Ответы Президента Республики Беларусь А.Г.Лукашенко на вопросы представителей средств массовой информации регионов России

Уважаемые товарищи!

В прошлый раз, а это вторая наша встреча с вами, мы договорились, что встречи в Беларуси журналистов региональных средств массовой информации станут традиционными.

И я буду делать все для того, чтобы найти место в своем графике, и, как бы ни складывалась политическая, экономическая ситуация, всегда находить время для того, чтобы ответить на те вопросы, которые вас волнуют.

Во-первых, я вам очень благодарен, что вы побывали у нас в самых проблемных регионах Гомельской области, подвергшейся радиоактивному загрязнению после катастрофы на Чернобыльской атомной станции. Практически 80 процентов радиоактивных осадков выпали именно там.

Для нас это беда, это тяжелая ноша, которую мы тянем в одиночку уже не один десяток лет. В первые годы после катастрофы во времена Советского Союза кое-что начали делать, а потом развалился Советский Союз, и это бремя легло на плечи одного государства, ни в чем, кстати, не повинного государства - мы эту станцию не строили, ее не эксплуатировали, и мы ее не взрывали. То есть мы не являемся причиной этой катастрофы.

Очень рад, что вы посетили недавно введенный в строй Гомельский центр радиационной медицины. Это один из примеров, когда объект, стоимостью более 100 миллионов долларов, во времена Советского Союза был начат, фундамент только заложен, а затем брошен. Мы его построили в одиночку, но приняли решение, что ”беда на всех одна“, и мы там обслуживаем людей и из Российской Федерации, и из Украины, людей, которые пострадали от катастрофы на Чернобыльской станции.

Я в курсе дела, что вы побывали и на Мозырском нефтеперерабатывающем заводе. Это не лучший наш завод, он занимает второе место, самый мощный и самый эффективный завод у нас в Новополоцке. Но символично то, что это белорусско-российское предприятие. Оно первым было акционировано вместе с россиянами, это первенец белорусско-российского сотрудничества, который родился после того как мы подписали соглашение о Союзе Беларуси и России, а потом - Договор о Союзе Беларуси и России.

Вы увидели, что собой представляет современное нефтеперерабатывающее предприятие. Сегодня глубина переработки, наверное, уже около 80 процентов. Это уровень практически европейский, и завод хорошо конкурирует сегодня в Европе. Мы поставляем оттуда нефтепродукты не только по всей Беларуси, в Россию, но и в Украину, Европу. Это конкурентоспособный завод.

Хорошо, что вы побывали в Турове - месте, откуда мы все с вами ”пошли“, это центр православия. У нас принята Программа развития малых городов и поселков городского типа. Мы планируем за пять лет все наши города и поселки городского типа привести в такое примерно состояние, может, чуть лучше, поскольку все-таки технологии развиваются. Мы активно этим занимаемся, и мы приведем их в порядок.

Почему мы взялись за малые города и поселки? Там живет больше 30 процентов нашего населения. Это действительно основа государства. Там добрый консерватизм - они всегда спасают наш менталитет. Так же, как и в Российской Федерации. Там очень добрые и хорошие люди. Но самое главное, ведь многие поселки городского типа, примерно такие, как Туров, в советские времена являлись спутниками каких-то крупных производств. Строился комбинат по производству того или иного вида продукции, и вокруг него - 5-6 тысяч населения. Развивался этот городок, развивалось производство. После развала Советского Союза у нас в Беларуси они практически пришли в упадок, потому что продукция этих производств не выдерживала конкуренции, или была не нужна. Особенно в сфере ВПК.

И за десять лет мы подняли эти городки и производство в них. Практически все предприятия в таких городах, процентов 95, восстановлены и модернизированы. И у нас теперь есть возможность поднять эти города и поселки на новый уровень.

Конечно, их надо газифицировать. За пять лет мы закончим газификацию. Мы сегодня очень эффективно работаем над экономией энергоресурсов, потому что это недешево нам стоит. С газом проблем никогда не будет. Российская Федерация заинтересована в расширении рынков сбыта своего газа, но, конечно, - вопрос цены. Цена на газ все время будет расти. И мы к этому в Беларуси готовы, вплоть до мировой цены.

Поэтому мы газифицируем города и поселки, зная, что всегда купим газ. Но для того, чтобы выдержать мировую цену, надо модернизировать производство, в том числе и жилой сектор. Хотя жилой сектор у нас занимает всего чуть больше 10 процентов в объеме потребления газа, тем не менее мы и там ведем работу. Мы ничего сейчас не строим до тех пор, пока не будут установлены соответствующие счетчики для того, чтобы люди видели, сколько потребляют, чтобы стремились экономить. И это дает свои результаты.

Вам рассказали о развитии Беларуси. Не хочу повторяться, скажу только одно - три года тому назад мы достигли в промышленности уровня Советского Союза, спустя год мы вышли по ВВП на уровень советских времен. В прошлом году у нас уже был прирост к уровню Советского Союза 8 процентов. В этом году рост ВВП составляет более 10 процентов.

Это все-таки очень высокий уровень, и нам расти очень сложно. Почему мы смогли это сделать? Причина одна: мы знали, что рано или поздно наступит период, когда наша продукция будет нужна. И как бы нам ни было трудно, мы, уцепившись за свои предприятия, сохраняли их, развивали и модернизировали. И основные предприятия мы модернизировали. Как пример - Мозырский нефтеперерабатывающий. У нас есть БелАЗ, который сегодня держит 30 процентов мировых рынков тяжелых автомобилей. В каждую точку планеты мы поставляем эти большегрузные автомобили. Но он был лет семь тому назад полностью остановлен. Сегодня БелАЗ не успевает делать под заказ автомобили. Это благо для нашей страны.

Но это не только БелАЗ, это и МАЗ (Минский автозавод), МТЗ и так далее - много таких предприятий. Методика была одна: как бы ни было трудно - не продавать, не раздавать, а модернизировать. Можно было и продать. Но во что бы превратился этот завод, никто не мог сказать. Но я чувствую, что это был бы цех. Если мы продали, допустим, какому-то российскому предприятию, например, Волгоградскому - они предлагали нам акционироваться - что толку? В Волгограде выпускают сегодня две или четыре тысячи, может, чуть больше тракторов старых марок. Какой толк от этой модернизации? Превратить и этот завод в цех?

Поэтому мы отказались от такого акционирования, имея в виду, что могли свой завод поднять самостоятельно, что мы и сделали. Сегодня россияне нас просят, чтобы мы, наоборот, открывали такое производство в разных регионах нашей страны, что мы и делаем. Недавно открыли производство тракторов в Татарстане. Мы будем это делать, потому что в России наши тракторы востребованы.

Это один из примеров. В таком направлении действуют все крупные предприятия нашего государства.

Это предупреждая вопрос, как все-таки Беларуси удалось спасти экономику и производство. Шли ”от земли“, ничего не выдумывали. Мы слушали и слышали многие рыночные предложения, вплоть до полной приватизации, раздачи за деньги, за ваучеры или без денег. Мы всё это знаем, всё опробовали. Но мы экспериментировали. Если были какие-то новые веяния, мы сначала на отдельном предприятии проводили эксперименты и отслеживали ситуацию: во что это превращалось? Мы видели, что это не может дать нам такую скорость, которая нам нужна в модернизации. Поэтому мы не шли на приватизацию там, где она не приносила результаты.

И вообще мы не проводили и не проводим приватизацию огулом. Мы очень точечно ведем приватизацию. Если какой-то интерес у инвестора есть к какому-то предприятию, мы рассматриваем этот вопрос. Если инвестор готов соблюдать 20-25 условий, которые мы ставим при приватизации предприятия, - пожалуйста, приходите. Если вы не готовы соблюдать эти условия - до свидания. Нам не нужна приватизация, чтобы возник один олигарх и небольшие олигархи вокруг него. Нам такие предприятия не нужны. Это народное предприятие, как бы это не нравилось кому-то, это создавал весь народ после войны, и не только белорусский народ, а вместе с россиянами мы их восстанавливали, и это не принадлежит, не может принадлежать какому-то одному человеку. Тем более вы знаете, как шла эта приватизация: предприятия вели к банкротству, останавливали и говорят, ”вот, пожалуйста, хотите, мы вот тут вот это возьмем, а это нам не надо“, и из многих зол приходилось выбирать наименьшее. И этим путем шли, особенно в Российской Федерации. Мы этим путем идти отказались.

Это одна из причин нападок на Беларусь, и на меня, в том числе и со стороны сильных российских предпринимателей и бизнесменов. ”Вот не отдает, и всё“. Я, действительно, ничего никому не отдаю. А продать - пожалуйста, за хорошую цену, просто так никто ничего отдавать не будет. Да и в России просто так сегодня никто ничего не отдает.

Это к вопросу споров вокруг ”Белтрансгаза“, который бы хотел ”Газпром“ ”прихватить“, иначе не скажу, практически за бесценок. За то, что стоит 5 миллиардов долларов, нам предлагают 600 миллионов. Но это государственная собственность, и раз мы не хотим, с этим надо согласиться.

Я еще раз хочу подчеркнуть, что хотел бы, прежде всего, в ваших вопросах почувствовать ваше отношение к Беларуси и ответить на все волнующие вас вопросы. И я готов к искреннему, откровенному разговору.

Радиогазета ”Слово“ (г. Санкт-Петербург): Александр Григорьевич, мне, прежде всего, хотелось бы высказать слова поддержки в Ваш адрес от народно-патриотических организаций Санкт-Петербурга и от наших радиослушателей.

Мой вопрос: Белоруссия - это, видимо, единственное государство на славянском пространстве, которое проводит независимую и национально ориентированную политику. Внешний долг Беларуси составляет с долгами хозяйствующих субъектов порядка 65 миллионов долларов, прямой долг государства - 315 млн. долларов. В то время как долг Российской Федерации, долг правительства, составляет более 110 миллиардов долларов. И таким образом, на каждого белоруса внешний долг в десятки раз меньше, чем на одного россиянина.

При слиянии наших финансовых систем и слиянии наших государств колоссальные долги России тяжким бременем ложатся на Беларусь и на каждого белоруса. Каковы решения данной проблемы?

Лукашенко А.Г. Если честно говорить, если бы вдруг произошло сегодня это объединение, нас проблема долгов Российской Федерации не беспокоит. По двум причинам. Я думаю, мы бы ”разрулили“, как говорят, эту ситуацию. Мы бы могли, я к примеру говорю, договориться так, что кто брал в долг, тот и будет платить. Это, во-первых. Во-вторых, сегодня ситуация такова, что и России нечего беспокоиться за эти 110 миллиардов долларов. Я думаю, не проблема для Российской Федерации вернуть эти долги.

Что касается нашего долга 300 миллионов - это относительный долг. Это МВФ перечислил нам в первый год моего президентства. Не знали еще, какой будет Лукашенко. Я так полагаю, что это был такой шаг вперед для того, чтобы Лукашенко все-таки следовал курсу Международного Валютного фонда, курсу, который этот фонд активно проводил в Российской Федерации. И когда они увидели, что я не пойду на такой обвальный путь, который уничтожает экономику страны, - а мы сейчас уже поумнели, видим, как в Латинской Америке, Бразилии, других странах политика МВФ просто обрушила экономику и эти государства. Да и что бы было в России, если бы не всплеск цен на энергоносители - вы тоже можете себе представить. Вот, пожалуйста, - путь МВФ.

