманутая страна. Я имею в виду, что нам и украинцы, хотя они отошли раньше, а потом россияне пообещали, что не выйдут из зоны советского рубля. И мы спокойно торговали за рубль, поставляли туда материальные ресурсы, технику и прочее и получали советские рубли. Россия в одну ночь ушла от советских денег, и мы остались с кучей никому не нужных бумаг. Но за это мы же поставили ресурсы! Вот, кстати, не урегулированы отсюда и долги определенные. Представляете, какая катастрофа? Ни денег своих, ничего не осталось. Белорусы, как всегда, свято верили в то, что им говорили. И в этой ситуации, когда на старте были многие чиновники, чтобы забрать предприятия, как это происходило в России и меньше в Украине... Жуть! Да, меня знали по всей стране. Но неизвестно было, как же он будет работать как Президент. Меня избирают. И притом все конкурентные течения представлены были «китами». Шушкевич с Позняком представляли националистическое крыло — это действительно маститые политики, Кебич — как хозяйственник очень сильный. Но народ доверил моей маленькой команде! Наверное, человек 40 самое большое у нас было, по всей стране. Вы представляете? Ни денег, ничего. Помню, надо было ехать на встречу в Гродно — не на чем было ехать, не за что бензин купить. Приехал один из депутатов на автомобиле, отвез меня в Гродно на встречу. Я вам честно говорю, ничего не было — только искреннее желание помочь людям в этой ситуации. Наверное, люди почувствовали это, махнули рукой и тихо, спокойно сделали свое дело. Выборы фальсифицировались... Мы в первом туре победили. Но три процента у нас отобрали, и мы половину не набрали — 46 или 47 процентов, а во втором туре уже за 80 процентов было. Уже нельзя было фальсифицировать эти выборы, потому что голосование было однозначным. И после этих выборов много было размышлений, не с кем порой было советоваться, опыта не было у людей, которые пришли вместе со мной, и я часто задумывался: ну почему? Такие спокойные, памяркоўныя, тихие, как нас часто представляют, белорусы бросились в этот омут, ведь от этого зависела их жизнь. И они рискнули.

И тогда я лично для себя, определившись, как в народе говорят, дал зарок: «Я никогда не должен поступать так, как не нравится и невыгодно людям. Я должен умереть, но сделать все, что обещал, и так, как это надо вот этим людям, которые шли за меня голосовать». А некоторые люди, которые десятилетиями лежали в кровати, просили родственников: «Поднимите меня, отнесите, завезите, проводите на избирательный участок, я хочу лично проголосовать». Я ведь это помню. И сейчас у меня, уже спустя десятилетие, в голове это: «Какой же я буду, если я начну страну делить, приватизировать, набивать собственные карманы и создавать для себя нормальную жизнь, если я между своими родственниками, детьми поделю самое лучшее и обеспечу свою и их жизнь?» Для меня это то, что я никогда не смогу переступить. Люди это знают, но еще больше люди это чувствуют! И если они тебя честно избрали, они тебя будут чувствовать. Люди чувствуют, что я, как бы ни было сложно и трудно, может, будет совсем плохо, но будет им плохо, будет и мне плохо. Я буду жить с ними их жизнью. Отсюда определенное уважение к тому, что я делаю. Извините за нескромность, но вы меня заставили об этом говорить. Я очень ценю такое отношение людей к себе. И вы знаете, если ты любишь свой народ, не просто для красного словца, а искренне любишь, если ты горой за него и ты готов за него сражаться в любой момент, не жалея живота своего, они к тебе будут с уважением относиться.

Они по–разному могут оценивать. Вы знаете, я человек решительный и могу махнуть, ну не саблей, рукой. Но если человек или чиновник старается... Если он стремится что–то сделать для страны, для людей, — это мой сын. Не зря «Бацькай» меня называют, это мой сын, я его буду всячески поддерживать, я его буду любить и ценить. И потом, вы знаете, нет такого процесса в стране, куда бы я ни старался вникнуть и где бы я ни старался подтолкнуть этот процесс в интересах людей. И когда Президент этим ну хотя бы интересуется, значит, там уже будут какие–то положительные тенденции и подвижки. Можно еще много приводить примеров из такой политики, но это основа взаимоотношений народа и Президента. Поэтому, если вам говорят, знаете, что тут «фальсифицировали выборы», не верьте!

