Лекция "Исторический выбор Республики Беларусь" в БГУ

Лукашенко А.Г. Дорогие друзья!

В своем рабочем графике я специально выделил два дня на посещение Белорусского государственного университета.

БГУ — это крупнейший, важнейший, я бы сказал, вуз нашего государства с огромным творческим потенциалом, влияющим на умонастроение всего белорусского общества.

Как и во всех цивилизованных странах, национальный университет — это один из важнейших символов, атрибутов независимого и суверенного государства.

По тому, в каком состоянии он находится, можно определить уровень духовности общества, степень цивилизованности государства в целом. Думаю, многие помнят, в состоянии какого упадка находился БГУ к середине 90–х годов. Как и все, наверно, вузы в Беларуси, и не только в Беларуси, во всех республиках Советского Союза. Разруха, к сожалению, была не только в материальной базе, но, прежде всего, в головах, в укладе жизни и преподавателей, и студентов. Поэтому я хочу попросить вас, чтобы вы не обижались на некоторые резкие выпады и заявления, если они последуют из моих уст. Мы собрались с вами сегодня для того, чтобы открыто, честно и принципиально обсудить те проблемы, которые существуют в обществе в рамках заданной темы. Но я не исключаю, что от вас последует, как обычно это бывает у студентов, когда я с ними встречаюсь, и масса других вопросов, на которые я обязательно честно и искренне отвечу.

Понимая значение Белорусского государственного университета для жизненного тонуса нашего общества, нашей молодежи, я с первых дней своего президентства поставил задачу поднять университет с того лежащего положения, в котором он находился. Кстати, я не помню, Александр Владиславович, по–моему, в этом зале была моя последняя встреча перед первыми президентскими выборами?

Ректор. Именно так.

Лукашенко А.Г. Именно здесь, да? Я вижу, зал очень изменился, изменился к лучшему. Это хорошо. Но, видимо, в этом большая символичность, что здесь, в этом зале я в последний раз перед голосованием в 1994 году выступал перед собравшимися. Здесь была не такая, наверно, доброжелательная аудитория, как сегодня. Люди были очень разные. Честно признаюсь, мне было очень сложно выступать. Поэтому вот такие воспоминания. Если это тот зал, то он мне уже хорошо знаком.

Университету был придан особый статус, подкрепленный соответствующими ресурсами. Созданы уникальные условия не только для учебной, научной деятельности, но и для внедрения результатов исследований.

В республиканском бюджете отдельно выделена статья на финансирование БГУ. На этот год запланировано почти 43 миллиарда рублей — это равно третьей части всех расходов на высшее образование в системе всего образования нашего государства. И в прошлые бюджетные годы расходы на БГУ были также самые высокие (они выросли — с 20 до 35 процентов в прошлом году). То есть более трети расходов на все вузы получает только Белорусский государственный университет. Я вчера непопулярную вещь сказал ректору, что с будущего года мы потихонечку эти финансовые вливания будем сокращать. Почему? Потому что вы уже прилично сами зарабатываете. А коль у вас есть свои деньги — надо уже потихонечку помогать и другим вузам, которые также требуют определенной поддержки. Помогать, может быть, будем и больше по другим статьям, но только под конкретные программы, под конкретные проекты, под конкретную продукцию, на которую вы возьмете деньги, произведете, продадите и вернете деньги. А может быть и возвращать не будете, если эта продукция очень нужна государству, и государство в ней будет очень заинтересовано.

Я накануне визита в ваш университет поручил проверить, как используются эти средства. Надо сказать, что сделано немало. В этом я убедился, побывав в научно–исследовательских лабораториях. Я и раньше посещал их. Я имею много информации и без посещения ваших предприятий и лабораторий, и ваших аудиторий о том, как работает университет.

Но скажу вам откровенно, что я ожидал большего. Научные разработки университетских ученых недостаточно ориентированы на потребности реального сектора экономики. Хотя сегодня мне убедительно демонстрировали некоторые образцы, которые действительно приносят очень большую пользу не только экономике, но и другим сферам нашего государства. К сожалению, недостаточно учитываются в БГУ запросы народного хозяйства в специалистах того или иного профиля, из–за чего пополняются ряды безработных с вузовскими дипломами. Серьезные недоработки имеются в содержании и ремонте общежитий, учебных корпусов, в техническом оснащении лабораторий.

конкретно о недоработках я уже говорил ректору университета. Я думаю, что после работы в университете моих помощников и Правительства накануне моего визита сюда мы еще сделаем определенные выводы. Но хочу еще раз повторить главный вывод, к которому я пришел вчера. И я уже об этом сказал. И средства массовой информации это уже растиражировали на всю страну и за ее пределы.

Я не хочу никого здесь обидеть, но я буду настаивать на том, чтобы руководство, мною назначенное в этом университете, выполняло ту задачу, которую я поставил перед ним. Я очень хочу, чтобы в университете наши ребята, девушки получали блестящее образование по фундаментальным, как их часто в народе называют, наукам, традиционным наукам. Этим образованием университет всегда славился — и биология, и химия, и физика, и математика, и история, и журналистика и другие

Скажу откровенно, я не против того, чтобы вы осваивали какие–то новые направления. Чтобы вы шли в ногу со временем. Но я категорически против того, чтобы вы торопились. Понимаете, вот вчера меня очень долго преподаватели и ученые убеждали в том, что нам якобы надо развивать то или иное направление. И это очень важно. Я понимаю, что это иногда и деньги вам приносит немалые для университета. Это тоже очень важно. Но вы знаете, надо готовить базу. Надо готовить прежде всего базу. И не надо принимать решения спонтанно. Университет не может принимать, особенно государственный университет, такие решения. Я сравниваю частный университет с государственным университетом. Частный университет никогда не бросится на ту или иную специальность и за два–три года не создаст 5–6 новых направлений для обучения студентов. Это надо серьезно проработать. Государственные… Ну видимо, и деньги не свои, больше у нас, знаете, таких ”рубак“ с саблями наголо выскочить: вот мы будем учить новым дисциплинам. Встает вопрос: кто принимал решение? Зачем эта дисциплина? Нужна ли она вообще государству? И еще много–много вопросов.

Я хотел бы, чтобы вы с Правительством тесно сотрудничали, не говоря уже о Министерстве образования. И то, что сегодня БГУ зачастую сам принимает решения без учета реалий настоящего, в этом вина не только Белгосуниверситета. Наверное, руководство в этом плане и правильно делает, что ищет.

А вот куда смотрит Правительство и Министерство образования — это вопрос. Поэтому я бы вас очень просил, от руководства я требую, чтобы мы воссоздали тот уровень образования, тот имидж университета, который был свойственен ему совсем недавно.

Меня тут убеждают, что это не рейтинг института, если он находится по критерию поступаемости и популярности на каком–то пятом–шестом месте. Не знаю, может для вас это не показатель, для меня — это показатель. Я хочу, чтобы наш Белорусский государственный университет и по этому показателю был лидером, а не отставал от других вузов страны. У вас все показатели должны быть самые лучшие.

Поэтому преподавателям, руководству, профессорско–преподавател ьскому составу одна задача — обучать студентов высочайшим образом по тем дисциплинам, которые имеют непреходящее значение. А менеджеров в области здравоохранения?… Самый лучший менеджер в области здравоохранения — это врач. А экономике и бухгалтерии в здравоохранении человека можно научить в течение, я вчера сказал, двух недель. Ориентировать его. Потому что не такая сложная экономика в здравоохранении и не такая сложная бухгалтерия. Десять статей умному врачу освоить ничего не стоит. Или экономисту.

Но если парень или девушка получат фундаментальное, основательное экономическое образование, пусть даже в вашем вузе, а может быть и не в вашем, если у нас достаточно уже в этом плане специалистов. У нас есть Нархоз — основная база, где готовятся экономисты. Но я не возражаю, есть у вас факультет — готовьте, конкурируйте. Так вот этот экономист, который получит вот это базовое, основное образование, всегда будет работать в здравоохранении и будет хорошим менеджером и экономистом и так далее.