Мы этим путем не пошли. Непросто было. Были времена и годы, когда я просто в одиночку был. Признаюсь честно, что когда весь мир ”гудит“, что надо так, а ты делаешь иначе, порой было страшно. И меня спасало только одно: когда мне было очень тяжело и то, что мне рекомендовали и в Правительстве нашем, и специалисты, и Россию в пример приводили, когда я уже начал беспокоиться, я ехал к людям, на Полесье, и я мог долго, неделями жить у людей, смотреть, как они живут, и меня это останавливало. Я видел: то, что мне предлагают, не ложится на нашу грешную землю и не воспринимается нашими людьми.

И я отказался идти путем МВФ. И когда они меня начали упрекать и ”давить“, я отдал распоряжение не трогать ни цента, ни доллара, чтобы не упрекали, что мы за их счет живем. Сегодня эти деньги - до цента! - размещены в иностранных банках. Мы ни копейки оттуда не взяли.

А что касается субъектов хозяйствования, может, даже и не совсем точные цифры, может быть там и больше, потому что где-то берут, возвращают и так далее, но это, наверное, естественный путь. На Западе сегодня средств очень много, излишки денег огромнейшие в валюте, и кредиты можно получать под нормальный процент, даже лучше, чем в Беларуси. И субъекты хозяйствования этим пользуются.

Поэтому, действительно, мы взяли курс, чтобы не одолжать. Потому что наши дети не должны платить за нашу счастливую жизнь сейчас. Мы, конечно, могли бы набрать долгов, но кому-то же их надо возвращать.

Мы считаем, что инвесторы и прочие кредиты - это хорошо, но надо смотреть, на каких условиях. Нас условия не устраивали, и мы жили за свой счет.

Телерадиокомпания ”Т-7“ (г. Пермь). Добрый день, Александр Григорьевич. Спасибо огромное за предоставленную возможность посетить Белоруссию, это было очень поучительно и здорово.

Александр Григорьевич, у нас в России начался активно процесс интеграции. Первая ласточка - это Пермская область, объединяющаяся сейчас с Коми-Пермятским автономным округом, и создаются единые субъекты Российской Федерации. Скажите, пожалуйста, у вас в Беларуси происходят ли подобные процессы? Вообще, нужны ли они вам? Как Вы относитесь к подобному?

Лукашенко А.Г. Мне не хотелось бы втягиваться в процесс оценки тех или иных ”телодвижений“ в Российской Федерации, реформирование - будь то территориальное, властное и так далее. Хочу только сказать: всё, что вы делаете, допустим, сейчас по ”вертикали“ власти и прочее, мы уже это прошли.

Что касается территориального объединения, устройства, переустройства, я бы в данном случае исходил из интересов людей. Только людей! В противном случае будем иметь обратный эффект, особенно в такой большой стране, как Российская Федерация.

И второе. Я вам приведу жизненный пример. Мы не собираемся здесь ничего объединять, разъединять, у нас территориальное устройство идеальное с советских времен. Мы несколько раз подходили к этому вопросу, крутили-вертели, но не стали ломать привычную схему, которая уже устоялась, и люди к ней привыкли. Мы не будем этим заниматься.

Главное - не надо делать непродуманно и схематично. Вот посидели, подумали где-то в Минске, в резиденции: а, давай так сделаем. Надо там походить, потоптаться, особенно тем, кто принимает это решение, изучить все, посмотреть, как люди воспримут или убедить людей, только тогда на это идти.

Газета ”Советская Россия“. Сейчас прошел второй этап расширения НАТО. В некоторых кругах в России утверждается, что расширение НАТО - это естественный и чуть ли ни позитивный процесс. Какова точка зрения руководства Беларуси на процесс движения НАТО на Восток, на экспансию?

Лукашенко А.Г. Если мы, допустим, в 1995, 1996 годах спокойно реагировали на это, хотя и критиковали, говорили о том, что мы распустили Варшавский Договор, зачем расширять НАТО и так далее, то в феврале 1996 или 1997 года я в открытую, с расчетом на поддержку России, заявил о том, что нам надо всячески противостоять расширению НАТО на Восток. Тогда ни Ельцин, ни руководство России не прислушались к этому и не поддержали такую позицию. Сегодня я бы уже не сказал, что Россия заявляет о том, что расширение НАТО на восток - это чуть ли не благо или ничего страшного, будем сотрудничать.

Даже в центральных средствах массовой информации у вас все чаще и чаще говорят о том, что самолеты летают в Прибалтике, контролируют территорию. В следующий раз мы вам покажем: прямо у границы с нашей территорией, считай, нашего общего Отечества - Беларуси и России, в последнее время построены вышки электронного слежения. Ну а как современные самолеты и другие радиолокационные средства это всё отслеживают - это не секрет.

И имейте в виду, что мы ведь защищаем в Беларуси не только себя - мы защищаем и вас. И как бы нам трудно ни было, мы будем всегда вас защищать, даже если вы нам сегодня не помогаете создавать оборону здесь, военную оборону, мы будем вас защищать. Ну, во-первых, - это морально. И было бы аморально, если бы мы вас не защищали. Мы же танки не пропустим, грубо говоря, через Беларусь, чтобы они спокойно двигались в направлении Москвы. Так никогда не было в истории. И так никогда не будет. В этом вы должны быть уверены. Но желательно, чтобы Россия обратила внимание, что Беларусь - это форпост здесь.. И мы, конечно, будем делать всё для того, чтобы защищать Российскую Федерацию.

Но сегодня Россия увидела, что территория - повторяю уже в который раз - сопредельных с нами государств (Польша - это НАТО, Прибалтика - это НАТО) ”простреливается“ до Кремля электронными средствами.

Вот последний пример. Мы проводим учение. Я дал поручение нашей электронной разведке включить все свои средства и отследить сопредельную территорию, вплоть до Ла-Манша. Мы создали такую систему. И как только наступила активная фаза учений, мне показали карту - там ”живого“ места нет, где не были бы включены электронные системы на территории Западной Европы, от Польши до Ла-Манша. Здесь и аэродромы были включены, и средства ПВО, и так далее.

Это столько нацелено! Против кого?! Думаете, только против Беларуси? Да не столько против Беларуси, сколько против России.

Сегодня уже идет новый этап: американцы базы из Германии перемещают в Польшу! Переводят ВВС, ПВО в Польшу, самые современные. Зачем?! Мы же не собираемся ни на кого нападать, воевать - ни Россия, ни Беларусь. Может, у них есть какой-то интерес к нашей территории - Беларуси и России? Думайте сами.

Поэтому мы в свое время, оказавшись опять же в одиночку, категорически были против продвижения НАТО на Восток, читай, к нашим белорусским границам. Сегодня и в России поняли это. Но эту борьбу, если можно так сказать, мы проиграли. Тогда можно было этому противостоять. А мы, то есть вы, все время уходили от западных границ, из Беларуси: сначала обычное оружие вывозили, сокращали еще до моего президентства. Я, когда стал Президентом, первое, что сделал, - приостановил этот вывод. Единственное, что я не сделал и не мог сделать - уже последнее ядерное оружие выводили из Беларуси, это было при мне, но я его не мог остановить.


Газета ”Тверская жизнь“: У вас доктрина на то, чтобы каждый регион, каждая территория должна быть самоокупаемой, самодостаточной, к этому стремиться. А вот на уровне государственной межбюджетной политики как вы этому способствуете? Какие налоги за регионами закреплены, как выстраиваются межбюджетные отношения для того, чтобы поддерживать территории?

Лукашенко А.Г. У нас нет такой проблемы. Коммунальная собственность, предприятия коммунальной собственности, работают на определенной территории. Но есть и огромный удельный вес предприятий республиканской собственности. Часть бюджета мы передаем в территории. Во-первых, у нас система такая. Правительство разрабатывает проект бюджета вместе с территориями, губернаторами. Затем этот проект поступает Президенту. До тех пор пока губернаторы не завизируют проект бюджета, он не может быть положен на стол Президенту. Каждый губернатор должен получить то, что он считает нужным. Идет притирка, где-то какие-то уступки и так далее. Затем они все приходят к Президенту с этим проектом. И если там есть какие-то нюансы, конечно, губернатор мне об этом скажет. Они знают, что для меня губернатор - центральная фигура в государстве. Хорошо в наших областях - и в стране будет хорошо. И потом, мне какая разница, куда пойдет рубль - в Гомельскую или Могилевскую область, если губернаторы согласовали этот проект. Я же не буду передергивать этот бюджет. Пришли, мы обсудили, и тогда я даю ”добро“ для того, чтобы проект бюджета был направлен в Парламент. И уже Парламент - там нет таких драк, дележки, кто, кому, потому что в регионах документ уже проработан и завизирован губернаторами. А откуда у нас депутаты? Из регионов. У нас нет пропорциональной системы выборов. У нас мажоритарная система выборов.

Я вообще не приемлю в данный момент никакой пропорциональной системы в Беларуси. Мы от этого отказались. Сто процентов депутатов - от народа, от людей. Он в округе избирается. Говорят, деньги большие вращаются. Если государственные верховные органы не хотят, чтобы на выборах деньги главную роль играли, они и не будут играть.

Вы знаете, мне кажется, если какой-то предприниматель баллотируется на выборах, и свои деньги тратит на то, чтобы подкупить избирателей, то я не говорю, что его надо посадить. Наоборот, говорю: вам дают деньги - берите, а в кабине решайте так, как вы считаете нужным. И ни один предприниматель - ни один, я уверен - не пройдет сейчас в наш Парламент. Потому что я публично несколько раз и обращался, и просил: власть не надо путать с ”мешком денег“ - или ты предприниматель, или ты политик. Политика не может быть перепутана с бизнесом. Как только это получается, будет пример как с Юкосом. Поэтому я категорически против. Я увидел, как ведут себя предприниматели в нынешнем Парламенте, там их несколько есть: это решение своих шкурных вопросов. Я видел, как используется депутатский мандат для того, чтобы какому-то члену Правительства стать ”на горло“ и выдавить для себя какие-то условия. Хорошо, если до меня дойдет - я быстро это отрегулирую. Но иногда и я этого не вижу. И вижу, как они себя ведут в Парламенте. Они фактически не работают. Поэтому я просто просил людей: не надо нам больше бизнесменов и толстосумов в Парламенте. Или власть (политика), или же бизнес. И после этого бизнесмены вообще отказались идти в Парламент. Но есть несколько оппозиционных, которые все-таки решили пройти в Парламент. Я просто убежден, что их люди не поддержат, я просто убежден, без всякого административного ресурса, они меня послушают.

Но зато 30-33 процента там будет женщин. Это тоже курс. Я откровенно, прямо просил людей, чтобы трудовые коллективы (они у нас имеют право выдвигать, не только партии) выдвигали женщин. Женщина в Парламенте - надежнее, честнее и порядочнее. Они занимаются своим делом - законотворчеством. Парламент - это место, где создаются, пишутся законы, а не гвалтом кричат и по улицам ходят.

Поэтому нет у нас вот таких острых межбюджетных отношений. Более того, все уже привыкли к тому, что если регион хочет получить дополнительное финансирование из бюджета, - положи на стол программу или бизнес-проект. Вот ты хочешь развить какое-то производство, оно очень нужно, социально ориентировано. Если такая программа есть, мы берем и активно помогаем или на сто процентов финансируем этот проект. Просто так деньги, которые предназначены для расходов на государственном уровне, в регионы не направляются. Только докажи, что это ”во благо“. Доказал - будем поддерживать. И как только поставили такие условия, вы знаете, и не очень много таких проектов получили. А просто так отдать? Ну отдал, поделят. Я не говорю, что разворуют. У нас это исключено. Чтобы из бюджета деньги кто-то стащил - в последние годы просто не помню такого случая. Но тем не менее мы и так просто не можем отдавать. Деньги надо зарабатывать. Другое дело, что мы не изымаем эти деньги у территорий, у регионов. Они остаются там.