Т.Рябчикова, газета «Крымская правда»: Уважаемый Александр Григорьевич, 8 лет назад делегация Верховного Совета Крыма была у вас во главе с Леонидом Ивановичем Грачом. Было подписано Соглашение о торгово–экономическом сотрудничестве. И тогда, насколько я помню, Вы прокомментировали это так, что, начиная с Крыма, Вы хотели бы, чтобы такие тесные связи были со всеми регионами Украины. Скажите, пожалуйста, как обстоят дела сейчас в этом направлении? В том числе отдых. Тогда говорили и об отдыхе детей белорусов. Популярен ли Крым в Беларуси, а если нет, то почему?

— Да, Крым для нас популярен, Крым для нас раньше был более доступен. Сейчас менее. Вы знаете лучше меня, какие процессы там происходят. Мы сохранили в Крыму всю свою собственность, крымчане не препятствовали этому процессу. У нас есть прекрасный санаторий, один из лучших, кстати, на побережье. Наши люди там отдыхают. Мы меньше сейчас за пределы республики отправляем детей. Наверное, не лучший вариант к солнцу отправлять детей из чернобыльских регионов. И так вроде бы нагрузка у них приличная по радиации. Поэтому я не скажу, что мы в Крым или куда–то сейчас много везем детей. Наоборот, у себя больше в чистых районах оздоравливаем. Выделяем для этого бюджетные средства. С Крымом у нас вообще хорошие, дружеские очень отношения. Мы готовы были в свое время там расширять свое присутствие, строить здравницы, восстанавливать, но бывшее руководство Украины нам много пообещало и ничего не сделало, к сожалению.

Что касается регионального сотрудничества, вы знаете, мы бы давно уже с Россией не имели таких отношений, какие имеем сейчас, если бы не регионы. Еще при Борисе Николаевиче они спасли наши союзные отношения. Когда мы не находили понимания в центре, мы выходили напрямую на регионы, и вот тогда мною была выдвинута идея регионального сотрудничества. У нас уже побывали почти все региональные руководители, мы у них, сейчас этот процесс продолжается. Напрямую устанавливаем отношения, торгуем, сотрудничаем, дружим. Этот процесс несколько лет назад мы попытались перенести на Украину. Разное отношение. Вот, допустим, Крым. Хорошие отношения. Есть нюансы, конечно, не без проблем. Но есть регионы, с которыми нам хотелось бы иметь более тесные отношения — Львовщина, Ивано–Франковщина. Мы очень слабо предлагаем себя в этих регионах. Но есть регионы, где у нас такие взаимоотношения, что вряд ли можно различить где белорусы, где украинцы. До Киева включительно, северные регионы — у нас вообще как одна страна. А если брать Черниговщину, Ровенщину, которые с нами граничат, то у нас вообще политика такая — мы хлеб убрали, надо — а всегда просят черниговцы, у вас меньше техники осталось, мы больше помогаем селу — мы колоннами едем через границу и убираем хлеб, и пашем, и тракторы отдаем, и топливом делимся! Ну такие отношения, вот как в Беларуси область с областью, даже еще лучше. Наши, знаете, в силу конкуренции и соперничества, и соревновательности этой порой друг на друга волком смотрят. Возьмите Гродненскую, Минскую области, они так друг в друга вцепились — кто будет лидером? Пока гродненцы успевают бежать впереди, но минчане наступают им на пятки. А допустим, у гомельчан и брестчан с черниговцами и другими соседями — там вообще отношения больше чем братские. То есть разный уровень отношений с регионами. Кстати, так и с Брянской, и Смоленской, и Псковской российскими областями. Если мы успеваем, где–то мы им помогаем, где–то они нам помогают. У россиян топливо дешевле порой, они помогают нам топливом или заправляют хотя бы наши комбайны для того, чтобы мы убрали у них эти участки. То есть очень добрые отношения приграничные. Ну и есть, я уже сказал, регионы, с которыми мы, ну наверное, не выстроили еще отношения. Это будущий процесс.