Это я просто беру как пример. Кстати, у нас в МАПО, в здравоохранении, как я после вчерашней встречи, в течение двух лет очно–заочно готовят таких экономистов в здравоохранении. Это ответ на тот вопрос, на ту дискуссию, которую мы вчера вели на улице с вашими профессорами и руководителями одного из факультетов. Поэтому не торопитесь, не забрасывайте тот уровень образования и те направления, по которым вы традиционно в БГУ обучали наших людей.

Но было бы неправильно сводить разговор только к рациональному использованию каждого рубля, выделяемого университету. (Это аксиома, это вообще–то минимальный стандарт).

Речь о более значимом — о роли белорусского университета в развитии нашего белорусского общества.

Особый статус, особые права БГУ, огромнейшие ресурсы — все это не для того, чтобы создать какие–то тепличные условия для студентов и преподавателей университета.

Мы идем на это для того, чтобы наш главный университет ”подставил плечо“ руководству государства в подъеме страны, в решении наиболее важных задач развития независимой Беларуси.

Я шел к вам сегодня на встречу и думал главную свою концепцию поведения здесь: чего, зачем? Я знаю, что в университете очень много умных, особенно молодых ребят, которые умеют и в ранге незарегистрированных ”зубров“ по улице походить, и флагами помахать, и очень умно на улице покричать.

Что ж, думаю, пойду, схожу в аудиторию, может быть что–нибудь разумное предложат для дальнейшего развития нашего государства, и не на улице, а здесь, где должно решаться это. Вот я и хочу от вас услышать, пусть не концептуальные вещи, но отдельные вещи, которые вы можете предложить прямо сегодня. И если это действительно будет ложиться на нашу грешную землю, как говорят у нас часто, мы примем ваши предложения. Вот это главная формула моего поведения сегодня в Белорусском государственном университете, прежде всего, на встрече с вами.

Белорусский государственный университет должен как флагман, как ледокол идти вперед и вести за собой остальные вузы, интеллигенцию, наше научное общество.

Вы знаете — наука, образование — это те инструменты, которые должны обеспечить становление Беларуси в качестве сильной и процветающей страны.

Выполняет ли университет свое высокое предназначение по мобилизации интеллектуального ресурса страны на решение стоящих сегодня перед Беларусью задач? Показывает ли ваш университет пример воспитания поколения патриотов, любящих свою Родину и работающих во благо своего Отечества?

Думаю, не только студенты, но и руководство БГУ, профессорско–преподавател ьский состав не смогут сегодня однозначно утвердительно ответить на эти вопросы. Скажу больше, я не уверен, что руководящий и профессорско–преподавател ьский состав БГУ в полной мере осознает высочайшее предназначение своего университета. Поэтому не случайно выбрана и тема моей сегодняшней с вами беседы в этой аудитории ”Исторический выбор Беларуси“. Думаю, будет логично, если в нашем главном вузе мы рассмотрим этот главный вопрос.

При этом я хотел бы сказать, что я в этом выступлении не претендую на то, чтобы изложить сегодня в этой аудитории целую историю развития нашего государства, даже во взаимосвязи с другими государствами, даже хотя бы с нашими соседями. Нет. Я хочу просто в качестве примера взять для иллюстрации отдельные примеры и высказать свою точку зрения. И ответить на вопрос в ходе этого разговора, в ходе чтения этой лекции: почему мы сделали так, а не иначе? Если это вас не убедит, то я готов после этого выступления ответить и конкретизировать свою позицию по тем или иным направлениям, отвечая на ваши вопросы.

Дорогие друзья!

Выбор пути развития, пожалуй, основной предмет споров в нашем обществе. Острейший интерес он вызывает и в вашей студенческой среде. А может быть, и прежде всего в студенческой среде. По многим причинам.

Это понятно: если выбор правильный, — значит, вы можете быть уверены в своем будущем. Цена ошибки тоже понятна: это потеря исторической перспективы. Последствия этого будет пожинать прежде всего ваше поколение.

В качестве предварительного замечания хочу сказать: политика — это искусство возможного. Это абсолютно точный тезис.

Поэтому оценивая сделанное, всегда надо задаваться вопросом: а какие были возможности? Могли мы поступить так, а не иначе?

Свобода выбора ограничена нашей действительностью. Глава государства не имеет права при принятии решений отрываться от нашей грешной земли, жить мечтами и представлениями об идеальных условиях. Мечтать можно, представлять можно, но действовать мы должны исключительно исходя из того, какие условия складываются в обществе и вокруг нас.

После распада Советского Союза наш народ встал перед выбором, как жить дальше, каким путем идти? Было много вариантов.

распродать за бесценок государственную собственность, пустить с молотка останавливающиеся, а точнее, остановленные уже самые важные и крупные предприятия, или сохранить их для всего общества, наладив нормальную работу?

Отдать власть криминалу, коррупционерам или наводить порядок во всех структурах государственного управления? И такая альтернатива была. И сегодня, я скажу, этот вопрос с повестки дня не снят, я позже об этом скажу.

Оставлять парламентскую анархию, когда все только говорят, но никто ни за что не отвечает, или выстроить эффективную вертикаль государственного управления с персональной ответственностью? Тоже вопрос был такой.

Оставить без государственной поддержки образование, науку, медицину и другие социальные сферы или сохранить сильную социальную политику?

Поддаться, по примеру некоторых наших соседей, националистическому угару, строить политику на раздорах и конфликтах различных групп населения или обеспечить социально–политическую стабильность? Вопрос актуален и сегодня.

Выступать с территориальными претензиями к другим государствам, вороша прах исторических споров, или проводить миролюбивую внешнюю политику? Помните, был и этот вопрос.

Беларусь сделала свой выбор. притом самостоятельно и самым демократичным путем — поддержав программу одного из шести кандидатов в Президенты, дав ответ на самые важные вопросы в ходе всенародных референдумов и 1995, и 1996 годов.

В государственном строительстве — народ четко высказался не за парламентскую, а за президентскую форму правления с эффективной системой власти. Больше скажу. Так мало кто поступил. Примерно такая система власти у нас в Российской Федерации. Но многое совершенно иное. В результате сегодня при втором Президенте России, а я это знаю прекрасно и вы тоже это чувствуете, они пытаются сделать то, что когда–то сделали мы с середины 90–х годов.