Журнал ”Панорама Содружества“. Беларусь является членом Содружества Независимых Государств. Вот уже восемь лет, как мы создаем Союзное государство Беларуси и России, а, кроме того, с сентября 2003 года Беларусь, Россия, Казахстан и Украина приняли решение о создании Единого экономического пространства. Участие в каком из этих объединений Вы считаете наиболее перспективным? Расскажите о планах политического руководства Беларуси по работе в этом направлении?

Лукашенко А.Г. Самое эффективное и приносящее нам пользу — это сотрудничество с Российской Федерацией в рамках Союза Беларуси и России. Все вопросы, которые нас так или иначе волнуют в сфере социальной, экономической, оборонной, за исключением, может быть, политических, внешней политики, они решены в рамках Союза Беларуси и России. От Единого экономического пространства нам ни жарко, ни холодно. Извините, что я так сказал. Нам оно ничего не дает.

Украине — да, России со временем — да, хоть вы и говорите, что теряете 600 или 800 миллионов денег, если идете на налоги по стране назначения, а не стране происхождения. Все это не так. Если вы сегодня потеряли в одном месте, то от объемов торговли вы получите в два раза больше.

Мы гораздо дальше продвинулись в наших отношениях с матушкой–Россией, нежели в рамках ЕЭП, ЕврАзЭС или СНГ. И если бы мы не затормозились в эти два–три года, если бы у нас не произошло небольшое это торможение, когда мы остановились на определенном уровне (я не говорю, что это плохо–хорошо, но мы остановились), мы динамичней бы развивались.

Мы–то вошли в Единое экономическое пространство по просьбе Владимира Владимировича Путина. Он говорит: ”Ну как без Беларуси мы создадим это Единое экономическое пространство?“ Пожалуйста, мы не против, но нам это ничего не дает.

Но мы тем не менее, глядя вперед, считаем: а вдруг мы продвинемся дальше. Правда, последний саммит ЕЭП в Астане меня не очень–то обнадежил. Когда мы начинаем более реально говорить о том, что нужен какой–то орган, который в Едином экономическом пространстве будет хотя бы нашу торговлю синхронизировать, отслеживать на таможенных границах ситуацию и блюсти ставки таможенных пошлин, Украина заявляет: ”Нет, это суверенитет“. Слишком много здесь политического. Понятно — сейчас выборы в Украине. Но не очень Украина в этом направлении двигалась и раньше.

У Казахстана одна проблема — транспортная: чтобы Казахстану были предоставлены условия перемещения грузов по России, как мы, допустим, пользуемся — россияне у нас, а мы у России.

Там слишком много противоречий, о которых мы не говорим, и слишком много нерешенных вопросов. Так что я просто хочу вас этим самым предупредить, чтобы вы уже не думали, что мы тут создали какое–то объединение, которое завтра эффективно будет работать в том направлении, в котором мы декларируем. Все не так просто.

Что касается наших планов — мы очень дорожим Союзом Беларуси и России. Очень дорожим! Несмотря на противоречия какие–то, разногласия, может быть трения какие–то, они были и есть и они будут. Но мы ведь умеем решать возникающие вопросы, преодолевать те препятствия, которые иногда возникают перед нами, президентами. По–моему, мы это демонстрируем. И это искренне. Это не просто: мы встретились, поулыбались. Или я сегодня читаю в российской прессе: ”Москва не будет свергать Лукашенко, потому что не хочет дестабилизировать обстановку в Беларуси, но Путин Лукашенко чуть ли ни ненавидит, не любит и так далее, и он все равно против него“. Знаете, я не знаю, кто это мог написать, и где он черпает факты для таких обобщений и логических заключений. Это мне просто удивительно. У нас нормальные отношения. Личные отношения с Владимиром Владимировичем у нас всегда были хорошие. И будут всегда хорошие. Потому что мы не видим своего будущего без России, и Россия — только в жутком сне можно представить, что она потеряет Беларусь. Мы в личном отношении никогда не имели, еще раз подчеркиваю, противоречий.

И потом, к примеру, а что, мне желать другого Президента в России, если складываются нормальные отношения? С другой стороны, а что Путину выгадывать в Беларуси? И вообще, у него есть альтернатива здесь, будем говорить так? Если есть, то тогда можно взвешивать. Если он этой альтернативы не видит, так какой вывод он может делать?

Ну и самое главное, вы должны четко понять, и я вам это говорю абсолютно искренне. Россия никогда со времен новейшей истории не решала вопросы власти в Беларуси, никогда! Свидетельство тому — нынешний Президент. Как Россия возилась с Беларусью, когда мы избирали первого Президента. Она меня не поддерживала. Наоборот, против меня активнейшим образом шла работа. Поддерживали Кебича, не хотели Шушкевича с националистами, это правда, но поддерживали Кебича Вячеслава Францевича. Но народ решил иначе.

Не может Россия сегодня повернуть здесь ситуацию так, что вот возьмут и изберут того, кого хочет.

Поэтому если кто–то думает, что Россия, Кремль, как пишут центральные российские газеты, сделает ставку и решит вопрос, ошибается: как только наша Россия начинает вмешиваться во внутренние вопросы, народ это обижает, злит, и он сделает наоборот. Так же, как и в России. Ну представьте, какое–то государство вмешалось бы и сказало: будет не Путин, а кто–то другой. Наоборот проголосуют.

И потом, это же наш славянский менталитет, даже советский, не славянский: мы гордые люди и привыкли, что нами командовать никто не имеет права.

Или пример. Американцы озаботились демократией в Беларуси, приняли ”Акт о демократии“. Прочитаешь его — вмешательство во внутренние дела и давление на республику. Какой эффект? Процентов как минимум семь они мне добавили. Вот и всё.

Поэтому, поверьте, что ушли те времена, когда кто–то на кого–то… Да, сегодня в России, внутри России не везде можно сделать так, как хочет центр. Михаила Евдокимова избрали вопреки или по воле? Вопреки. Вот избрал народ и всё, хочется кому–то или не хочется. Поэтому надо отходить от этих штампов. У нас ведь, в России, в Беларуси, образованные люди, умные, самолюбивые и гордые. Нормальный человек — поддержат. Ненормальный — извините. И никакой административный ресурс в этом плане не поможет.

Но мы дорожим нашими отношениями с Россией. Еще раз подчеркиваю: мы без России не видим своей жизни, как и Россия.

”Костромское информационное телевидение“: Российская политика Центробанка заявлена следующим образом: укрепление российского рубля по отношению к американскому доллару невыгодна российской экономике. Как дела с этим обстоят в Беларуси и не будет ли проведена деноминация национальной валюты Беларуси до объединения денежных систем?

Лукашенко А.Г. Что касается деноминации, мы не планируем этого процесса в нашей стране.

Что касается состояния нашей валюты — и это одна из причин нашего аккуратного отношения к объединению сегодня, а не завтра: впервые за новую историю белорусский рубль укрепляется по отношению к валютам иностранных государств. Мы создали нормальные, я считаю, конечно, недостаточные еще, но нормальные резервы. При том, что мы по бешеным ценам покупаем энергоносители и у нас, к сожалению, сегодня импорт–экспорт 50 на 50 или даже в минусе, тем не менее мы находим возможность создать золотовалютные резервы. У нас их семь лет тому назад вообще никаких не было.

Наша валюта сегодня укрепляется по отношению к доллару и другим валютам, в том числе и рублю. Поэтому какой смысл сегодня идти на какую–то ломку? Люди не поймут зачем. Сегодня спрос на белорусскую валюту гораздо выше, чем на рубль, доллар или на евро, сегодня люди заинтересованы держать свои сбережения в белоруской валюте. И это тоже впервые в истории.

Если говорить об объединении систем или о введении российского рубля как единственного платежного средства в Беларуси, то это не главное. Главное то, о чем я говорил: надо дом строить с фундамента. Надо выполнить все экономические и финансовые соглашения и обязательства друг перед другом, которые мы взяли раньше. Но если это не хочется делать, а ”давайте рубль“, — телегу впереди коня никто не ставит. Но всё готово для того, чтобы перейти на единое платежное средство.

Но опять же, а что дальше — вопрос. Впереди–то у нас общая валюта. А общая валюта — это не белорусский и не российский рубль. Российская Федерация готова к введению общей валюты? Не готова. Россия никогда не откажется от российского рубля во имя какой–то общей валюты. То есть мы опять отходим от договора, который мы когда–то подписали.

Но еще раз хочу сказать: мы себя сегодня комфортно чувствуем с белорусским рублем. Может, он немножко слабее, да и слабее российского рубля, потому что несоизмерима экономика, традиции. Мы — новое государство. Поэтому процессы идут в этом направлении. И вы бы на моем месте точно так рассуждали: когда нормально, зачем выбрасывать этот инструмент?

”Интерфакс“. В свое время власти Чехии не выдали визы должностным лицам Беларуси. Затем таким же образом поступила Греция. Евросоюз ограничивает въезд четырем должностным лицам республики. Не исключено, что подобные шаги предпримут в ближайшее время и Соединенные Штаты Америки. Почему белорусская сторона не может принять адекватные шаги в отношении этих государств?

Лукашенко А.Г. Простите, по–русски скажу: если тебе дали в морду, ты обязательно то же должен сделать? Не всегда. Порой пощечина другого плана больнее, чем просто дать в морду, когда тебя бьют. Да, действительно, были случаи, когда Чехия, Греция отказывали в визах нашим должностным лицам. Ну и что, вы хотите сказать, что Чехия и Греция делала это по своей воле? Да Чехия и Греция давно уже ничего не решают. За них решают в Брюсселе и в Вашингтоне. Вот им продиктовали — и мы это знаем — и они отказали во въезде нашим должностным лицам.

Не пустить на Олимпиаду руководителя нашей Олимпийской делегации — это дикость и тупость! Такого в советские времена не было, они ж нас все время критиковали: мы закрытая страна, у нас тут заборы, железобетонные стены и так далее. А сами как поступают? Под надуманным предлогом, чтобы обязательно где–то нас подковырнуть, зацепить и показать в худшем свете. То же самое и ЕС.

Соединенные Штаты Америки, красноречивый недавно был факт — они отказали во въезде нашим, из Беларуси, наблюдателям за их президентскими выборами — мол, ”мы же знаем, что вы скажете“. То есть мы можем в этом хоре, в этом оркестре играть не ту скрипку. Когда меня проинформировали об этом, я спросил: сколько американцев приехало к нам за наблюдением на выборах? Уже 50, приедет больше. Я говорю: всех отправим отсюда. Мы просто их не пустим в страну (как и они), если они запретят наблюдать нам на выборах в США. Всё — они отступили, мы отступили. Это ситуация на сегодняшний день. Как они себя поведут? Американцам мы ответим адекватно. Потому что это они принимают решения, это не Греция и Чехия.

Да, мы рассматривали вопрос по Чехии и Греции. И буквально вчера, позавчера меня информировали по этому вопросу. У нас определена четкая политика: раз вы — ну и мы тоже. Но я посмотрел на тех людей, которые хотят наблюдать у нас за выборами и референдумом. И что вы думаете? Из Чехии, из Греции — нормальные мужики, нормальные люди приехали, они вообще не имеют к этому никакого отношения. Я у министра иностранных дел спрашиваю: запретим мы им, как они когда–то нам, а за что этих людей? Мы должны быть благороднее. И я принял решение: пусть едут, пусть наблюдают — чтобы не думали, что мы тут хотим чего–то спрятать.

То же самое и ЕС — чтобы они нас не упрекали, не говорили, что в ответ мы их не пустили. Они же будут говорить, что мы чего–то прячем. Так пусть лучше приедут.