Т.Рябчикова: Если позволите, по этому поводу маленькую ремарку. Дело в том, что вот в Крыму, например, белорусские товары, начиная от косметики и заканчивая трикотажем, пользуются необычайной популярностью. У нас очень много фирменных магазинов: «Белорусская косметика», «Белорусский трикотаж». Так вот, хочу Вам сказать, что стоимость товаров, реализуемых в Крыму, в четыре раза дороже, чем здесь. Это говорит о том, что, поскольку нет межгосударственных контактов, частные предприниматели выставляют такие цены, какие они хотят, а государство, с одной стороны и с другой, видимо, теряет налоги.

– Совершенно верно. Даже если не теряет, посредники очень много на этом зарабатывают. Ну такая у вас действительность. Мы готовы в Крым поставлять конкретным частникам или государственным магазинам напрямую без посредников любой товар. Но мы же не устанавливаем порядок торговли в Украине. К нам приезжают, платят нам деньги за наш товар — пожалуйста, забирайте, везите. Но мы готовы — напрямую. Если вы поспособствуете этому, будем только благодарны.

О.Менжулина, «Рабочая газета»: Каким–то образом повлияло охлаждение отношений с европейцами и с американцами на ваши внешнеэкономические отношения с ними? Спасибо.

— Повлияло — за три последних года с Европой мы прибавили в торговле в три раза. В три раза! И наш товарооборот — это второе место после России. Это говорит о том, уважаемые друзья, что политика политикой, но прагматизм в экономике в основе всего. Нормальный товар — покупают. Хотят с нами торговать — пожалуйста. Я вам приведу один пример. Когда–то после выборов встал вопрос о серьезных санкциях, чуть ли не изоляции, в том числе и экономической. Вы знаете, какую позицию занимают прибалтийские государства в отношении Беларуси. Но Вайра Вике–Фрейберга сказала так: вы знаете, господа, если вы нам компенсируете потери от торговли с Беларусью, мы будем проводить политику изоляции, если вы не готовы, то мы тоже не готовы. Беларусь формирует треть литовского бюджета за счет перевалки и перекачки наших грузов. Миллионов тонн грузов! Кстати, мы диверсифицируемся благодаря тому, что Украина нам предоставляет каждый год все лучшие и лучшие условия, мы уходим на юг — в Николаев, в Одессу, по Днепру, торгуем не только с Украиной, но и по Черному морю в Средиземное. Поэтому прибалты знают, что такое уход с нашими грузами из их портов. Никому они будут не нужны. Россия ушла практически уже оттуда, Украина в Прибалтику не повезет свои грузы, она в основном с юга будет торговать. Ну и кому они будут нужны? Североевропейцам? Нет. Они сами морские государства. Поэтому прагматизм в основе всего. И я вам абсолютно конкретно назвал цифру — товарооборот мы увеличили в три раза. А с Соединенными Штатами Америки почти в два раза! Американцы по инвестициям занимают в Беларуси второе место. Россияне, конечно, здесь на первом месте. Фактически первые — под 300 миллионов, но это прямые инвестиции.

А.Крючков, телерадиокомпания «Киев»: Скажите, пожалуйста, на ваших улицах нет попрошаек и в то же время нет крутых, дорогих иномарок. Как Вам удалось побороть бедность и «перекрыть кислород» нечестному обогащению? Говорят даже, что из Беларуси выехали все «авторитеты»?

— Что касается «крутых иномарок», они есть. Наши уже на «Хаммерах» или «Бентли» начинают ездить. Мы не против. Если человек заработал — ну и пусть едет. Мы никогда не спрашиваем, откуда у тебя автомобиль? И, кстати, это государственная политика в последнее время: запрещено категорически всех хватать и допрашивать, хотя вот тут «диктатура» говорят.