В экономике — не за радикальную ломку уклада народ высказался, а за эволюционный путь развития, за создание социально ориентированной рыночной экономики с определенной системой приоритетов. Меня очень часто критикуют и сегодня — вот если бы мы этим путем не шли, а быстро начали реформы, а реформы — это, естественно, частная собственность, прежде всего немедленная раздача государственной собственности в частные руки, и мы бы вышли из этого положения. Я могу привести в пример матушку–Россию. Вы, наверное, часто видите, сейчас меньше это показывают по российским каналам, они больше нашу действительность почему–то показывают: даже при нынешней ситуации в мировой экономике, которая явно выгодна для Российской Федерации, огромная задолженность по заработной плате бюджетников, которая ниже, чем в Беларуси. Как же так? Огромнейшие доходы, сверхдоходы от нефти, газа, других ресурсов — и не хватает денег. Я по–дружески так задавал этот вопрос в Москве и Сочи, когда мы встречались в последний раз с Владимиром Владимировичем Путиным. А деньги, оказывается, большие. И они есть. Но они сегодня сконцентрированы у так называемых олигархов, у тех людей, которые сегодня владеют этими предприятиями. Ну и что получил народ, 150–миллионный российский народ от того, что приватизированы основные направления экономики России? Что он получил? Я убеждал и старших своих товарищей, и коллег своих, и Правительство уже в течение последних 7 лет, раньше больше, сейчас, правда, все прозрели, что нам не нужно торопиться с приватизацией государственных предприятий. Нам не нужно торопиться с продажей предприятий. А если и продавать, то не сразу. Надо присмотреться, часть продать, присмотреться к покупателю, посмотреть на него, как он будет работать, как он будет выполнять те условия, которые нужны для нашего общества, для нашего государства. Мы таким путем пошли. Мы взяли самый лакомый кусок — нефтепереработка и нефтехимия. Настаивали инвесторы: дайте. Хорошо, давайте будем приватизировать. Первое условие: по частям, 25 процентов пакета акций продадим, 30, потом, может быть, и 51, если нас убедят, что это хороший инвестор, что он будет развивать производство, не загубит его и что народ от этого будет жить лучше. Но второе условие: нормальная цена. И мы установили нормальную цену. Она, конечно же, ниже, чем то, что должны нам заплатить. И никто за эту цену, примерно в 1 миллиард 200 миллионов долларов мы оценили ”Нафтан“, никто за эту цену покупать предприятие не хочет. А это махина. Там работает море людей. И когда мы ”БелАЗ“ оценивали силами немцев и аккуратно с ними вели разговор и попросили: вот вы грамотные люди, у вас давно идет приватизация, что дороже всего на ”БелАЗе“? Это предприятие в Жодино, которое выпускает большегрузные автомобили. Они нам сказали, что на этом предприятии самое дорогое — и цена его около 600 миллионов долларов — рабочая сила, а не здания, помещения и станки. Потому что можно здание построить, станки поставить самые современные, а вот научить людей, создать школу, традиции — это самое сложное. И мы оценивали ”Нафтан“, не учитывая стоимости рабочей силы. И никто сегодня — ни западные, ни российские супербогатые, тридцатилетние, которые сегодня имеют личный капитал до 9 миллиардов только гласно, как сказал мне Владимир Владимирович, а если еще подсчитать весь этот капитал, так это как у Ходарковского. Сколько у него там? 8,7 миллиарда. Извините меня, он уже сегодня 8,7 миллиарда имеет личный капитал. Откуда эти деньги? А умножай на два. Это все в России понимают. Около 17 миллиардов денег. Откуда? Десятки, наверное, несколько поколений на Западе крупных бизнесменов могли сколотить такой капитал. Или там, где государство помогало. Здесь — пожалуйста, 16–17 миллиардов. Так вот мы им предложили: 1 миллиард 200 миллионов, покупайте. Стратегическое предприятие в центре Европы, самое современное. Дорого, хотят бесплатно. А бесплатно я отдать не могу. Это не мое. Это народное. Вот вам приватизация, чтоб вы знали, и вот вам реформы, на которые я ни в коем случае пойти не могу. Часто говорят: инвестиции, инвестиции, вот в Беларусь не идут инвестиции. А кто из вас знает, что такое инвестиции? Ну–ка менеджеры, преподаватели великие, доктора наук и профессора, почему не идут в Беларусь инвестиции? Почему Лукашенко такой, знаете, не совсем разумный человек, препятствует ходу инвестиций в Беларусь? Так вот я вам приведу типичный пример инвестиций, не основываясь ни на каком предприятии. Инвестиции, будем прямо говорить, — это деньги. Нам очень нужны на предприятиях, на любом предприятии деньги. Думаю, Александр Владиславович, Вы не против иметь сегодня приличные деньги, даже возвратные. Под небольшой, скажем, процент, разумный процент. Но под инвестиции сразу требуют: дайте часть предприятия, приватизация. Тоже неплохо, тоже согласны. Но кто же даст деньги без возврата этих денег плюс прибыль? Никто. Так вот сложится такая ситуация, когда эти инвестиции поступают, а у нас много таких предприятий, так и работает ”МакДональдс“. Они приходят на наш рынок, создают предприятия, осчастливили наш народ, что туда устроили 15 симпатичных наших девчушек, которые там заразу эту разносят. (Аплодисменты.) Слава Богу, что белорусов не приучили есть. Я очень рад, что вот эти гамбургеры и прочие и не приучили есть. (Аплодисменты.) Вот они нам создали блага. А сколько они заработали денег, пусть за свои инвестиции, и вывезли отсюда результаты этого труда, никто не подсчитал. А я считал. Полностью прибыль, полностью прибыль вывозится. Они прибыль здесь не реинвестируют. Они деньги, заработанные на нашем рынке, потом наших, пусть даже этих девчушек и других, они эти деньги здесь не вкладывают. Они здесь их зарабатывают на нашем рынке и вывозят. Скажите, какой прок государству от таких инвестиций? Поэтому я очень спокойно, я не препятствую. И Правительство наше, выполняя указания Президента, не препятствует притоку этих инвестиций. Но мы всегда ставим условия. Пример. Много, очень много в последнее время наша умная оппозиция пишет в своих газетах: Балтика, Балтика, Лукашенко кинул российских олигархов. Ну порадовались бы за то, что наконец хоть один Президент нашелся, который их кинул. Нет переживают. (Аплодисменты.) Переживают. За что переживают? Я просто вам расскажу наглядный пример этих инвестиций, пусть даже это займет некоторое время. И популярно вам расскажу. Вы так только бурно уже не реагируйте. А то наша встреча может превратиться в предвыборную кампанию. (Смех в зале.) Я шучу, конечно. Нет, не в плане предвыборной кампании. (Аплодисменты.) А в плане вашей реакции. Приезжает ко мне руководитель. Просьба была на самом высоком уровне российского руководства.

Приезжает ко мне руководитель. Просьба была на самом высоком уровне российского руководства ... примите, пожалуйста, выслушайте. Хорошо. Не первый не последний. Садимся. Это публично все было. Ничего не прятал. Чего вы хотите? Мы хотим приватизировать вашу ”Криницу“ и выпускать пиво ”Балтика“. Вот у нас оно хорошее, самое лучшее и прочие. Я говорю: ”Что мы будем от этого иметь?“ — ”А что вы хотите?“ Я говорю: ”Хочу половину того, что вы делаете в Российской Федерации для российского народа“. А ”Балтика“, я очень хорошо ознакомился с ее работой, спорту помогает, искусству помогает, образованию помогает. Тратит огромные деньги там, в России. Я говорю: ”50 процентов. Не надо 100 процентов, как в России. 50 процентов на социальные нужды вы должны нам положить здесь, в Беларуси. Тогда работайте на нашем рынке“.–”Хоро шо, согласен“.–”В торое условие: ячмень для пива — это основное. Завозить будете не с Германии, а будете сеять здесь. Наши крестьяне будут выполнять эту работу. И вам поставлять тот ячмень, который вам нужен. Семена, пожалуйста, завезите с Германии. Я не против. Дайте крестьянам аванс. Они, самые лучшие хозяйства, посеют на наших землях и вырастят вам ячмень".

"Согласны, 10 миллионов долларов сразу отдаем для крестьян, чтобы они вырастили этот ячмень".