А что касается американцев, то я вам сказал, на каком уровне решение этого вопроса. Не надо, наверное, нам напрягать эту обстановку между нашей страной, допустим, и ЕС. Она и так нелегкая, непростая, и нам надо быть благороднее в этом плане. Нет такой ситуации, чтобы мы вот так лоб в лоб стояли и действовали: ты в меня выстрелил, я в тебя и так далее. Образно говоря. Поэтому мы люди благородные, мы славяне.

Газета ”Симбирский курьер“. Что предпринимает правительство для сдерживания цен?

Лукашенко А.Г. Для нас это правильный вопрос, актуальный. Мы на многие вещи регулируем цены. Инфляция за прошлый месяц составила 0,1 процента. И наполовину инфляцию создает само государство, повышая цены на коммунальные услуги, и за счет этого мы имеем такой всплеск. Вторая половина — мы у вас, дорогие, покупаем нефть, газ, причем всё покупаем у вас по мировой цене, кроме газа.

Здесь у нас взаимовыгодное сотрудничество, мы снизили транзит для ”Газпрома“, ”Газпром“ немножко дешевле нам отдает газ. Все остальное — по мировым ценам. И при таком росте мировых цен, естественно, нам очень трудно сдерживать инфляцию. Но в месяц у нас инфляция по проекту 1,4 процента. А мы сегодня имеем в месяц в среднем 1 процент. То есть мы идем на 40 процентов ниже того прогноза и того плана, который был сверстан в прошлом году. Для нас это здорово. У нас были времена, когда были десятки, сотни и тысячи процентов инфляция в месяц! Поэтому 12 процентов, если мы выдержим до конца года, это для нас будет здорово. Значит, на будущий год мы уже приблизимся, а то и догоним Российскую Федерацию по инфляции.

Но сравнивать нас с Россией, у которой все в руках, где вообще инфляции может не быть, если Россия захочет, нельзя. Однако мы регулируем и сдерживаем.

Газета ”Кубанские новости“.

Насколько Беларусь уже близка к Вашей идеальной модели социально–политического устройства, то есть к тому, какой Вы хотите ее видеть?

Лукашенко А.Г. Знаете, если бы мы смогли ту модель, которая у нас есть, и тот уровень, который мы достигли, точнее, ту динамику, которую мы имеем, на этом уровне закрепиться, мне больше желать ничего не надо. Что больше надо для государства, для руководителя, для людей? Предприятия работают, продукция их востребована на рынках. Немножко бы больше денег — мы бы быстрее модернизировали предприятия. Но кто его знает, много денег — это разврат. Это развращает и государство, и людей. Лучше, когда чуть–чуть не хватает, тогда человек стремится их заработать. В России сегодня много денег. Кто скажет, что это благо? А что будет, когда меньше станет? Вы что, гарантировано будете все время получать такие огромные деньги? Трудно сказать. Даже если будете в таком объеме получать, скоро цены на то, чего нет в России, придут к мировым ценам на энергоресурсы. То есть, трактор будет в два раза дороже, продукты питания — в два раза. Поскольку вы, получая большие деньги, поставляя туда исходные сырье и материалы по таким ценам, спровоцировали рост цен на перерабатывающую промышленность. Поэтому будет иной масштаб цен, если не упадут цены на энергоресурсы, энергоносители.

У нас, действительно, немножко не хватает денег. Надо их заработать. Надо работать. Тем более есть такая возможность.

Дальше. У нас относительно спокойно в стране. У нас нет межнациональных противоречий. У нас живут около сотни национальностей. Вы хоть один факт слышали, чтобы кто–то на кого–то там и так далее? Нет этого. У нас нет межрелигиозной розни. 26 конфессий. Католики, православные, мусульмане, иудеи, буддизм и так далее. Мы никому не препятствуем. Но, не дай Бог, кто–то нарушит закон, они четко понимают, что за этим последует. Мы это пресекаем немедленно. Потому что все начинается с малого.

То есть человеку у нас жить комфортно. Женщина вечером может спокойно — это удивляет москвичей — в Минске, в Гомеле, в Мозыре или Турове, если ей захотелось, выйти на улицу с маленьким ребенком, и она гарантированно уверена, что ее никто пальцем не тронет. Что может мать больше желать для своих детей?

У нас сегодня родители приходят и просят: возьмите моего оболтуса в армию. Мы по конкурсу набираем в армию. А что было семь–восемь лет назад? Армия была уничтожена, фактически развалена и растоптана. У нас сегодня люди что заработают, то получат вовремя, пенсионеры, студенты. И нам еще удается среднюю зарплату держать чуть выше, чем у вас, и среднюю пенсию, после повышения выше, чем у вас. Я не говорю о военных, студентах, там, конечно, ситуация не в вашу пользу. Что надо этим категориям людей?

У нас сегодня любой мальчишка, девчонка, закончив среднюю школу, может на равных поступать в вузы, а для сельских условия созданы лучше — они на балл меньше получают и проходят, потому что неравное ведь преподавание, хотя у нас на селе очень высокий уровень преподавания, но еще не тот, что в Минске и в городах. У нас сегодня 35 процентов студентов вузов — из сельских школ и малых городов. И это тоже политика.

Я об образовании говорю потому, что нет ничего важнее для человека. И это Президент держит в руках каждый год, создавая комиссии, контролируя, сажая в тюрьму тех, кто взятки берет. Каленым железом выжигали это всё. Сейчас это — единично. Если в Белорусском государственном университете, аналог МГУ, раньше было 4 процента сельчан, то сегодня их больше 20 процентов, здесь, в центральном вузе. Это факты. От них никуда не денешься.

Индекс ”человеческого развития“ в Беларуси выше, чем в других республиках бывшего Советского Союза, хотя я тоже идеальным не считаю его критерии.

И главное — динамика нормальная. Страна движется в том направлении, в котором я, как вы у меня спросили, хотел бы, чтобы она двигалась.

Но если вы у меня спросите, навсегда ли это, я публично людям, даже вот в период референдума, говорю: ”Вы знаете, надо вкалывать до посинения, чтобы сделать эту динамику необратимой. Я не могу вам гарантировать, особенно в связи с тем, что происходит в мировой экономике“. Быстрее бы уже выборы в Америке закончились. 30 с лишним процентов экономики мировой — это США. Неразбериха там — она же бьет здесь. Помните, народно–патриотические силы оказались правы, когда говорили о том, что долларов столько напечатали, денег, которые ничем не обеспечены, в связи с чем инфляция ждет дикая. Что сегодня происходит? То же и происходит. Это нефтепроизводящая страна, но напечатали столько денег, чтобы обеспечить войны и вмешательства в разных частях мира, что раскрутили инфляцию.

Поэтому мы очень подвержены, мы очень зависимы от мировых рынков. У нас очень открытая экономика. Больше, чем в какой другой стране. Мы огромное количество ввозим и огромное количество вынуждены экспортировать. А попробуй сегодня продай на мировых рынках! Если раньше мы в Россию 85 процентов продавали, сегодня около 50 процентов. И это нормально. Наша экономика не может зависеть от одной страны. Россия когда ”рухнула“ в 1998 году, то это очень больно по нам ударило. Поэтому мы поняли, что нам надо нашу продукцию продавать не только в Россию, но и на других рынках. И у нас это получается.

То есть страна движется в нужном направлении. Модель, которую мы когда–то избрали, нормальная. Мы это видим сегодня. По крайней мере, есть результат. Издержки всегда будут, это естественно.

Поэтому для меня главная мечта: чтобы мы закрепились и сохранили динамику движения в этом направлении. Нет таких причин ни внутри, ни извне, нас никто не подталкивает, чтобы сломать ту модель, которая у нас есть. Да, она не нравится МВФ, потому что они увидели, что, возможно, страна может развиваться и в таком направлении, не по их рецептам, и более выгодно это для постсоветского пространства и актуально. Это невыгодно, может быть, в России олигархам, но это выгодно вам и вашему народу, тем, кто живет в ”глубинке“, в регионах. Да и я не думаю, что вы в ”глубинке“ развиваетесь по иному пути, нежели Беларусь. По крайней мере, в умах у вас — эта модель. Она для вас понятна. Она понятна вам, вашим людям, она нормально воспринимается.

Знаете, я вам скажу, что мы были романтиками в начале 90–х. Мы думали, что вот введем рынок и все будет хорошо, да и работать не надо, по крайней мере, в два раза меньше работай — и будет всё в изобилии. Да, сегодня изобилие. Но кто имеет доступ к этому изобилию? Все? Не все. Далеко не все. Поэтому ориентироваться надо на то, что надо вкалывать. И государство не имеет права, особенно вот при такой ломке, уходить из экономики, ни в одной стране. И вот эти разговоры, которые я слышу, в Российской Федерации — ”государство оттуда должно уйти, отсюда“ — так зачем это государство вообще? Надо стараться присутствовать в любом сегменте, но не мешать, а помогать. Поставил условие перед предприятием: я тебе помогу, но ты должен выйти на этот уровень, должен сохранить рабочие места, а государство тебе поможет. Если ты это не сделаешь, не нужно ни такое руководство, ни предприятие. По другим вопросам не надо больше вмешиваться, пусть дают продукцию. Мы из этого исходим. Вот и все вмешательство.

Есть еще прибыль, особенно от тех отраслей, которые не только принадлежат компаниям, — народу всему принадлежат российскому или белорусскому. И почему государство не должно видеть, куда инвестируется эта прибыль? Или она вывозится?

Недавно ваш Лившиц высказался: ”Переходящее Красное знамя надо давать, или вымпел, или победителем соцсоревнования объявлять тех, кто вывозит капитал, не надо против этого бороться“. Извините меня, ведь в основном российский капитал уходит и оседает в банках. Он же даже не в ”Челси“ инвестируется, а просто в банках оседает, в оффшорных зонах. На кого он работает? На олигарха (кто вывез) и на ту экономику. Так какой смысл в вывозе этого капитала? Если бы российский капитал был вывезен и на него были куплены самые ”лакомые куски“ в Германии, Франции, таким образом, влияние России бы усилилось — это другое дело, тогда можно вымпел давать. А что вы за последнее время купили на Западе, в Америке и так далее? Что вы купили за свой капитал? Даже официальная информация дает, что около 10 миллиардов за год у вас будет вывезено. Где этот капитал? В банках осел. На чьих счетах? На личных счетах олигархов. Так почему государство не должно интересоваться, куда направляется эта прибыль? Так это сколько километров современнейших дорог можно построить!

Может, я высказываю вещи, несколько отличные от вашего мировоззрения, но я считаю, что и на это мы должны смотреть. Это деньги народные. Ни один олигарх никогда столько не заработает денег. Конъюнктура так сложилась. Это российское, это народа России, Беларуси. Поэтому, особенно в это время, дорогой мой, поделись. Поделись с народом, с бюджетом, чтобы и армии было, потому что армия защищает. Что бы было с Россией, если бы не было российской армии? России давно бы уже не было. А что самое важное вроссийской армии осталось? Ядерное оружие. А ядерное оружие — поддержание и новые разработки — сколько миллиардов в год требует? Так пусть вкладывают деньги, чтобы иметь возможность и завтра, и послезавтра работать в России и качать нефть и газ. Но это временщики, их это не волнует.

Почему государство не должно волновать, что сегодня у экономических рычагов стоят временщики? Должно. На то оно и государство. Американцы нам показали демократию, и что должно, и что не должно волновать государство. Как только трудности небольшие возникли, они подмяли мощью государства всё и всех. И не посмотрели, как мы на это отреагировали. И мы кричали: демократии нет, нарушение демократии.

Чуть Владимир Владимирович Путин намекнул на то, что будет реформироваться власть в России — шум какой подняли: и во Всемирную торговую организацию не примем, и с ЕС отношений не будет, и с НАТО не будет. Идет жуткое давление на Президента России и на его сторонников.