У нас на законодательном уровне решен вопрос проверок и контроля. Бывают, конечно, в жизни искажения этой политики. Но недавно принято решение: допустим, сотрудник ОБЭПа не имеет права прийти в ларек или в какое–то учреждение, предприятие и сказать: а ну–ка показывайте. Он не имеет права, если его не направит руководитель. Письменно! Чтобы можно было проконтролировать. Раньше же, да и у вас это есть, вы присмотритесь, вот он идет, ему захотелось в ларек зайти, видите ли, у него денег нет, он заходит, удостоверение показал и начинает проверки. Чем эти проверки заканчиваются? Откупаются. У нас — меньше, у кого–то — больше, но это было. И когда поставили предприниматели этот вопрос, мы вынуждены были принять соответствующее решение: ты имеешь право (офицер ОБЭПа, других контрольных органов) только тогда зайти и сказать «руки на стол, показывай», когда у тебя есть предписание твоего руководителя. Это знают предприниматели. Поэтому в этом отношении мы очень аккуратны и более чем цивилизованно подходим к решению этих вопросов. Хотя у нас контрольных этих проверок еще, как и везде, наверное, очень много, обижаются люди, но их становится все меньше и меньше. И политика наша такова: не надо душить, не надо создавать дополнительный криминал и порождать дополнительно коррупцию к тому, что у нас есть. Хотя в мире признано, что по вопросам коррупции Беларусь далеко не на первом месте. Это некоррупционное государство. Мы жестко относимся к этому, уже третий Закон «О коррупции» принимаем. Хотя вопросов, я думаю, здесь еще достаточно. Вряд ли эту гидру можно победить сразу, а может, и вообще невозможно. Но пресечь многие коррупционные вещи, которые в отдельных государствах просто на поверхности лежат, мы полны решимости и это делаем.

Что касается «победить бедность». Вы знаете, я не скажу, что белорусы — богатые люди. Но в Беларуси, если ты хочешь заработать и жить нормально, это можно. У нас сегодня вакансий в производстве, даже в хорошо оплачиваемом, значительно больше, чем безработицы. У нас безработица чуть больше одного процента, ну пусть — 1,5. Но «требуются», «требуются» сегодня на каждом предприятии, как в советские времена, на каждой проходной висят объявления. Но уже лишь бы кого, как в Беларуси кажуць, абы каго, на предприятие не возьмут, нужна соответствующая подготовка.

Что касается этих нищих — на них надо еще посмотреть, какие это «нищие». Россия часто репортажи дает по своему телевидению на эту тему. Это, как ни удивительно, целая система преступников. Слава Богу, нас лихорадка эта миновала.

Вы знаете, так у нас в Минске и в принципе бомжей не осталось. Почему? Еще лет шесть тому назад были. Я поручил мэру Минска открыть учреждения. Ведь это ж и больные люди в основном... И мы открыли центр, куда собрали всех этих людей: кого лечили, кого просто кормили и сейчас кормим, несколько десятков человек. У нас нет сегодня беспризорных детей, потому что мы этому уделяем очень серьезное внимание. Все у нас дети или в детских домах, или в «деревнях». Мы все больше и больше ориентируемся на то, чтобы детей из детских домов забирать, строить 10 — 12 домов, деревню детскую, в определенном месте, в хорошем, и в каждый дом — по 10 человек разных возрастов и приемная мама. Вот 12 домов по 10 детей — 120 детей. Огромный детдом ликвидируется, а дети живут в семье, у них есть свой дом. Тут нам и немцы помогают, они опыт этот привезли. И я думаю, мы сейчас поручение Правительству дадим строить такие деревни, где будем содержать этих детей, отобранных в том числе и у нерадивых родителей. Но родителей, принята вся законодательная база уже в этом году, которые бросают детей, если они не хотят сами работать и платить за своих детей, мы концентрируем в определенных местах и заставляем работать. Он должен за своего ребенка отвечать. А сажать детей на плечи государства никто не имеет права. Мы, конечно, забираем детей, если видим, что это необходимо. Сейчас мы подвергнем серьезному контролю исполнение этих законодательных норм. Но телевидение наше недавно показывало сюжет, Первый канал, по–моему. Ну что такое: годовалая девочка, рядом лежит собака, мать где–то пьет? Годик! Пришли люди из органов власти забирать эту девчушку. Ее надо лечить еще, восстанавливать, а потом кормить, она уже есть не может. Есть и такие. Но мать найдем, заставим работать, чего бы это ни стоило. Нас тоже будут критиковать: а, вот тут «резервации» создают, чуть ли не тюрьма и так далее. Пусть что угодно критикуют, но такая мать (это не мать, во–первых) и отец — они должны работать на своего ребенка. У нас сегодня в детском доме стоимость содержания ребенка самое большое 130 — 150 долларов. Вот вдвоем пусть заработают и компенсируют расходы государству. Не хотят сами — заставим!