"Проращивать ячмень, я говорю, будете у нас в Брестской области. У нас прекрасное современное предприятие. Солодовый завод. Согласны?“.–"Б удем у вас“. ”Пиво, — говорю, — продавать будете не только у нас, но в России и в Германию повезете, а валюту привезете. Согласны?“ Это нормальное требование. Что толку, что они произведут здесь, как я уже сказал, вывезут товар и продукцию, и деньги вывезут. Будут эксплуатировать наших людей на этом предприятии. И пожалуйста, деньги вывезут. И вот таких ряд условий. ”Но самое главное на этом предприятии, — говорю, — есть общежитие, есть дом культуры, на этом предприятии есть детский садик. Еще там есть социальная сфера. Вы ее полностью будете содержать. И в лучшем должна быть состоянии, чем сейчас. В противном случае, зачем тогда отдавать кому–то это предприятие, если оно в социальном плане эффекта не принесет“. Тоже согласны. И вот таких ряд позиций. Договорились. ”Все, по рукам“, — говорю. Директор уезжает в Питер, в Москву. Определяйтесь, инвестируйте, модернизируйте. А это тоже главное условие — модернизируйте, не просто выдавливайте из предприятия, которое и так еле дышит, последние соки. Будем инвестировать 50 миллионов. Я говорю: ”Хорошо, инвестируйте. Вот за это мы вам и контрольный пакет, если вы помните условия, можем продать сразу, 51 процент. Хотя у нас это никогда не делалось“. Все уехали. И что они делают. Они начали отстегивать чиновникам, чтобы обойти условия, которые были определены мною на этой встрече. Не знаю, сколько, кому, как платили, а по законодательству в Беларуси все равно придешь к Президенту опять. Опять нужна подпись. Об этом мы устно договорились. И он ходил, ходил по всем кабинетам Правительства. Опять пришел ко мне. Но уже после того, как бурю в СМИ подняли, как проплатили заказные статьи у нашей оппозиции, в России, как уже там начали прессовать российское руководство и Президента, чтобы они меня поддавили, то, что Лукашенко, как я вам уже сказал, кинул. Как же кинул? Я никого здесь не кидал. Это меня пытались обойти здесь, в Беларуси. Не получилось. Пришли. Я говорю: ”Ребята, но мы с вами договорились. Согласны?“ — Мнутся.–”Тогда до свидания“. Вот и все. Я отстаиваю интересы своего народа. Он меня избрал. И я хочу, чтоб вы знали, нет благородных в мире людей, которые имеют деньги, притом это в основном частные деньги на западе, и принесут их, и просто так отдадут. Нет таких людей, чтоб вы знали. И наши белорусы. Мы с вами по своему менталитету добрые люди, добрее, чем украинцы, даже — русские люди, эта наша особенность. Мы думаем, что кто–то к нам придет и нам поможет. ”Вось калі мы ў Еўропу гэту ўскочым“ — все мы будем жить богато. Родные мои, нас если и примут, ”у гэтую самую Еўропу“, то мы там будем сидеть на третьей ступеньке. А то и на 10–й сверху. Помните, как желающие вступить в Европу Болгария, Польша, другие страны выступили в поддержку США, по–моему, по проблемам Ирака и как Ширак отреагировал. Что эти государства имели шанс промолчать. Но они не промолчали. Они упустили свой шанс. Это, если народным языком говорить, была команда молчать и не дергаться. Они дернулись. Вступят они в Евросоюз или нет, уже сегодня у них это — вопрос. Это основной вопрос их дипломатии. Сегодня уже поляки извиняются перед немцами, французами за свою позицию. Вы хотите, чтобы я свою страну в такое положение поставил? Я не могу. Но я не против того, чтобы мы вступили в какую–то, прежде всего, экономическую, европейскую, организацию. Я не против. Но я всегда говорю: ”Вот наши интересы. Я готов к компромиссу. Я могу идти навстречу, уменьшая свои аппетиты и интересы. Но и вы идите навстречу“. Точно с таких позиций я веду переговоры о Союзе с Российской Федерацией.

Вот в чем главный вопрос.Хочу подчеркнуть, что вы должны знать, желающих нам помочь в мире почти нет. Желающих от нас что–то оторвать и нас и ваши разумные головы поэксплуатировать достаточно. В этом суть рынка. Идет борьба, конкуренция, соревнование на каждом участке. И если только мы, особенно по неопытности сегодня, мы еще в этом мире совсем неопытные люди, где–то промахнемся, нас обдерут как липку. Вы это должны знать. Никто нам ничего не даст. Отобрать могут. И желающих достаточно. Это ответ всем тем, кто сегодня, в том числе и с БГУ, гвалтом кричит на улице: ”Долой Лукашенко, не тот курс проводит“. А я их всех знаю. (Смех. Аплодисменты.) Я их всех знаю. В 94–ом году. И тот же Лебедько, и тот же Федуто. И с Валентином Голубевым мы целую жизнь прожили в Парламенте. И с Зеноном Позняком, и Галей Синдяновой и другими, которые сегодня ”долой Лукашенко“ кричат. Они все же пришли ко мне просить должности. Один хотел быть Министром иностранных дел. Я ему говорю: — ”Толя, ну какой ты Министр. ”Ты, — говорю, — если приедешь за границу, это же мне потом позора не обобраться. Ну, подожди немножко. Ну, не надо тебе сейчас Министром“. — ”Нет, я Министр и все“. (Смех в зале). ”Метр сорок пять ростом“, — я говорю, — куда ты, какой Министр?“ (Аплодисменты в зале).

Просто по–дружески, по–человечески так ему и говорил. Обиделся, ушел. Сегодня — лидер оппозиции. Какой же ты лидер? У тебя просто совести нет. Ты же этого Президента привел к власти. Так у тебя любой должен спросить, кого же ты к власти привел? Ты же говоришь, что он сегодня плохой. Зачем ты его приводил к власти? Ты что не знал? Знал. Пять лет в Парламенте со мной сидел. Ты видел это. Я просто вам перевожу эту тему, подаю просто, несколько утрированно, обнаженно, по–человечески. Я не считаю нужным ретушировать, вуалировать эти процессы. Знаю их позицию, они сегодня кричат: "Долой Лукашенко". Ну долой просто, знаете, так долой не поймут. Цены на коммунальные услуги повысило Правительство — виноват Лукашенко. Давай его долой. Играют на больном у людей. Я в этом плане оценку Правительству дал. Ни в коем случае не поддерживаю такие телодвижения. Сейчас нужно поднимать пенсии, стипендии, надо поднимать заработную плату хотя бы по 5 — 10 процентов ежемесячно один раз в два месяца, чтобы выйти на нормальный уровень.

А вы помните, когда россияне перекрыли нам газ? Когда у нас
25 градусов было мороза. Вы помните? Вы не помните, потому что вы этого не почувствовали. Почувствовал я. Не потому, что мне было холодно. Почувствовал я из–за вас. Потому что прекрасно представил, если остановится хотя бы одна котельная и мы разморозим эту систему, как на Севере Российской Федерации, вот тогда мне никто этого не простит. И мы выкручивались как могли, но претензия была одна — отдайте нам то, что вы когда–то у нас взяли, и долги десятилетней давности отдайте. Что против этого сказать? Долг платежом красен. И надо было отдавать. И мы собрали эти деньги, где только могли. Я говорил: от лекарств, от больных людей, но отдали. Для того чтобы, не дай бог, не случилось какое–то ЧП зимой. И какой выход был на 10, 12 — 15 процентов. Это простой выход для Правительства был — повысили тарифы на коммуналку. И вот вчера я смотрел передачу, женщина говорит: ”Я получаю 110 тысяч, 46 — отдала, семья отдала за квартиру“. А я думаю, 46 тысяч — это примерно 20 долларов. Это конечно цены за последние два года почти в два раза поднялись. Было у нас 8 — 9 долларов. Квартира стоила почти ничего. А в Прибалтике, в Литве, 120 долларов двухкомнатная квартира. Вы хотите сказать о зарплате? А я у вас хочу спросить, а кто эту зарплату в Литве получает? Там, говорят, средняя зарплата и в России, говорят, средняя зарплата. Так, вот я вам назвал одного, у кого доход 16 миллиардов, а у кого вообще ничего. А таких 90 процентов, которые ничего не получают. И среднее поделили, и средняя температура по госпиталю хорошая.

Наверное, тут математиков много и ректор у вас хороший математик, он вам поможет посчитать. Знаете, в другом государстве всегда хорошо. Часто думаю, я говорил это и в нархозе, вот, если бы у меня была такая возможность, деньги были, я бы половину своего населения, вот такого, которое сомневается, думает о хорошей жизни, глядя на других, вот отправил бы в те государства, чтобы они посмотрели. Но только объективно посмотрели, как там ”хорошо“ жить. И уверен, наши белорусы вернулись бы почти 100 процентов обратно. Они бы там просто не смогли жить. Поэтому не думайте, что вот в Прибалтике там озолотили людей, зарплата хорошая и люди сами отдают свое жилье и уходят. Не думайте, что это все просто. Не просто и у нас. И я не хочу убедить вас, убедить в том, что у нас правильный абсолютно курс. Вам думать. Я считаю: правильный. Вы считаете: неправильный? Давайте сегодня поговорим. Останемся при собственных интересах, я вас за это журить и давить не буду. Это ваше мнение. Кто–то из вас будет после меня Президентом, изменит этот курс. Но думаю, что нет.