Конечно, им же не нужна сильная Россия. Зачем новый центр силы в мире? Не надо. На развал Союза вложили денег немало, а еще, не дай Бог, Россия укрепится — сколько надо потом денег. Тенденция сейчас идет непростая. И мы больше, чем кто–либо, от этого зависимы.

Поэтому я не могу гарантировать, что мы взяли Бога за бороду и всё уже, не отпустим. Дай Бог, чтобы так было.

Газета ”Псковская правда“. Мы побывали вчера на нескольких сельхозпредприятиях. Результаты их работы впечатляют. Расскажите, пожалуйста, о приоритетах аграрной политики Республики Беларусь. Как вам удается добиваться такого?

Лукашенко А.Г. Мы сейчас разрабатываем глобальную программу поддержки села. В эту программу войдут как стратегические направления наших действий, так и те, которые нами уже опробованы.

Допустим, строительство жилья на селе. Когда–то мы пошли от простого: мною было поручено каждый год в каждом сельскохозяйственном предприятии — колхозе, совхозе — строить по 5 домиков. Есть 20 хозяйств в районе, в них по 5 домиков минимум — минимум! — за счет бюджетной помощи, кредитов. 100 домиков на район. Это значит 100 специалистов и хороших механизаторов, доярок, телятниц — в село. Притом идут специалисты, которых у нас не хватает.

На основании этого в программе будет разработано одно из направлений — строительство жилья на селе. Плюс строительство дорог, газификация, создание агрогородков.

Кстати, самое главное — мы сохраняем крупнотоварное производство. Мы не будем на куски резать землю. У нас это не прижилось. Наоборот, количество фермеров у нас сокращается — они не выдерживают конкуренции с крупными хозяйствами. Но мы их не разрушаем. Поддерживаем. Они объективно не могут конкурировать с крупными хозяйствами. И у вас эта дележка земли ни к чему не приведет, и не нужно этого делать — у нас люди привыкли жить уже не на хуторах, а в крупных селах, станицах и так далее и работать вместе.

Мы это не разрушаем и отсюда вся наша политика: жилье, дороги и агрогородок. Хозяйство, к примеру, 6 тысяч гектаров земли, основной центр — агрогородок. В каждую же деревню не подведешь дорогу, газ и так далее, а вот эти приоритеты мы будем развивать, но не будем и губить те, которые есть. У нас, в Беларуси, инфраструктура достаточно высоко развита, так уж сложилось.

Таким образом, мы эту программу принимаем. И в ней будет прописано: и дороги, и газификация, и модернизация, и зернотоки, и машинные дворы, и техника. Мы сегодня уже создали новый шлейф самой современной техники, которая не уступает западным образцам.

В этом году мы вырастили приличный урожай, за последние 20 лет у нас не было такого урожая. Но мы бы его собрали, как в Украине, только наполовину, если бы в свое время, пять лет назад, не спохватились и не создали целый шлейф новых машин, особенно новых комбайнов. ”Енисея“ нет, ”Нивы“ нет, ”ДОНа“ нет — пять лет назад эти предприятия вообще были остановлены, сейчас вроде немножко начали выпускать комбайны.

Мы вынуждены были создать свой комбайн. И мы ”именем революции“ за три года сделали комбайн, на четвертый год — другой комбайн, потом с немцами — третий комбайн. Мы сегодня в Беларуси имеем три–четыре вида зерноуборочных комбайнов собственного производства. Продаем в Россию, Казахстан, Украину и так далее. То есть это одно из направлений — новая техника на селе. Это все будет сведено в программу.

Но мы этим начали заниматься тогда, когда не было надежды на то, что когда–то сельское хозяйство может подняться. А мы знали, что Россия огромна и ее лопатой не перекопаешь. Я семь лет тому назад об этом сказал: рано или поздно Россия встанет на ноги и потребует чем–то пахать, в России уже нет нормальных тракторов. И сегодня, действительно, так получилось — Россия готова покупать любую сельскохозяйственную технику. Мы даже не успеваем под заказ ее произвести для России, мы уже по ночам работаем. Это же наши рынки, мы же не должны их упустить. Потому что, если мы не удовлетворим спрос России, удовлетворит Германия. Вот мы и стараемся сейчас удовлетворить спрос россиян на технику нашего производства. Это благо. Мы получаем таким образом российский рубль или доллар, кто как торгует, для того чтобы купить комплектующие, энергоносители и так далее. Вот так потихоньку сельхозмашиностроение развивалось и работало на свое сельское хозяйство.

Но, главное, не упрекать людей, что село — это бездонная бочка, что там плохие люди, дикари и так далее. К ним надо по–человечески относиться, что я всегда и делаю. И село у нас стало одним из приоритетов в развитии.

Что сегодня в сельском хозяйстве? Половина хозяйств — колхозов, совхозов, крупных хозяйств, фермеров — не требуют никакой поддержки. Из остальной половины, половина, 25 процентов от всего — мы им чуть–чуть помогаем, и они нормально развиваются. Наша беда — 20–25 процентов хозяйств в стране, которые еще слабо работают. Мы их поддерживали десять лет, тащили на плечах, а теперь я сказал: всё, друзья мои, я вас продаю. Продаю частникам. Уже 125 бизнесменов взяли хозяйства и год отработали. Разительные перемены. Но это не тот частник, который, знаете, пальцы веером, пришел и думает, что всё у него будет в ногах. Они сами ходят в сапогах по колено в грязи и уже аграриями стали. Они уже знают, как сеять, как убирать, как коров доить и так далее. И притом они не хотели брать эти хозяйства. Я им просто намекнул: если вы хотите и дальше работать, деньги получать в Беларуси, вы подставьте плечо, а я вас буду поддерживать. Я их и поддерживаю.

В будущем году еще хозяйств двести передадим. Они платят зарплату значительно выше, чем в других хозяйствах, и люди там по–иному начали жить. И дисциплина, конечно, у частника железная.

Но, я еще раз подчеркиваю, вы не сравнивайте их со своими частниками. У вас частники несколько свободны от государства. Мы их все–таки стараемся держать в государстве, чтобы они понимали, что они на этой земле, надо вкладывать в нее. Ну и ведь у них или родители, или дедушки, бабушки были сельчанами. То есть, в основном, они сельские люди. Я вижу, они с душой к этому относятся.

Это тоже одно из направлений работы с убыточными хозяйствами, которых у нас сегодня примерно 20–25 процентов. Вот такой расклад на селе.

Но вы спрашиваете, что с ними делать? С ними ничего не надо делать. Надо делать так, как они хотят. Но ставить жесткое условие: вы хотите денег? Денег не будет, их надо заработать. Помогу вам заработать, но шевелиться будете сами. Всё, надо идти ”от жизни“, ничего тут выдумывать не надо. Не нужны западные стандарты и рекомендации. Что–то подходит из технологий на Западе — давайте возьмем. Например, как они обрабатывают поля в Германии, во Франции — ну заглядеться. Мы своих заставляем так же делать. Порядок и чистота у них на многих фермах, правда не везде, мы тоже заставляем их это делать.

Знаете что, для того, чтобы в селе решить проблемы, надо найти честных, порядочных руководителей. Есть руководитель — будет хозяйство. Нет руководителя — ты туда хоть всю Россию свези, деньги туда вложи, они все равно прахом пойдут. Должен быть лидер, руководитель. Крестьяне привыкли видеть во главе своего коллектива деятельного, умного, толкового лидера. Если такой будет, значит, будет хозяйство. Вот мне б сотню еще таких, и всё, и я б забыл о сельском хозяйстве, оно бы само по себе работало.

Но мы найдем их. У нас целая программа подготовки кадров. Мы сейчас берем молодых ребят. Потому что есть же и закостеневшие, они уже и работать не хотят, им ноги переставлять надо. Мы берем из вузов ребят, которые из села пришли, готовим их, а на последних курсах направляем на практику. У нас есть в стране 60 суперхозяйств — они еще с советских времен, их потом разрушили, а мы их подняли, там высочайший уровень. И по несколько десятков человек из вузов берем и в эти хозяйства: они там ходят за руководителем, за специалистами, выполняют беспрекословно все, что они им говорят. И мы их таким образом готовим. Молодой человек, заканчивая вуз, понимает, что ему надо делать на уровне главного инженера, председателя колхоза. Два года после вуза — и он становится руководителем, совсем молодым. Мы их чуть–чуть поддерживаем, но важно, что у него есть желание работать. Мы и кадровую проблему таким образом решаем. Главное — это кадры. Для села этот вопрос наиважнейший. Ну а потом все остальное — и дома, и газ, и техника, и модернизация, и технологии новые, и так далее.

Газета ”Ставропольская правда“. В России сейчас тоже выстраивается новая ”вертикаль“. Некоторые даже шутят, что калька взята с белорусской. Поделитесь своими секретами кадровой политики, где ждать, может быть, каких–то слабых мест.

Лукашенко А.Г. Секретов нет. ”От жизни“ надо идти. Да, для Америки, для Европы, может быть и хорошо, когда перманентный, непрерывный процесс выборов идет: выборы, выборы, выборы (такая система когда–то была в России). Журналистам, может, хорошо — острота там и так далее. А когда этот человек, журналист, приходит домой и ему ж бытовыми проблемами приходится заниматься — все равно тяжело. Поэтому я не знаю, кому выгодно. Им, наверное, было выгодно это.

Мы же пошли, исходя из нашей реальности. И у нас это привело к жесточайшему конфликту, подогреваемому с Запада. Тогда мы вышли на первый референдум. Когда меня избрали Президентом, у меня власти не было. Было примерно, как в Украине — Верховный Совет всем управлял. Сидит 360 человек в Парламенте, которые ни за что не отвечают и даже не понимают за что нажали кнопку и пошли, никакой ответственности. Я ”оттуда“ сам, знаю, как это делалось, изнутри знаю Парламент, поскольку был депутатом. Вот такой разброд был. И мне надо было выстроить ”от жизни“ нормальную систему управления. Власть — это же наиважнейшая вещь в любом государстве. И насколько она эффективна — таким будет и государство.

Но чтобы была эффективной власть, надо выстроить систему. И я ее начал выстраивать. Да — я нигде это не скрываю — в Беларуси власть авторитарна. А что, она в России не авторитарна? Вы несколько другими методами это выворачиваете, я более открыто, искренне это делаю. Может быть, надо было где–то, знаете, на кого–то спихнуть, свалить, кого–то снять там и так далее, подумаешь, одного министра заменил другим. Я этого не делаю. У нас нет этих схем и комбинаций. Может быть, Россия слишком на виду и ей приходится как–то поступать по–иному. Но я искренне и откровенно выстроил эту систему. Верховный Совет ее не принял. Народ с меня спрашивает (”мы же тебя избрали“), а я ничего сделать не могу. Вы понимаете? Я собрал группу юристов для написания новой редакции Конституции. Кстати, и российских юристов пригласил, они высказали свою точку зрения. Я не все принял от них. Мы сделали свою Конституцию, которая нам подходила. Коммунисты сделали свою. И Верховный Совет выдвинул свою Конституцию. У нас три или четыре варианта проекта Конституции было на референдуме. Вот, пожалуйста, народ: читай и голосуй.

Народ принял эту Конституцию. И конфликт, который приводил к очень серьезным столкновениям ”наверху“, мы в общество не перекинули. Народ поддержал предложенный мной проект Конституции. Власть в Беларуси жесткая, авторитарная. Нагрузка и полномочия у Президента очень серьезные. Эффективная работа или нет, не мне судить — вам и народу белорусскому. Но мы выстроили эту власть сразу.