А по поводу уголовных «авторитетов»... К сожалению, мы с вами Союз развалили. Они — нет. Что в Украине, что в России, что у нас — они на своей земле. Это условно, что они уехали из Беларуси. Они у себя как дома в Украине, ваши — у нас в свое время были как дома, и российские. Это плохой, может быть, пример, его, может, и не стоит мне, как Президенту, приводить, но я смею его привести. Это была жестокая схватка в свое время. Вот эта трасса, Брест — Москва, она в порядке у нас, здесь передвигались основные грузы. Я помню, уже года три прошло после избрания меня Президентом, мне поток жалоб посыпался, что грабят на дорогах. Нынешний министр внутренних дел за это дело отвечал. Я приказал «Алмазу», другим спецслужбам разработать систему мер по противодействию этому «злу». Бандиты были вооружены, но как только увидели решимость спецслужб — испарились.

Н.Яременко, газета «Голос Украины»: Пане Президент. Как Вы оцениваете уровень парламентского сотрудничества? Что должны еще сделать депутаты, скажем, для развития эффективных и динамичных отношений между двумя странами? И если можно, еще один вопрос. Какая проблема самая главная сейчас для Беларуси?

— У нас еще предстоит развернуть взаимоотношения парламентариев. Кстати, очень правильный вопрос. Этот ресурс надо задействовать. Он сродни народной дипломатии. Мы готовы к сотрудничеству на любом уровне. И в этом отношении предпримем самые решительные действия в ближайшее время. Это вам твердо обещаю. Уверен, депутаты — очень подвижная часть политической элиты.

Самая главная проблема — я, конечно, всегда исхожу из экономики, есть экономика — политика приложится. Есть много проблем и в политике, и в дипломатии, но экономика — основа, и самая главная проблема у нас — это энергетическая безопасность. Мы здесь очень много сейчас предпринимаем усилий по разным направлениям. Думаю, что в ближайшее время мы найдем развязку.

А.Якубец, еженедельник «2000»: Александр Григорьевич, во время пребывания в Беларуси мы обратили внимание, что на каждом госпредприятии и в каждом госучреждении имеется такая должность, как замруководителя по идеологической работе. В связи с этим вопрос. Назовите, пожалуйста, три кита белорусской государственной или, я бы сказал, национальной идеологии, то есть три основных тезиса. Существует ли научная разработка государственной идеологии Республики Беларусь? Насколько взаимосвязаны идеология государственная и экономика? Существует ли орган, который контролирует содержание этих тезисов? И существует ли ответственность за публичное неприятие государственной идеологии?

— Три кита — деньги, власть и собственность. (Смех в зале.) В любом государстве эти вещи должны быть под жестким контролем. Если всерьез, что касается идеологии, знаете, это, скорее всего, люди, занимающиеся информированием населения. Ну раньше был заместитель директора по информированию. Совсем недавно мы вернулись к более конкретному названию — заместитель директора по вопросам идеологии. Но он занимается и кадровыми вопросами, этот человек. То есть мы не создаем отдельную, как когда–то было, громоздкую систему идеологического «промывания мозгов» или воспитания. Это человек, который ведет кадры и вопросы идеологии. Точно так в исполкомах. Вопросы идеологии «наверху» — это вопросы Администрации Президента. Она занимается рядом направлений, которые не дублируют другие органы власти. Судя по вашему вопросу, вы, наверное, представляете эту работу, как в советские времена: тотальный контроль, тотальная слежка и оценка, кто–то отходит, кто–то не отходит от идеологии?.. Нет. Мы хотели бы, чтобы вопросы воспитания людей, ведь они всегда, эти вопросы, были и остаются, и их надо на чьи–то плечи положить. Вы правильно задали вопрос — основы идеологии. И учебники уже такие есть, и прочее. Я наблюдаю за этим процессом, но абсолютно не удовлетворен. Идеологию можно будет формировать эффективно тогда, когда появится национальная идея. Но работу эту надо проводить. Очень тонко, аккуратно. Идеологическая работа — очень тонкая вещь.