Плохо, это хорошо, но, будучи молодым еще Президентом, и в этом моя, наверное, извините за нескромность, заслуга, я уловил главное. Когда было сложно и трудно, правильно я делал (неправильно меня сейчас критикуют), я шел на референдум. Вот вопросы — отвечайте. Сегодня меня критикуют: не та Конституция, тоталитарный режим. Как там еще? Ну административно–командная уже не говорят. Там как–то по–другому. А все забыли, что ведь я не проламывал Конституцию. У меня власти тогда не было такой, как сейчас. У меня не было власти, тогда Парламент всем заправлял. Он референдум назначал, я не имел права референдум назначить. И ведь Конституция на референдуме была не одна. И избирательные комиссии тогда не Президент формировал, а Парламент, который свою Конституцию внес. Вы забыли это? И народ выбирал. Эта Конституция или та. И он выбрал ту Конституцию, которую предложил Президент. Тем самым поддержал Президента, ответив на ряд вопросов. Какой тогда мог быть административный ресурс? Его у меня не было. Он был у других. Но народ однозначно сделал выбор — поддержал. И на следующем референдуме. И потом, я хочу, чтобы вы вспомнили. Я специально это говорю в нашей аудитории. Разумной и просвященной аудитории БГУ. Кто был инициатором в 1996 году референдума? Вы скажете, Президент. Президент вынужден был инициировать референдум. Почему? Потому, что оружием ляскали вокруг резиденции Президента немало людей. И меня толкали на силовое решение проблемы, которая сложилась в 1996 году. На силовое. Ребята, которые сегодня учатся в БГУ, они, наверное, этого не помнят и не знают. А профессорско–преподавател ьский состав помнит. И тогда я вынужден был, чтобы избежать стрельбы, пойти на референдум. И это спасло нашу страну. А меня толкали к варианту по–российски. Помните, когда Белый дом с танков расстреляли? Меня к этому толкали. Но я понимал, что наш народ силовое решение проблемы никогда не примет. Никогда. И мы его избежали. Лучше худой мир, чем хорошая война. Такой был принцип.

Еще раз хочу подчеркнуть, правильно я поступил или нет — вам судить. Вам судить, но я избрал этот путь. Поэтому в государственном строительстве наш народ определил: говорильни хватит, нужна президентская республика с Главой государства. В этой республике мы сегодня живем. В экономике четко народ сказал: нерадикальная ломка, а эволюционный путь.

В социальной сфере — не за отказ от накопленного опыта, а за сохранение наиболее ценного и использование в новых условиях принципа социальной справедливости.

В сфере культуры и общественной жизни — не за агрессивный национализм, а за государственную поддержку искусства во всех формах, за исторически сложившееся двуязычие, за возрождение духовности и сохранение традиционных религиозных конфессий.

Во внутренней политике — не за криминальный беспредел, а за порядок и главенство закона.

Во внешней политике — не за конфронтацию с соседними государствами, не за территориальный передел, а за миролюбие, многовекторное сотрудничество и за союз с Россией.

Проблема выбора — это неотъемлемый элемент в жизни любого общества. В Уставе Организации Объединенных Наций, а мы один из учредителей ООН, и в других международных документах важнейшим принципом мирового сообщества названо уважение права выбора каждой страной своего пути развития.

К сожалению, провозглашенные принципы не всегда совпадают с реальностью. Идеологи "золотого миллиарда" стремятся к однополярному миру, навязывают всем один рецепт счастья и единый путь к храму.

А тех, кто пытается отстоять свое право на исторический выбор, как говорится, прессуют по полной программе. Руководством США выдвинута доктрина ”Оси зла“, в состав которой в качестве ”недостающего звена“ по своему усмотрению могут включать любое государство.

Притом несогласие с этой политикой, даже со стороны союзников по НАТО, — это сегодня уже видно рельефно — рассматривается как серьезный проступок. Например, позиция Франции и Германии по вопросу войны в Ираке вызвала бурю негодования у руководства США.

Со вчерашнего дня жестко и однозначно изменилась политика Соединенных Штатов по отношению к России, и я в Сочи Владимиру Владимировичу об этом говорил, что подожди еще недельку, то же самое со стороны США будет и к тебе, к России. Уже намекают, что Россия упускает свой исторический шанс. Что она после победы США над Ираком, после того, как разобьют Ирак, она не будет допущена к дележке пирога. То есть она не будет допущена к послевоенному устройству Ирака. Читай: она не получит там ни одной нефтяной скважины. Вот уже России намекают, если вы резолюцию не поддержите — пеняйте сами на себя. А посол Вершбоу в ”Известиях“, по–моему, два дня назад уже открыто, это беспрецедентно для государства, особенно ядерной державы, он уже тоже пальцем машет в сторону российского руководства: смотрите, не ту политику проводите. Это в отношении ядерной державы. Седьмой части суши нашей планеты.

Глобализация, точнее американизация, мира таит в себе огромную опасность для всех стран. Это все более отчетливо понимают многие политические деятели и Европы.

По этому поводу очень верную историческую аналогию привел видный французский политолог и писатель профессор Альфред Гроссер. Он писал: ”В эпоху колониализма тоже была глобализация. Сейчас это господство транснациональных корпораций. Но суть та же: покорение бедных стран богатыми“.

И в других регионах мира все более отчетливо поддерживают необходимость формирования и укрепления многополярности и недопущения монополярного господства одной сверхдержавы.

Все мои переговоры, а их было, наверное, 7 или даже 9 на высшем уровне с руководством Китая, величайшей страны и очень перспективной. За 20 лет они достигнут США, как они поставили задачу, по валовому внутреннему продукту. Я в этом убежден. Они главным, основным вопросом всегда ставят и требуют ответа на него от партнеров по переговорам: вы за однополярный или многополярный мир? Это стало наиважнейшей основой переговоров во взаимоотношениях, международных отношениях многих государств. И в других регионах мира все более отчетливо, я уже сказал, поддерживают идею многополярного мира.

Математик может вам сказать, что такая огромная цивилизация, как наша, не может опираться на одну опору. Чем больше опор, точек опоры, тем устойчивей система.

Многие народы теперь оказались перед историческим выбором: быть в услужении у США или входить в состав других мировых центров влияния. К этому толкает не только геополитическая ситуация, но и экономические проблемы, а также необходимость защиты национальных культур и экономической безопасности стран.

Различные факторы (как внешние, так и внутренние) влияют на исторический выбор народов.

Беларусь находится на очень ответственном этапе развития. Становление и укрепление государственности происходят в очень непростой международной обстановке.

Нам сегодня нужна консолидация всех здоровых сил общества, для того чтобы построить сильную и процветающую страну. Чтобы не ослабить ее внутренними социально–политическими конфликтами. Чтобы не допустить внешней угрозы, военного шантажа, диктата чужой воли.

Беларусь выбрала свой путь развития и отстаивает свое право на это. Мы построили социальное правовое демократическое государство. Причем не по зарубежному однотипному проекту, а опираясь на исторические традиции и желание нашего народа. Потому что верим в творческие способности народа, в его мудрость, трудолюбие и мужество.

В таком случае у каждого из вас, особенно, извините меня, скажу это определение, продвинутых молодых людей, встает вопрос: почему же в таком случае некоторые европейские государства, особенно США, это даже политика США, почему они относятся к нам так? Почему нас вроде куда–то в Европу или еще куда–то не пускают и так далее? Я уже вам отчасти об этом сказал.

Но приведу один конкретный пример: если бы мы побежали в фарватере политики Соединенных Штатов Америки, я думаю, такого бы не было и сегодня. Когда началась так называемая антитеррористическая операция в Афганистане и бомбили на все лады Афганистан, в Беларусь обратились американцы (через Голландию) о предоставлении коридора воздушным лайнерам для переброски войск и вооружения через Беларусь в Афганистан. Я отказал. Не надо нам влезать в эту войну. Мы навоевались вот так! Мы три с половиной миллиона угробили и калеками похоронили после последней войны. И я отказал. Все, я враг. Я не враг. Но я не хочу больше, чтобы мои люди воевали. Я не хочу даже косвенно, чтобы наша страна была к этому причастна. Что мы получили сегодня в Афганистане? Не мы, а антитеррористическая коалиция? Что? Руководство Карзая контролирует только часть Кабула, часть столицы. Кругом взрывы, смерть, просто об этом никто не говорит. И когда мы в СНГ собираемся вместе, лучше всех Эмомали Рахмонов знает там ситуацию, Президент Таджикистана. Он постоянно нам об этом докладывает. Там жуть что происходит! Почему моя страна должна быть причастна к этому всему, что там происходит и что там еще будет? Афганский народ никогда не согласится, это такой народ, он особенный в мире, чтобы там хоть один иностранный ботинок ступал или сапог военного ступал по их земле. Вот вам последний пример. Обозлились. Но если бы и сегодня был такой выбор передо мной, я бы поступил только так.