Я Борису Николаевичу Ельцину говорил об этом. Я ему предлагал это. И Владимиру Владимировичу Путину об этом говорил два — два с половиной года тому назад. Владимир Владимирович тогда сказал: а мы по социологическим вопросам видим, что народ хочет избирать руководителей регионов. Ну, раз хочет — так хочет. И к чему пришли? Оказывается, выборы — это хорошо, но если хотим, чтобы государство сверху донизу было управляемым… А это не факт, что у вас или у нас в дальнейшем оно будет управляемым: мы можем назначить губернаторов, но надо же, чтобы потом система работала, и эффективно должно действовать государство.

Мне кажется, если уже делать здесь шаги, то надо выстраивать целую систему или не трогать вообще. То есть надо идти до конца, реформируя власть, — тогда может быть толк. Но, имейте в виду, что Россия — не Беларусь. Да, можно во Владивостоке, на Камчатке, в Хабаровском крае кого–то назначить. Но он будет смотреть тебе в рот, через тысячи километров в Москву, и думать: а что же там тебе надо? И будет отсиживаться, не будет работать. А из Москвы трудно увидеть, что делается в Ульяновске, Мурманске, а тем более на Камчатке. Поэтому здесь есть и определенные трудности.

Россия — это особое государство, которое должно по–особому управляться.

”СОЮЗ–ИНФО“. Планируется ли в этом году проведение заседания Высшего Госсовета и какие вопросы будут на нем обсуждаться?

Лукашенко А.Г. Мы, действительно, имеем большую задолженность по проведению Высшего Государственного Совета. Но почему он не проходит? Потому что мы сейчас наткнулись на непреодолимое, казалось бы, препятствие. Есть ряд вопросов, которые нельзя исключить — по ним надо принимать решения. Прежде всего — Конституция. Если двигаться вперед, надо принимать Конституцию и строить нормальное государство, о котором мы заявили. Россия не хочет в этом направлении идти. Даже предлагает тот договор, который существует, а он наполовину только выполняется, практически денонсировать, сделать его аморфным. Мы на это не идем. Они нам предлагают в противовес: давайте валюту вводите. Так как вводить, когда государства нет, что вводить? Давайте решим эти проблемы и введем валюту. Вот мы и наткнулись на вопросы, которые не можем преодолеть.

Я уже несколько раз как Председатель Высшего Госсовета инициировал проведение Высшего Госсовета. Но я же не могу дать команду и всех собрать. Пока российская сторона не готова обсуждать эти вопросы.

Но нам надо провести Высший Госсовет. И вчера я подписал поручение, чтобы мы немедленно активизировали эту работу. Нам надо проводить Высший Государственный Совет, нам надо говорить что–то людям. По крайней мере, сказать: вот это мы не можем, вот это мы можем, вот по этому приняли решение, вот это не выполняется, кто виноват. Ибо это может превратиться просто в говорильню. Уже есть много людей, которые мало верят в то, что мы можем в ближайшее время продвинуться в строительстве нашего Союза.

Не всё от меня зависит. Что касается белорусской стороны — этот вопрос решаемый. Но я Председатель Высшего Госсовета, поэтому я отвечаю, и тут я с себя вину снять не могу. Буду более напорист. Думаю, мы выйдем к концу года на проведение Высшего Госсовета, в Москве он состоится.

Газета ”Курская правда“. Уважаемый Александр Григорьевич, нам настолько понравилось то, что мы здесь увидели и услышали, как и чем живет белорусский народ, что вчера, беседуя между собой, даже высказали пожелание, чтобы здесь остаться на постоянное место жительства. Предполагает ли законодательство Беларуси двойное гражданство и в связи с этим, как это будет выглядеть при Союзном государстве?

Лукашенко А.Г. Не предполагается двойного гражданства. Если вы захотите здесь остаться и получить гражданство, то у нас специально приняты поправки в Закон, Президент имеет право очень быстро предоставить такое гражданство, и мы очень многим русским людям, россиянам, особенно изгнанным в свое время из Казахстана, других стран, просто приехавшим к нам с Кавказа, из Ставрополья, иных регионов, мы им предоставили гражданство — это наши люди. У нас, по крайней мере, ни один человек, приехавший из России, Казахстана, Украины или еще откуда–то, не обижен. Ни один! Они ко мне не предъявляют никаких претензий. Тем более, что я лично держу на контроле этот вопрос.

Нас даже несколько беспокоит огромный приток в последние годы на постоянное место жительства, с желанием жить здесь. У нас выезжает где–то тысяч 8, а приезжает до 40 тысяч. И то, 2 тысячи в прошлом году у нас, по–моему, выехало, а 30 с лишним приехало. Это же надо работу предоставить всем. Но пока мы справляемся с таким потоком, хотя нам это очень тяжело.

Но ограничивать мы ни в коем случае не будем приезд этих людей. Ни в коем случае не будем!

Что касается гражданства в Союзном государстве — нет проблем. С нашей стороны нет проблем. А вы задайте своему руководству: готовы ли они сделать нас гражданами России? Интересный вопрос… Я не буду развивать, на эту тему разговаривать, но вы им задайте. У нас никаких проблем.

Газета ”Хакасия“. Александр Григорьевич, приоткройте, так сказать, занавес над личной жизнью: кто у вас дети, кто жена, чем они занимаются, что бы вы хотели, кем бы стали ваши дети, какое будущее их?

Лукашенко А.Г. Нет проблем. Жена моя работает обычным специалистом, путевки делит в районе. Раньше, знаете, профсоюзы этим занимались, а сейчас — государство. Поскольку дотируем из государственного бюджета путевки, значит, государство и контролирует.

Старший мой сын работает руководителем одного из отделов на государственном предприятии ”АГАТ“ — наукоемкое предприятие, работает половину на ”оборонку“, половину на гражданские цели. Младший мой сын служит в пограничных войсках специального назначения, заканчивает службу. Вот думаю, куда его девать. Не потому, что его некуда деть, но стараешься так его устроить, чтобы поменьше меня критиковали, что у меня уже дети какие–то ”крутые“ и так далее. Это особая моя забота, и я очень аккуратно к этому отношусь. Я их, конечно, держу возле себя, начиная от хоккея и заканчивая другими мероприятиями. Хотя их вижу очень редко (чуть ли не только на хоккее), но чувствую, что они всегда рядом, потому что они живут в той же резиденции, где и я, рядом, метров 50 от моей официальной резиденции. Я привык, чтобы мои дети жили всегда рядышком со мной. Мама моя тоже живет рядышком — там же, где и дети.

Обычная жизнь. Я хочу, чтобы вы не смотрели, как это принято смотреть на детей других президентов. Это обычные дети, у которых мало того что самоограничения высокие, так и я же ограничиваю их. Я не хочу, чтобы мне говорили, что мои дети где–то там учатся, какие–то у них особые там условия и так далее. Это исключено.

Ну и потом, вы же видите, давайте так откровенно, нет у нас этого ”царства“ со стороны Президента. У нас нет этой вот отстраненности Президента от общества. Вот резиденция, где мы с вами разговариваем, — пожалуйста, ни заборов, ничего нет. Открыли окно, посмотрели — обычные, не бронированные окна.

Всё обычно. Абсолютно обычно. Как было в советские времена. А у нас, в Беларуси, руководители были очень хорошие, они были близки к народу. И мы стараемся эту традицию поддерживать. Хотя время бросает много вызовов в плане безопасности Главы государства, мы пока воздерживаемся от того, чтобы ограждать себя, в том числе и высокими заборами, от людей.

Поэтому здесь нет никаких секретов. Наши белорусские журналисты вам могут и показать, и рассказать, и фотографии дать о всей моей жизни, где я бываю, чем я занимаюсь, и каким видом спорта увлекаюсь, и с кем встречаюсь. Это не секрет для наших людей. Поверьте, все очень просто. Я всегда помню, что я буду таким же простым когда–то человеком, как и вы, и знаю, что мне надо будет жить обычной жизнью, и, главное, чтобы в тебя палками потом не бросали. Сейчас тебя посадили в машину и повезли. Люди видят только автомобиль. А потом же пешком надо будет ходить по улицам. Поэтому, главное, чтобы люди тебе не бросали эти упреки.

Я не собираюсь быть ”пожизненным президентом“, как тут, может, оппозиция говорит, ни в коем случае не собираюсь.

Не знаю, может, что–то конкретно вы хотели услышать? Денег у меня нет точно, хоть меня пытаются как–то упрекнуть. Недавно подкинули из России, в Интернет вкинули, что ”у Лукашенко — 11 миллиардов долларов“. У Ходорковского — меньше. А у Березовского — в 10 раз меньше. Но что такое 11? Не прижилось это, потому что люди сразу сообразили — ну как это можно украсть два государственных бюджета? Люди что, два года не ели, не пили ничего? И как можно в Беларуси украсть, если нет приватизации? Когда идет приватизация, то за 600 продал, миллиард тебе отдали, или еще как–то. Нет нефти, нет газа, у меня никто не ”сидит“ на этих трубах. Всех в список загнали — и нищих, и хромых, и больных, и по 20, по 30 миллионов им там приписали. Главное, автора нет — анонимка.

Но это тоже в мою пользу. В Беларуси никто не поверит, что Лукашенко может у кого–то что–то чужое украсть. Это принцип. Я пришел от людей. И, знаете, меня–то люди поддерживают за искренность и честность. Если бы не было этой поддержки, никогда ничего не сделаешь, если ты сам не будешь честен. Ведь в Беларуси, что там греха таить, сколько больших начальников в тюрьму село — за коррупцию. Но если ты сам вор, поверьте, одного–двоих отправишь туда, а потом и сам пойдешь. Если берешься за кого–то, то ты сам должен быть «чистым».

Газета ”Белгородская правда“. Для развития российско–белорусского сотрудничества могут быть подписаны десятки межгосударственных документов. Но экономика создается в результате взаимодействия между нашими регионами и предприятиями. Что, на Ваш взгляд, следует сделать для усиления интеграции и развития кооперации между ними?

Лукашенко А.Г. У нас не только создана нормативная база для сотрудничества Беларуси с регионами России, у нас есть колоссальный опыт. Более того, это была моя идея, когда у нас с Борисом Николаевичем Ельциным не очень получалось, знаете, на излом пошло, я для того, чтобы сохранить движение к Союзу Беларуси и России, вышел на регионы. Не очень воспринималось, когда я приезжал. Но у меня не было никакого другого выхода: для того, чтобы спасти наш Союз, я обратился непосредственно к губернаторам, к регионам. И они до сих пор, буквально каждую неделю приезжают в Беларусь, мы подписываем соглашения между правительством и регионами. У нас нет никаких препятствий для того, чтобы развивать отношения.

Газета ”Свободный курс“ (г.Барнаул). В Беларуси возможно назначение актера губернатором какого–то региона?

Лукашенко А.Г. Если честно говорить, в Беларуси — нет. Не потому, что актер. У нас много отличных актеров — и народные, и заслуженные, но они узкого профиля. А чтобы губернатором стать, надо совершенно иными вопросами заниматься, и там качества должны быть другие. Я такого человека в Беларуси не вижу.

Но, самое главное, должен вам сказать: то, что политиками становятся актеры, вина не актеров и не народа, который избирает, — наша вина. Наша вина в этом. Наверное, довели вы там народ, что он уже махнул рукой и думает: чем такие специалисты, давай я попробую актера. Я не думаю, что там уже кто–то большущие деньги вложил в Михаила Евдокимова.

Но в Беларуси такой необходимости нет. У нас достаточно талантливых руководителей. Не просто по специальности — экономист, актер. Какая разница, ты актер или экономист? Поверьте, разница не в этом. Он должен быть опытным человеком и пройти все то, что ему надо в жизни потом при руководстве областью. Вот это очень важно. У нас таких людей хватает. И я бы назначил их. У нас артист занимается своим делом.