Ю.Волошин, Национальная радиокомпания Украины: Что дали Вам эти десять лет, чему они Вас научили, какие уроки Вы извлекли? И позвольте второй. Поскольку Вы информировали, что президент Ющенко не приедет на саммит, не изменились ли поэтому Ваши планы побывать в Украине? Спасибо.

— Абсолютно нет. Я только что сказал, мы готовы на любом уровне, в любое время прибыть в любой город, в любое село, в любую точку Украины и вести диалог. Мы люди не гордые. Притом я же не знаю, почему Ющенко не приезжает в Минск. Ну, а может, еще и передумает и будет возможность у него приехать, это будет неплохо. По крайней мере, мы на это надеемся, и по всем каналам мы ему передаем эти приглашения, чтобы он приехал. Это выгодно для Украины. Ну это же саммит СНГ. Мне, в принципе, все равно, по большому счету, приедет кто–то или не приедет. Хотелось бы, чтобы собрались все, обсудили эти вопросы, все–таки СНГ появилось в Минске. 15 лет прошло. Хотелось бы. Тем более что атмосфера всегда была такова, что в Минске мы находили решение многих проблем. Сейчас СНГ очень серьезный переживает этап. Опять предлагают его под видом реформы сжать, сократить, что делать, наверное, на этом этапе нельзя. Поэтому слово такой страны, представителя такой страны, как Украина, для нас было бы очень важным. Поэтому, если будет желание украинского руководства провести встречу на высшем уровне в Украине в любом месте, мы готовы обсуждать вопросы. Тем более их накопилось немало.

Что касается десяти лет, и чему научили, и какие выводы для себя сделал... Наверное, и я учился. Вот часто мне говорят: Лукашенко нынешний — это не тот, который был когда–то. Да, конечно, годы меняют, работа человека формирует, закаляет и так далее. Но мне учиться–то в общем–то было некогда. Я пытался решать вопросы, как и любой другой президент. Поскольку я же не учиться пришел, для меня главное — результат давать. Поэтому моя учеба и мой рост, если он есть, он в результатах моей страны, если кратко говорить.

С.Гальчинский, газета «Севастопольская правда»: Александр Григорьевич, не могу не воспользоваться возможностью от города–героя Севастополя, в котором Вас глубоко уважают, передать самые добрые пожелания народу Беларуси и Вам лично и всяких Вам благ и здоровья на долгие годы.

— Надеюсь, что и мой теперь голос в Севастополе услышат. Я действительно очень трепетно отношусь к этому городу и очень переживаю, болезненно переживаю, когда пытаются разорвать этот город. И если это город славы и русской, и украинской, а может, отчасти и белорусской, пусть он таким и остается. Не надо его рвать сегодня.

Надо успокоиться и дать возможность севастопольцам нормально жить.

С.Гальчинский: Через две недели дата — 8 декабря. Ну, у каждого свое мнение об этой дате и свои представления о ней. Какое Ваше личное отношение к этой дате? И есть ли у Беларуси намерения проводить какие–то государственные мероприятия, посвященные 15–летию беловежского сговора, извините, соглашения.

— Нет, у нас практически нет никаких таких государственных мероприятий. Наши средства массовой информации об этом будут сообщать, анализировать. Но это не торжества. Тогда, в декабре, если быть чистым юристом и исходить из юридической точки зрения, произошло преступление — была нарушена Конституция страны.

В.Скачко, «Киевский телеграф»: Ваше отношение к Вашим противникам политическим, которые у вас есть. Что Вы с ними собираетесь делать?

— Вы имеете в виду оппозицию в Беларуси?

— Да.

— Ну, я ее всегда называю «так называемая оппозиция». И дай Бог каждому президенту такую оппозицию. Это я так полушутя говорю. А во–вторых, ну какая может быть оппозиция, если я сам пришел из этой оппозиции, не националистической, а конструктивной части оппозиции? И сегодня, кстати, самые успешные оппозиционеры в Беларуси те, которые когда–то сбежали от Лукашенко. Народ это знает.