Почему я должен сегодня, как многие требуют, поддержать политику США в Ираке? Почему, если мы сегодня заключили с Ираком контрактов на 300 миллионов долларов? Они у нас покупают все, если уже исходить из таких прагматичных позиций. Все покупают от лекарств, которые мы производим и которые мы можем поставлять на иностранные рынки, до большегрузных автомобилей. Они готовы у нас больше покупать. Но американцы, которые доминируют сегодня во всем мире, создали санкционный комитет (он называется так в Организации Объединенных Наций) и надо эти контракты там еще регистрировать. Нефть в обмен на продовольствие, программу знаете, на 5–6 миллиардов. Там еще негласно много миллиардов долларов. Они пропускают только контракты своих фирм, подставных фирм или же других государств. Там не пробиться. Хотя мы заключили напрямую контракты. Да и торгуем мы на много миллионов долларов реально сегодня с ираком. Поставляем и тракторы, и автомобили, и медицинское оборудование. Все, что мы можем только сегодня производить, мирную продукцию. Так почему я должен сегодня воевать против Ирака, даже косвенно? Почему я должен поддерживать эту политику? Мы начали строить библиотеку, первым кто отозвался? Хусейн. Полмиллиона долларов он перечислил, 500 тыс.долларов сразу перечислил на библиотеку. Посол попросил, посольство Ирака. Самые добрые отношения. И когда мы проводим такую политику, нас надо было обвинить, просто там что–то нечисто. Там, по–моему, Лукашенко поставляет в Ирак оружие. Помните эту волну. Наша свядомая оппозиция быстренько поддержала эту волну в Беларуси, кстати, это от нее и пошло, дутое какое–то письмо в БДГ, было напечатано, что, якобы, есть договор о поставках оружия. Я тогда прямо сказал: у кого есть претензии к Беларуси по поставкам запрещенного оружия или вообще оружия в Ирак? У кого? У американцев? Приезжайте. Приехали. Факты на стол. Фактов нет. Я говорю, почему вы нас тогда упрекаете в этой торговле. Это совсем недавно было. Там никто не смотрит на то. Не нравится — причину найдут. Сегодня нас убеждают, что Ирак — это самое сильное в оси зла звено.

Это Хусейн, такой–сякой, режим плохой. Неважно, что его народ поддерживает. Оружием массового поражения там запружен весь Ирак. Надо его разбить. Но мы то с вами понимаем, что причина не в этом. И уже весь мир сегодня понимает — миллиарды людей выступают в защиту Ирака против войны. Уже давно начали бы бомбить, хотя это не причина того, что не будет этой войны. Скорее всего, наверное, будет. Но, главное, — это нефть. Вот ложь во всемирном масштабе. И под эту ложь хотят подогнать государство. Возмутилась Франция, возмутилась Германия, возмутилась Россия, Китай. Мы всегда придерживались вот этой линии, мы ее и придерживаемся. Мы всегда придерживались дружеских, добрых отношений и с нашими дальними партнерами и с нашими соседями. Мы и проводим эту политику. И от нее отказываться не хотим. Вот вам пару примеров как иллюстрация, примеры, которые иллюстрируют нашу политику.

Легче всего не думать самостоятельно, не искать своих решений, не учитывать особенностей нашей страны, а механически переносить чужой опыт. Но ведь чужое оно и останется чужим. Оно не согреет теплом, не озарит радостью творчества наши души, не будет нам всем дорого, потому что это чужое.

И еще один момент. Как говорят историки — у человечества один возраст, у народов — разный. У каждого конкретного — свой. И нельзя всех под один стандарт подгонять. Это все равно, что к дряхлому старцу, бодрому юноше или к младенцу предъявлять одинаковые требования во всех сферах жизни.

У народов на разных этапах исторического развития существуют разные формы государственного устройства, типы хозяйствования, широта международных контактов, уровень политической культуры.

Почему я сегодня обращаюсь к нашей истории?

Потому что ее уроки, накопленный народом исторический опыт мы должны плодотворно и творчески использовать для укрепления нашей молодой государственности, для решения проблем настоящего и будущего.

Беларусь — государство по историческим меркам молодое. Но у нашего народа славная многовековая история.

И сегодня, может быть, как никогда ранее, мы должны с особым вниманием обратиться к нашим историческим корням, истокам и традициям.

Еще в античные времена историю называли наставницей жизни. "История — говорил известный историк — учит даже тех, кто у нее не учится, она их приучивает или проучивает, она их проучивает, он сказал, за невежество и пренебрежение".

К этому можно добавить, что история — это еще и борьба за души и умы не только отдельных людей, но и целых народов.

Значительные исторические события выявляют объединяющие всю нацию интересы, которые побуждают широкие массы к единым действиям — к защите Отечества, к созидательной деятельности. На их фоне четко проявляется роль тех или иных политических деятелей, социальных групп, партий, общественных движений. Народ делает свой выбор и определяет идейные, политические и нравственные ориентиры.

Есть и еще одна причина, по которой я обращаюсь к исторической теме. Уж очень много мифов, подтасовок и политизированных инсинуаций появилось в последние 15 лет в этой сфере.

Да и в учебных заведениях парадоксальная ситуация — что ни преподаватель, то своя "история". Трактуют события, как кому заблагорассудится. И в результате у школьников, студентов такая каша в голове, что нам, прошедшим основательную советскую школу и вуз, даже и вообразить невозможно.

Особенно усердно взялись за переписывание истории оппозиционные деятели. Но "шчыруюць" только двумя красками — белой и черной. В стиле исторической "глобализации" — все, что было в советские времена, — только черной, все, что "за польскімі часамі ці пры немцах" — белой.

Получилось, что на смену старой политической конъюнктуре пришла новая. На страницах некоторых изданий не изжиты еще материалы, идеализирующие сомнительных деятелей прошлого. За истинное проявление белорусского самосознания выдаются феодальные усобицы. А сотрудничество коллаборационистов с фашистскими оккупантами в годы Отечественной войны — за патриотизм и национальное возрождение. В БГУ, надеюсь, это знают очень хорошо.

В ход порой идут откровенная русофобия, глумление над стремлением народа к социальной справедливости и народовластию. Подобные "произведения" их авторы оправдывают благородной целью — любой ценой ”укрепить“ независимое белорусское сознание.

Но истинное национальное самосознание не может строиться на лжи и фальсификациях. Словно в назидание нам звучат слова древнегреческого историка Фукидида: "Самая опасная ложь есть ложь, смешанная с правдой, и наша задача отделить одну от другой ради познания прошлого и обеспечения будущего". Актуально. Как будто сегодня сказано.

Надо учитывать, что политизированная мифология держится на невежестве. Ведь многие судят о белорусской истории по литературным фантазиям или вырванным из общего контекста отрывкам, а не по глубоким историческим исследованиям и документам.

Несомненно, конституционные общечеловеческие нормы предполагают наличие разных точек зрения. Тем не менее государственная политика в отношении исторической науки должна руководствоваться принципами объективности и историзма.

Мы должны воспитывать национальную гордость, уважение к своему государству, к Конституции, флагу, гимну. Посмотрите, как это делается в других странах — в США, Великобритании, Японии.

Но нельзя скатываться к агрессивному и озлобленному национализму.

Меня глубоко возмущает и как историка и как Главу государства, когда Беларусь отождествляют то с Великим княжеством Литовским, то с Польшей, то с Россией. Мы должны гордиться тем, что создал и чем прославился наш белорусский народ, а не его исторические соседи.