И если бы у нас было так, и у нас бы избрали, я бы сразу начал думать о себе: значит, я что–то сделал не так.

Знаете, когда у нас проходят референдум, выборы, мы начинаем анализировать на моем уровне, как все–таки голосуют люди, как они относятся к власти. И после этого анализа, если мы видим, что в регионе провал, люди недовольны (мы же видим реальную картину), этот руководитель больше не задерживается во власти, потому что ему люди не доверяют. Если голосуют против, значит, они против тебя прежде всего голосуют.

Газета ”Советская Сибирь“. Хотелось бы услышать Ваше отношение к академической науке. Как происходит в Беларуси с научными кадрами, с сотрудничеством? Ведь научная сообщество одно, его трудно разделять на республики, государства и так далее.

Лукашенко А.Г. Я был в Сибирском отделении Академии наук. И с этой поездки мы начали восстанавливать разрушенные эти связи. Ученые Сибири — это наши ученые. Почему? Потому что не было более тесных отношений в науке, чем белорусской академии наук и отделения Сибирского. Общая тематика восстановлена. Там, где мы работали вместе, мы ее восстановили. И я поддерживаю сейчас эти тенденции. И новые появляются темы. Но не хватает денег. Особенно у Сибирского отделения Академии наук. Все–таки это не московская академия, а вроде региональная. И они мне прямо говорят, что у них где–то около 15 млн.долларов всего бюджет на такую махину, и не всегда хватает средств. Поэтому где–то мы больше финансируем. Но опять же, вы же должны понимать, что и у нас лишних денег нет, и мы там, где видим какой–то результат ”на горизонте“ и пользу для Беларуси, конечно, мы всегда идем на то, чтобы профинансировать в больших объемах.

Что касается ученых и Академии наук. Вы знаете, у меня из отношений с Академией наук, с их учеными, до последнего времени сложилось о них очень плохое впечатление. После развала Союза в ряду других направлений мне пришлось плотно заниматься академической наукой. Беда… Я им предложил раз, второй раз: дайте мне схему, систему реформирования науки в стране в целом. И они мне такое дали, что я, человек далекий, можно сказать, от науки, понял, что с ними ”кашу не сваришь“.

Потом уже немножко опыта поднабрался, спустя 5–7 лет, я сам начал эту реформу. Я видел, что в Беларуси нам надо научные кадры объединить вокруг чего–то. Я избрал Академию наук, как бы плохо я о ней ни говорил, и в центр поставил Академию наук. И отраслевую науку, и вузовскую науку — всё пристегнул туда.

У нас сегодня Академия наук — это несколько иная система, нежели в России. Это центр, к которому пристегнута отраслевая и вузовская наука. Таким образом мы начали объединять усилия наших ученых. Мы убрали те темы, которые нам абсолютно не нужны и от которых пользы нет. Вот сидят, коллектив 20–30 человек, ходят на работу, а результата нет. И они всё мне рассказывали: ”Это фундаментальные исследования, они только в XXII веке дадут результат“ и так далее. Понятно, что фундаментальные исследования. Но они все–таки должны привести к какому–то прорыву в прикладных исследованиях, в прикладной науке. Но если нет выхода, и они не видят этого выхода в перспективе на прикладную науку, на прикладные виды, я потихоньку от этих фундаментальных исследований — с подачи опять же ученых, не сам лично — отказывался.

Мы определили фундаментальные исследования, которые будем развивать. Вот у нас школа математическая, очень сильная, я ее не могу загубить. Может быть, она сегодня и не дает таких разительных результатов, но спрос большой, весь мир готов сотрудничать с математиками Беларуси, и я ее оставил. Все фундаментальные исследования, что связаны с лазерами, я не могу загубить? Не могу. Физика. Вот я оставляю эти фундаментальные школы, оставляю эти исследования, мы их финансируем, но видим, что они приведут к каким–то результатам. А от тех фундаментальных исследований, которыми мы когда–то занимались для той страны, Советского Союза, и не видим, что это в перспективе нам будет нужно, мы отказались и передали их Российской Федерации, или же вместе с россиянами занимаемся.

Но больше внимания уделяем сегодня прикладным видам, потому что нет лишних денег.

Реформировали мы Академию наук. ”Именем революции“ мне удалось туда внедрить менеджера, как сейчас принято говорить, очень способного молодого человека, хоть он и доктор наук, но он не ученый. Очень перспективный и способный человек — бывший Глава Администрации Президента. И вы знаете, подвижки колоссальные. Все–таки я для себя сделал вывод, что сами ученые себя никогда не подвигнут вперед и тем более не реформируют. И все вокруг него как–то объединились. Ведь, в основном, ученые — люди толковые, умеющие зарабатывать деньги, и хотят зарабатывать. И те, кто просто так ”ходил“, они, извините меня, как–то уже ”отваливаются“. Остается ядро, которое идет вперед, притом вузовская и отраслевая, повторяю, наука — они тоже в Академии наук. Не очень это было воспринято в научном мире, в той же России, но сегодня есть результат, и это главное.

Науке мы уделяем очень много внимания. Мы определили приоритеты нашего развития: экспорт, жилье, продовольствие. А инструментами достижения этих приоритетов являются образованный и здоровый человек на основе научно–технического прогресса. Наука — главный инструмент достижения важнейших целей, тактических и среднесрочных целей в нашей стране. Наука! Но наука реальная, которая дает реальные плоды.

Ни одно постсоветское государство на науку от ВВП столько денег не выделяет, сколько Беларусь. Но требуем очень жестко с ученых результата.

Газета ”Новый мир“. Какова государственная политика в отношении ветеранов войны, партизанского движения, тружеников тыла?

Лукашенко А.Г. Все до единого человека, их у нас около ста тысяч осталось, взяты на учет. Ко всем накануне празднования 60–летия освобождения Беларуси пришли домой, уточнили, что надо. Сказал потолок побелить — побелили, дом подремонтировать — подремонтировали, по мелочам. Даже в советские времена они этого не знали. С кем бы я ни встречался, в том числе неожиданно: ”Спасибо, Александр Григорьевич, ничего не надо“. Я спрашиваю: ”Ну, хоть что–нибудь мы не сделали?“ ”Александр Григорьевич, всё сделали“.

Мы, действительно, для них сделали все. Они отстояли нам страну, они спасли человечество — и мы для них сделали все. Впервые в истории. Поэтому со стороны этих людей нет никаких претензий.

Мы три года выводили их на этот уровень. По телефонам, по отоплению, по жилью. У нас нет ни одного человека, который бы не получил от государства жилье. Ни одного! Некоторые уже хотят по второму кругу получить. Мы им говорим: нет, дети ваши должны сами жилье себе строить, а вам — пожалуйста. То есть у нас даже эти проблемы решены. В общем, как с ребенком в любой местности с ними обходятся. Жесточайшие требования в этом плане.

Более того, мы за три года наработали опыт и переносим его на работу со стариками. Особенно в селах. В селе одинокий старик, у которого нет детей, или же старики, которым некому помочь, их берут на учет. В будущем году мы полностью закончим эту работу. Они на учете. И постоянно на местах местные органы власти решают их проблемы — от дров, воды, лекарств и прочее, им носят, возят туда и так далее. Таких у нас много людей. И в городах тоже немало стариков. Но куда денешься, стариков–то надо поддерживать.




Радиокомпания ”Голос России“. Хотелось бы услышать из первых уст, почему именно сейчас Вы созываете всенародный референдум, ведь до выборов еще много времени.

Лукашенко А.Г. Вы правы в том, что можно было бы провести референдум и в этом году, можно было провести референдум и в будущем году.

Но я подумал о том, что в 2005 году проводить референдум, потом буквально через полгода выборы — будет нехорошо. Одно мероприятие — референдум, через полгода второе — выборы, ну прямо ”под выборы“. Будут обвинять в том, что наложилось одно на другое мероприятие, оппозиция скажет: мы еще не успели очухаться, обдумать и так далее.

Поэтому я сделал этот временной шаг, чтобы на меня никто не ”накатывал“, чтобы мне дали возможность избираться в очередной раз, а у других сил, в том числе оппозиционных, не было времени выстроить какую–то тактику и определить стратегию на выборы 2006 года. Я хотел избежать этой критики — такова основная причина. Так что это выгодно им.

Кроме того, лучше провести эти мероприятия — выборы и референдум, ”отстреляться“ в один ствол, так сказать, убить двух зайцев, может быть, с одного ствола. Это и дешевле, и меньше будет будоражить общество.

Поверьте, здесь нет никакого подвоха. Если вы думаете, что я выбирал какое–то время с точки зрения экономики и так далее, то нет. Я не думаю, что — не дай Бог, конечно, — мы уже в будущем году обвалимся и у нас будет к осени или весной какая–то страшная ситуация. Вроде нет таких тревожных симптомов.

Поэтому решение принято по этим двум причинам: чтобы уйти из–под критики и дать обществу время после референдума обдумать до выборов ситуацию, и второе — чтобы совместить и не будоражить общество парламентскими выборами и референдумом.




Газета ”Юность“. Александр Григорьевич, Вы часто говорите: я решу, я сделаю, если б я знал. Но очевидно даже без этих слов, что большинство преобразований в республике происходит благодаря Вашей энергетике. Не видите ли Вы здесь какой–то опасности? А если видите, то что предпринимаете, чтоб минимизировать их?

Лукашенко А.Г. Когда я говорю ”я“, это не что иное, как издержки. Когда я говорю ”я“, это значит министры, члены Правительства, это, прежде всего, они. Я это честно говорю, хоть Президент и многое решает и интересуется многими проблемами. Вы мне можете ткнуть в Беларуси в любую точку и не только в Беларуси, — я привык интересоваться многим. Что касается в Беларуси, ткни в любую точку, и я моментально вам расскажу, что там происходит, как я там был, сколько раз, какие решения принимал и так далее. Но мне хорошо решения принимать — это важно, но все делают своими руками члены Правительства, другие должностные лица.

Моя заслуга, что есть система и ответственность кадров в стране. Они знают, что если сделают плохо, не дай Бог, а до меня дойдет — меры будут приняты жесткие. Я и должен контролировать и принимать меры. То есть, созданы системы, которые сегодня работают, и этими системами управляют конкретные люди. Поэтому когда говорю ”я“, это нескромно и нехорошо. Это не только я это сделал. Хотя я действительно знаю, где, когда, как, что делается, и основные мероприятия просто не могут проходить без участия Президента. Плохо, если крупное мероприятие, допустим, ”Славянский базар“ или журналисты из российских регионов приехали, и это прошло мимо Президента.

Но я еще раз откровенно говорю, что это издержки нашей президентской власти. Если бы это был Парламент, там Председатель не скажет ”я“. Он будет говорить ”Парламент“, потому что Парламент решение принимает. А поскольку мы с Путиным авторитарные руководители, и мы президенты, главы государств, поэтому вот это ”яканье“ и присутствует. Беда целая. Я уже буду избавляться от этого в ближайшее время.




Газета ”Полярная правда“. Вы знаете, белорусы очень умеют делать то, что за душу берет. В день 60–летия освобождения Беларуси в Минск пригласили несколько ветеранов войны. Вы бы видели, с каким восторгом они приехали, они по десять лет сбросили с себя. И как прекрасно они говорили о городе. Один из них пошел в администрацию города и сказал, что вот мы хвалимся своим проспектом, какими–то улицами, а съездили бы в Беларусь и посмотрели, что там и придорожные полосы сверкают чистотой, и дворы, и скверы. Мало того, вдруг несколько первых ветеранов получают приглашение в представительство Посольства Республики Беларусь и там им вручают белорусские медали по случаю этого юбилея. Вы знаете, какой это был восторг! И даже приходил ко мне руководитель ветеранского совета и говорит: ”Один человек, который долго лежал, поднялся с кровати, рыдал и… встал на ноги“. Я говорю: ”Что, он ходит?“ ”Еще не ходит, но будет ходить“. Вот какая великая сила — дружба, эта работа и добрая душа белоруса. Спасибо.