Мое отношение — нормальное к оппозиции в любой стране. Она должна быть, чтобы мы не зарастали тиной. Власть все–таки должна слышать какую–то иную точку зрения. Но, если эта оппозиция уезжает за пределы Беларуси и призывает ввести санкции против страны и радуется, что завтра вырастут цены на газ, какое у меня должно быть к ним отношение? Такое, как у нашего народа. Вот, если кратко.

Голос из зала: Александр Григорьевич, такой вопрос. Вы растите себе преемника?

— Нет, категорически против. Не приемлю подобных вещей. Категорически против! Если кто–то намекает на «семейственность» и моих детей — полный абсурд. Глупость. Я берегу своих детей от разного рода бизнеса, чтобы меня не упрекали. Поэтому они работают на государственных должностях и приносят пользу государству. Никаких политических преемников, никакой семейственности в политике, все должно быть чисто и прозрачно. Вот если бы этого у меня не было, «бацькай» бы не называли и уважительно не относились. Это закон, это из принципов — я на это не имею права. В противном случае я не смог бы потребовать подобной позиции от своих подчиненных министров и других руководителей. У нас члены Правительства, министры и «вертикаль» власти действуют в этом ключе.

Д.Шевченко, журнал «Крым — Беларусь»: Я главный редактор журнала «Крым — Беларусь». Белоруска, живу в Крыму. Добра ведаю беларускую мову, i часопiс мой выдаецца ўжо шэсць гадоў па беларускай прыказцы: «У суседстве жыць — адзiн другому служыць». Але я добра ведаю и другую беларускую прыказку: «Што край, то звычай, што страна, то навiна». Я так люблю Беларусь, что от этой любви родился журнал «Крым — Беларусь». И любовь к Родине необъяснима. Если мы любим Беларусь, то по славянской своей природе мы любим и Украину, и Россию. Наше будущее — быть вместе. При журнале создана общественная организация воинов – освободителей Беларуси от немецко–фашистских захватчиков. И у нас есть мечта: воинов разных национальностей, которые освобождали Белоруссию, чтобы Вы пригласили на 9 Мая, на День Победы, в Беларусь.

— Принимается. Пригласим с большим удовольствием.

* * *

А.Г.Лукашенко: Когда мне предложили эту встречу, я просил своих помощников: пожалуйста, не ограничивайте приезд сюда журналистов: вот это — «наш», это — «не наш», это «оранжевый», это «голубой», это «розовый», это «фиолетовый»... Не надо. Все, кто желает к нам приехать, пусть приезжают. Уверен, что во второй приезд, а мы вас будем приглашать, вас будет больше.

Я люблю вашу страну, очень люблю украинский народ. Этот народ больше, чем какой–либо другой, не заслуживает ситуации, в которой он оказался. Это очень трудолюбивый народ, живущий на самой красивой земле постсоветского пространства. Это очень богатая страна. Я уверен в перспективах вашего государства. Уверен. И вы должны знать, пока я Президент здесь, в Беларуси, и даже если я не буду Президентом в стране, вас всегда будут любить и с уважением к вам относиться.

Еще раз хочу подчеркнуть, я вас пригласил не потому, что я преследую какие–то особые интересы в Украине. Их нет! Но я не хочу, чтобы в любимой Украине плохо говорили о моей стране. Я хочу, чтобы вы знали Беларусь такой, какая она есть, и тот народ, который живет рядом с вами, и тот народ, который всегда был предан дружеским народам — будь то Россия, Украина. Мы всегда были вместе. Мы были всегда по одну сторону баррикад. Мы были всегда с вами и в труде, и борьбе, и в войне. Я очень хочу, чтобы при различных политиках, при различных подходах, при различной ориентации — будь то НАТО, ОДКБ, Россия, Запад или США и так далее — мы не разбежались, чтобы мы были как можно теснее, чтобы завязывались эти отношения.

Ну а если уж говорить о каком–то прагматизме нашей встречи, то, естественно, то, что вы скажете о Беларуси, это повлияет на торгово–экономические отношения. Ведь это выгодно и вам. Вот единственный прагматизм этой нашей встречи.

Спасибо вам! Я с большим удовольствием, столько, сколько вы будете приезжать в нашу страну, готов с вами встречаться. Успехов, счастья, хорошего настроения! (Аплодисменты.)

(Стенограмма публикуется с незначительными сокращениями.)