Запомните, Беларусь — это суверенная, независимая европейская страна. Когда–то территории, заселенные нашим народом, были в составе других государств. Это участь не только Беларуси. То часть территории, то все территории каких–то государств принадлежали каким–то когда–то империям. И притом длительное время. Но сегодня этого нет. Я, надеюсь, не будет и в будущем! Мы в силах защитить свою независимость и суверенитет, только делать это надо корректно, разумно и без гвалта, чтобы, защищая эту, абсолютно правильно, эту величайшую ценность, не нанести ущерб простым земным нашим желаниям. Иметь семьи, воспитывать детей, жить в тепле, питаться нормально, одеваться, потому что с гвалтом, сражаясь за суверенитет, можно потерять это земное. А без этого земного — трудно будет защитить и суверенитет. Видимо, не популярно я говорю для особо продвинутых и свядомых людей, но это так. Повесь человеку бирку на грудь «за суверэнітэт і незалежнасць», лиши его тепла, одежды, питания и прочее, посмотрим, сколько этот человек простоит на Площади Независимости, вот здесь, перед БГУ. Это жизнь, но это не значит, что мы должны потерять свою независимость, что мы должны потерять свое государство. Если мы его потеряем, — не будет и тепла, и уюта. Еще раз призываю вас — делать надо все спокойно, надеясь только на себя. Вы передайте, пожалуйста, всем своим родным, близким, многие из сел сюда приехали студенты. Студент всегда был самым продвинутым человеком в нашем обществе. Он приезжал домой, к нему собирались все, особенно к сельчанам, а вы же все, все в каком–то поколении, мы все выходцы из села. У нас Беларусь, то сельская страна. Особенно после этих войн, особенно после второй мировой войны, когда повырезали все население, особенно городское. Ведь Минск сам складывался из сельчан. Наверное, сегодня процентов девяносто пять никто не может сказать, как там питерцы, вот я тут в десятом поколении питерец. Нет, процентов девяносто, девяносто пять у нас, минчан, из деревни. Они пришли сюда, подняли этот Минск после войны, восстановили, но корни их там, поэтому вы не обижайте свои корни, своих родных, близких.

Еще абсолютно убийственный вам аргумент по поводу тех, кто ”у–Эўропу“ хочет. Ну, ”у–Эўропу“ можно поехать — 10–12 человек возьмут. Особо мозговитых, талантливых людей, которые могут программы для нынешних компьютерных систем создавать, компьютеры и так далее. Но сколько у нас таких людей? Несколько десятков. Суперталантливых. Они смогут туда их взять для того, чтобы поэксплуатировать. В США или в Европу. Но что от этого будет нашему народу и нашему государству, всем нам? Ничего.

Я пример вам приведу. Если идти в Европу, в Евросоюз, то они сразу считают. Прежде всего с какой экономикой берут это государство в Европейский союз? Какая структура экономики Беларуси, которая завтра придет туда, где сегодня безраздельно, свободно (это правда!) функционирует немецкая, французская экономика? И какая же у нас экономика? Ее структура? То есть что мы производим? Мы производим МАЗы, БелАЗы, автобусы. Скажите, кому в Европе нужны МАЗы, БелАЗы, автобусы? Кому нужен лишний конкурент? Там есть свои ”Мерседесы“, ”Вольво“, ”Ивека“. Что там еще у французов? ”Рено“ и так далее. У них своего добра море. Вы можете сказать: знаете, наша плохая продукция, это для них не страшно. Неправда. Наша продукция, если бы мы туда пришли, по качеству не самая худшая. Не говорю, что она лучше других. Грузовики наши не плохие. Но по цене они нам не конкуренты. Мы продали бы свою продукцию — они этого не хотят.

Я вам приведу еще один пример. В 1995 году я, как Глава государства, приезжаю, в силу моего самого доброго, чуткого, искреннего отношения к женщине и женскому коллективу, в самый женский коллектив — на телевизионный завод ”Горизонт“. Руины сплошные. Выпускали когда–то миллионы телевизоров — за год выпустили аж 2 тысячи. Две или три тысячи. Все, остановилось предприятие. Мне говорят: надо приватизировать. Надо кому–то отдать. Японцы приехали и прочее. Я думаю: ну хорошо, зачем японцам этот наш завод? Зачем он? У них такие мощности. Я, будучи в Японии, в этом убедился. Они могут из Японии поставить не миллион — миллиард телевизоров на весь мир. Только бы покупали. Зачем? После узнал, что это надо было для того, чтобы взять и уничтожить конкурента. Я не пошел этим путем. Мы дали преференции. Мы поменяли руководство. Ныне тот руководитель уже стал Министром энергетики — Владимир Ильич Семашко. Я его тогда попросил, с ”Интеграла“ перевел туда.

Мы подняли это предприятие. Оно сегодня выпускает, наверно, тысяч пятьсот телевизоров, будет выпускать около миллиона. Хороших, нормальных телевизоров.

Но дальше было интересно. Основной наш рынок — российский. И для японцев российский рынок очень важен. И там мы с японцами сцепились в открытой конкурентной борьбе. Трубку для того, чтобы была конкурентоспособной (у нас нет своей электронно–лучевой трубки, экрана, у нас его нет, мы все равно его где–то покупали), мы купили, по–моему, у ”Филлипса“, у других ведущих фирм. Все остальное, всю эту начинку мы делали на ”Интеграле“ и делаем сегодня, корпуса и так далее. И там мы сцепились в конкурентной борьбе. Наш телевизор — и это нам приносит нормальную рентабельность, хотя, конечно, богатыми и супербогатыми наше государство и коллектив не делает — стоит 140–150 долларов. Такой же телевизор японский — 300–400. Мы боролись где–то полтора–два года. Приезжают ко мне японцы, — ”Господин Президент, просим Вас об одном — повысьте цену на свой телевизор“. Говорю, — ”Зачем нам повышать цену на российском рынке? Нам достаточно. Рентабельность 30 процентов“. — ”Немножко поможем. Налоговые кредиты дадим“. Я говорю, — ”А зачем?“ — ”Ну, очень дешевые. Наши телевизоры не покупают“. Говорю,–”Так вы снижайте свою цену“. — ”О нет, ну как же мы снизим? Мы не можем. Налоги большие в Японии платить надо. “ Вот она — реальная действительность. И вы хотите, чтобы нас с такой же экономикой, как в Германии, там телевизоры выпускают, там выпускают автомобили, там дорожную технику выпускают, там продукты питания делают такие, как у нас, и вроде бы лучше, но, правда, слава Богу, спасибо белорусам, наелись импортного. Сегодня на 90 процентов покупают только свое. Это, действительно, молодцы. Пусть не такая упаковка, но свое. Не с этими наполнителями - туалетной бумагой - колбаса, а свои колбаса, мясо или еще что-то другое.

Я это говорю к тому, что нас бы взяли только тогда, когда бы мы отдали все, что у нас есть тем хозяевам, которые нас к себе домой зовут — в Совет Европы. И чтобы мы и сельское хозяйство свое уничтожили.

Смотрите, что в Польше происходит? Все же — ах, Польша! Ах, продвинутая! Сегодня крестьяне Польши на тракторах приезжают и блокируют президентский дворец и правительство. Потому что сельское хозяйство разрушили. Потому что немецкое за бесплатно привозят, за бесценок и отдают. Почему? Потому что немецким крестьянам и французским, и голландским, и других более сильных государств — они печатают евро — оказывается поддержка, а те по дешевке привозят в Польшу товар. И крестьяне польские развалились. Они уже нас просят, если уж так откровенно говорить, купите у нас за полцены мясо и молоко и вывезите в Беларусь. За полцены! Так неужели вы хотите, чтобы я свою страну к этому привел? Конечно, это политика, вот эта независимость — она дорого обходится. И не только мне. Ладно бы мне. Это и на вас отражается. Потому что то там давление, то там давление. Приходится выходить из этой ситуации. Ладно бы политически давили: визу не дадут, анахронизм какой–то, хуже, чем в годы холодной войны. Я это переживу. Не беда. Надо на лыжах где–то прокатиться — мы с Козулиным в лесу каком–нибудь найдем лыжню. (Аплодисменты, смех в зале) Не проблема.

Ладно политическое какое–то давление, но пытаются же и экономически придавить. ”Вот мы вашу наиболее конкурентоспособную продукцию типа калия (очень чувствительно), химических волокон — да? — на территорию Евросоюза не пустим“. А почему? Какая причина? Еще я Президентом не был, закрыли рынок для нас. Какая причина? А мы дешевле продавали, чем их продукция. Так какой же рынок? Какая конкуренция? Вы же нас учите, что конкуренция — это свобода. Конкурируй. Дешевле поставишь цену — у тебя купят. Дороже — не купят. Ничего подобного. Приходи и продавай по такой цене и даже выше, чем их продукция. Чтобы их продавалось, а наше — нет. Так кому же нужно такое партнерство? Кому надо это партнерство? Никому. Вот вам еще один пример из жизни.