Лукашенко А.Г. Спасибо за эти добрые слова. Мы хотели, чтобы человек, который освобождал нашу страну — они ведь, что там греха таить, не везде востребованы, не везде мы слышим о них, видим — мы хотели им это доброе дело сделать. Пусть это немало стоит, но мы пошли на это: я подписал указ, выделили бюджетные средства и от имени государства делаем. И не жалеем, что это делаем. Людям нашим много и не надо порой, спасибо надо сказать, они этого заслужили. Поэтому вы меня утвердили в главной мысли, что мы сделали это не напрасно.

Недавно отдал последнее распоряжение — еще 38 тысяч медалей изготовить и разослать. Первую партию, уже на две трети по всему миру раздали. В Америке тоже живут люди, которые Беларусь освобождали. Но мы всех нашли. Не было случая, это все уже знают, чтобы мы кого–то потеряли. Они могут к нам обратиться, если мы кого–то не учли. Может, в России только будут такие люди, потому что там их очень много. 38 тысяч у нас осталось, последние медали отчеканим и разошлем по всему миру. В Австралии у нас еще люди есть. Везде. Мы их нашли, за свои средства и от имени Президента каждому вручаем ”треугольничек“&nb sp;— благодарность за то, что он когда–то освобождал нашу Родину, нашу Беларусь.




Свердловская ”Областная газета“. Что наиболее произвело на меня лично впечатление, первое — дороги в Беларуси, поскольку мы проехали всю южную часть республики, и, второе, ухоженность не только столицы Беларуси, Минска, но и средних городов, таких, как Мозырь или Туров, или Жодино, например. Но мне бы хотелось знать, какую сумму затрачивает республиканский бюджет вот на дороги и на поддержание порядка в населенных пунктах.

Лукашенко А.Г. Что касается заборов, чистоты, порядка и прочее. Я ничего не выдумывал. Знаете, в Советском Союзе был такой термин — ”инициативным образом“. В начале 90–х мы двинулись к рынку: шаг ступил — плати, шаг ступил — плати. Человеку на улице надо порядок навести, забор в порядок привести — плати. Почему плати?

Что касается заборов. У нас что, леса мало, в России и Беларуси? Достаточно. Делаем просто. Если жители не могут сами, мы им, допустим, распилили, сделали рейку, сделали столбы, сельский Совет заказал, привезли — делай. Не сделаешь — за твои деньги сделаем. Вот тебе краски две банки — крась. То есть, мы денег на это тратим самый минимум — только для того, чтобы распилить и подготовить материал. У нас в каждом колхозе, совхозе есть своя пилорама, мы их задействуем. Это как пример.

Что касается подмести, то власть должна заботиться об этом. Возьмите на Западе. Не дай Бог, перед твоим домом будет какая–то грязь. Там же не платят за это деньги. Каждый выходит, подметает, убирает. Ну почему мы сами не можем это сделать? Можем. Мы приучили людей, чтобы они заботились о своем жилище и поддерживали в нормальном состоянии всё. Не все у нас получается.

Это по программе везде делается — малые города, крупные деревни. И в маленькие придем — везде порядок наведем.

Тяжело было! Во–первых, заставить надо. Люди же такие, как у вас. Кто–то выпил там не вовремя, забыл, даже на работу забыл пойти и так далее. Где он подметет, уберет? Приучаем людей, заставляем, чтобы они вокруг себя убирали.

Поэтому на заборы, чистоту, порядок, подкосить, обкосить и так далее — на это денег идет немного. Вот привести в порядок города — это деньги. Дороги переложить надо, потому что там как их построили при царе–горохе, так оно и оставалось. Тротуары из современной плитки надо выложить и прочее.

Для этого создаются фонды, местные бюджеты, и государственный бюджет в стороне не остается — выделяются средства. ”Дажынкі“ проводим — один город. Там его приводим в порядок. Дни письменности — какой–то другой город, как в Турове, там привели в порядок. А у нас фестивалей много. И под это мы концентрируем средства и приводим в порядок, кроме текущей работы. Но когда уже проводим какое–то мероприятие, то там, конечно, и государство, и местные органы подключаются и фактически восстанавливают эти города. Тут, конечно, средства всех бюджетов, плюс предприятия, плюс предприниматели, бизнесмены, частные пожертвования и просто работа во имя того, чтобы навести порядок. Кто–то копает, кто–то траву подсевает, кто–то подкашивает и прочее. Это все за счет труда людей. Это же для них делается. То, что люди не могут делать, мы финансируем и делаем.

Что касается дорог. Порядка миллиарда долларов в нашей стране мы тратим в год для поддержания и строительства новых дорог. У нас есть дорожный фонд, мы концентрируем там средства, потом выбираем основное и строим. Вот вокруг Минска мы строили кольцевую дорогу. В России ее стоимость около 200 миллионов долларов, у нас она обошлась меньше 100 миллионов, потому что считать всегда надо, и в руках держать эти деньги, чтобы не растащили. Вы знаете, как и у вас, и у нас, строители умеют строить: где можно за рубль — за десять построят. И глядишь, там дачи, дороги к дачам. Откуда? Вот за счет этих денег, списали на дороги. Железно это надо контролировать. Поэтому нам миллиард долларов рачительного использования дает возможность поддерживать все эти дороги.

Но я вам скажу так, я часто тоже думал: мы же намного беднее России или ряда других государств. Но мы можем, а где–то там не могут. Везде можно, но надо воля, чтобы это все сконцентрировать в определенном направлении и отсечь ворюг. Если воровство пресечем, каждый будет видеть, что надо построить дорогу, а не думать о том, что надо украсть и себе что–то сделать. Тогда будет и результат. Очень много денег растаскивается, очень много! И у нас еще хватает этих случаев, и притом под рыночную экономику, мол, цены такие.

Вы знаете, как мы строим сейчас жилье на селе? В прошлом году дом на селе стоил почти 50 тысяч долларов. Я посмотрел, думаю, если такими темпами мы будем строить, то и ”пожизненного президентства“ не хватит, чтобы обеспечить специалистов на селе жильем. 50 тысяч! Я позвал специалистов, в том числе Управлению делами Президента поручил в течение года построить аналогичный трехкомнатный дом с определенными условиями. Построили. Спрашиваю: ”Сколько стоит?“ ”От 18 до 20 тысяч.“ А строили за 50. Сейчас строятся дома за 18–20 тысяч. Ладно, излишества там не нужны. Это же подарок крестьянину — мы же его бесплатно фактически отдаем.

У нас льготное кредитование — под 5 процентов годовых на 40 лет, плюс помощь государства, свои сбережения и колхозов, совхозов. Недорогой получается дом.

А в будущем году мы подключаем к этому частный сектор.

Я поручил Правительству с будущего года всё строительство на селе, и жилья, где мы поддерживаем, льготные кредиты даем или из бюджета финансируем, — только на конкурс, но не выше этой планки. Частники ”молятся“, спасибо говорят, ”мы вам еще дешевле построим“. Вот где огромные резервы!




Газета ”Тихоокеанская звезда“. Во времена Столыпина мои предки по отцовской линии уехали из Беларуси на Дальний Восток, в Амурскую область. И вот спустя сто лет, получается, я вернулся сюда на два дня. Вот эти два дня, мне кажется, это достаточно, чтобы понять, что происходит в Беларуси и оценить Президента этой страны. Когда простые дальневосточники узнали, что я еду сюда, к Вам, они просили передать, скажи так, по–простому: ”Батька пусть держится и гнет свою линию“. Вот так коротко. Это простые люди говорили.

Тема спорта. Чуточку о спорте в республике, и какое значение Вы придаете вообще этому?

Лукашенко А.Г. Если есть результаты в ”большом спорте“, не надо Министерство иностранных дел. Понимаете? Поэтому, если хочешь авторитет страны поднять, не надо миллионы долларов платить никаким ни журналистам. Они сами вынуждены будут написать, если ты выдашь хороший результат. 15 медалей на Олимпиаде завоевала основная команда — фактически провалили Олимпиаду. Поехали паралимпийцы и три десятка медалей выиграли, в том числе 10 золотых. А было очень много зрителей и масс–медиа уделили большое внимание. Они уже мне оттуда намекают: вот мы дали результат, дело за Президентом. Конечно, я пригласил членов Правительства и говорю: с каждым переговорите, кто медаль привез, и все, что ему надо, — тем более инвалиды, хотя инвалидами их трудно назвать, потому что такие результаты здоровый человек не покажет, — сделайте для них всё. И мы сделали. Пусть люди знают.

Ну и потом, мы ведь практически восстановили всю прежнюю систему, которая, как и у вас, была в спорте разрушена, — от детишек до команд мастеров, по всем направлениям. У нас очень много министров, которые возглавляют спортивные федерации. Я сам возглавляю Национальный олимпийский комитет — это моя общественная работа. От этого есть результат. Где–то власть, где–то какие–то ресурсы, смотришь, уже спортивная школа создана, детишкам спортинвентарь привезли и так далее. В детские дома.

И, знаете, в чем еще дело? Такая жуткая коррупция была. Футболистам нечем платить, все идут: дай деньги, дай деньги. А сами зарабатывать, а за трансляцию матчей и прочее? И как только назначили Госсекретаря Совета Безопасности руководителем федерации футбола, я забыл, когда он просил у меня деньги. Он приходит и говорит: вот 4 миллиона нам поступило, если можете, освободите от налогов, мы купим 100 искусственных полей для детишек и будем строить в каждом дворе эти поля, чтобы дети там тренировались. Освобождаем от налогов. Сейчас уже 60 этих площадок сделали. И каждый год, если будем такими темпами делать, у нас в каждом дворе будет такая площадка с искусственным покрытием.

Ну и потом, как инструмент для достижения целей — здоровый, образованный человек. А как от наркоты оттянуть людей? От пьянства? Я сам занимаюсь много спортом, разными видами.

У нас сегодня не хватает льда, хоть мы и построили много ледовых дворцов. И, кстати, мы не дотируем ни один хоккейный дворец. Они полностью самоокупаемы. С шести утра до двух часов ночи. Даже есть ночная лига, где бизнесмены организовали хоккейный турнир и играют ночью, потому что нет возможности предоставить спортивную площадку днем всем желающим. То есть, как наш классик, Михаил Сергеевич, говорит, ”пошел процесс“. Главное сейчас — поддержать его, не остановить.

Спорт — это очень важно, со всех позиций. Это просто здоровый и красивый человек, если он занимается спортом.

Ну, а приморцам моим любимым, я бывал там, к моему счастью, передайте, что ”батька“ держится и будет держаться.

И, поверьте, даже нам, людям уже не совсем молодым, предстоит увидеть не просто наши более тесные отношения, а что мы будем жить как единое целое. Только бы к этому не прийти через горе и лишения. К сожалению, в истории часто бывает: нас сначала раздавят, поубивают каждого третьего, четвертого, а потом мы опомнимся: ”Да, надо было вместе, тогда бы противостояли“. Мы все равно любую битву выиграем — но какой ценой! — и потом после этого мы уже объединились. Не через это надо делать, а надо сделать это раньше, чтобы к нам никто не мог сунуться, на нашу землю, чтобы ”они“ уважали нас, чтобы боялись те, кто должен нас бояться.

Мы никому ничего не сдадим. Будем всё делать для того, чтобы сохранить нашу страну, наше Отечество.