Но для обеспечения своей безопасности мы вступаем в межгосударственный союз с Российской Федерацией, развиваем интеграцию в рамках Содружества Независимых Государств и военное сотрудничество в системе Договора о безопасности. Мы также открыты для сотрудничества с Европой, входим в состав ОБСЕ. Однако эти интеграционные процессы разных скоростей и масштабов не говорят о потере нашего суверенитета.

Я хочу вам еще один пример привести совсем свежий, который пришел на память. Это показатель отношения американцев и даже наших ближайших соседей — литовцев, прибалтов — к нам. Накануне вторых президентских выборов (я об этом уже откровенно сказал, не выдержал) мы запланировали проведение военных учений. Вы знаете, какая была армия раньше, сейчас задача поставлена однозначно — каждый год должны проходить учения. Через два–три года — крупные, где будут задействованы все Вооруженные Силы страны. Первый, второй год — учения по разным направлениям: Западное направление, Юго–Западное направление, Северо–Западное направление войск. Но мы должны учить наших солдат оборонять нашу страну и участвовать на крупных полигонах в пусках наших ракет, допустим, … ПВО для того, чтобы мы могли любую атаку ныне умного этого оружия и любых самолетов отразить, мы мы должны защитить нашу территорию. Такая мною поставлена задача, как Главнокомандующим.

Накануне выборов — плановые учения. Мы должны бы их спокойно провести. Что делают накануне выборов Соединенные Штаты Америки в Литве вместе с их там, у них сколько, 5 или 6 тысяч всего уже войск осталось? Они у наших границ концентрируют вооруженные силы, им видите ли захотелось какую–то там тренировку, учения провести.

Ну хорошо. Вы хотите, я переношу с южного полигона на северный учения своих вооруженных сил и концентрирую там группировку. Что пошло после этого! Лукашенко хочет захватить Прибалтику. Агрессивная страна, такая–сякая. Ну шум поднялся, да скандал целый. Я даже не ожидал. Жутко просто стало. Я уже готов был на попятную пойти. Но уже неудобно. Говорю: ладно, убирайте свои войска от границы, я отвожу свои войска от границы, на полигоне, где планировали, будем проводить учения.

Вы не проводите учений, я вообще отменю эти учения, коль уж такой резонанс пошел. Нет, мы будем проводить, но войска все–таки от границы были вынуждены оттянуть. Мы провели на севере, там же у границы с Литвой эти учения. Никому не угрожая. У нас оборонная тактика, оборонная стратегия. И вы что думаете, это прощается? Нет, это никогда не прощается. Но, как Глава государства, я не могу пойти на попятную где–то там и перед кем–то там лечь и даже не трепыхаться, сдавая свою независимость, и прежде всего, безопасность нашего народа.

Да простые люди, вы должны быть уверены, что у нас есть армия, которую мы кормим, правда, в два раза сократили уже эту армию, и что эта армия способна, ну, извините, хотя бы самолет сбить, если вдруг что–то случится. Это люди должны быть в этом уверены, что непросто они кушают хлеб просто так, за бесплатно. Какое государство, которое уважает себя, не проводит этих учений и не действует так? Любое государство действует именно так. Я не нарушаю никакие международные нормы и правила. Почему к нам так относятся, к другим — этак? Поэтому безопасность, я всегда на этом настаиваю, государства и нашего народа — наиважнейший фактор. Поэтому мы являемся не только членами СНГ, но мы входим в состав Договора о коллективной безопасности в числе других государств.

Когда я слышу призывы менять наши сложившиеся ориентиры и приоритеты внешней политики под лозунгом, о чем я уже говорил, ”быстрей бежать в Европу“, то резонно всегда спрашиваю очень просто: "Зачем куда–то бежать, если мы находимся в самой Европе, в центре Европы, в ее сердце?" Это, наверное, Господом Богом определено быть нам в центре Европы и нас никто никогда отсюда не вытолкнет.

Я часто говорю: мы не претендуем на чужие земли, но и своего куска земли никому не отдадим, здесь жить нашим детям. Они никому больше нигде не нужны. Нам достаточно этой земли — Беларуси. Когда начались тяжелые, нудные переговоры в СНГ по границам, мы быстрее всех договорились о границах. Мы не претендуем, нам земли хватит. С прибалтами договорились, с украинцами договорились, с Россией сегодня проблема по границам не стоит. Хватает нам этой земли. Но мы ее никому не отдадим, мы ее будем защищать.

Нам нужно укреплять свои позиции на общеевропейском рынке. Это — аксиома. Мы должны бороться за этот рынок, он рядом. У нас есть возможность быть связующим звеном между Востоком и Западом, тем магистральным путем, по которому с Востока идут богатейшие природные ресурсы, а с Запада — новейшие технологии.

Когда–то Финляндия проводила именно такую политику. Наши доморощенные националисты пытаются нас поссорить с Россией. Пугают постоянно угрозой потери суверенитета, жупелом русификации и денационализации.

Прямо скажу, национализм, межэтническая вражда в Беларуси не приживутся — народ не тот. Для этого нет ни исторических корней, ни современных умонастроений у наших людей.

В этом суть важнейшего урока истории для современников.

Менталитет нашего народа формировался веками. Белорусы никогда не были завоевателями.

Наши предки в глубокой древности осваивали сетью своих общин в основном незаселенные или с редким населением территории, мирно уживались с ними и постепенно сливались. поэтому издревле закрепилась демографическая особенность — население белорусских земель отличалось смешанностью, пестротой этнического состава, что повышало его устойчивость и приспособляемость к трудным природным условиям.

Я иногда в шутку, но в этой шутке почти 100 процентов правды, особенно с российскими президентами — и с первым, и вторым — когда разговаривал в шутку, когда Кучма участвует в этом, почему белорусы, говорят, такие умные? Так в шутку друг другу. Я говорю: да потому что в свое время на этом куске земли — вот представьте центр, где мы находимся, там и украинцы, и русские, и поляки, и прибалты — произошло какое–то смешение на этой территории кровей, как у нас сейчас это говорят. Я говорю: вот поэтому мы самые умные. У нас, говорю, украинцы, русские, евреи, поляки, ну целый конгломерат здесь, около 80 национальностей в Беларуси сегодня проживает, представителей на этом клочке земли. Все смешалось. Поэтому мы умные.

И позже вот это наше традиционное миролюбие закрепилось благодаря принятию христианства в его восточном, православном виде, в котором отсутствовали агрессивные черты фанатизма (такие, как рыцарские походы, инквизиция и т.п.). А преобладали черты гуманизма, высокой духовности, искреннего подвижничества.

Мы по праву чтим великих подвижников духа Евфросинью Полоцкую и Кирилла Туровского из древнейших времен.

Незыблемым историческим фактом является то, что ядром консолидации белорусской народности, его этнической родиной были Полоцкое и Туровское княжества, которые входили наряду с другими восточнославянскими княжествами в древнерусское государство — Киевскую Русь.

Основы своей государственности наши предки создавали одновременно со многими другими европейскими народами. Проходили аналогичные стадии этногенеза, формы государственного устройства и типы хозяйствования.

Опираясь на сильную княжескую власть, наши предки смогли не только развивать хозяйство, экономические связи, формы народовластия (помните, народное вече), обогащать достижения своей культуры, но и на протяжении нескольких столетий достойно сохранять свою независимость.

С точки зрения сегодняшних дискуссий о нашем государственном "двуязычии", о статусе русского и белорусского языков очень важным является исторический период конца IX — начала XIII столетий. Именно тогда сложился, образно говоря, базовый древнерусский язык, общий для восточнославянских княжеств. На его основе затем как бы "отпочковывались" и развивались родственные сначала наречия, говоры, а затем и национальные языки.

Поэтому наше "двуязычие" имеет древние корни и древние традиции. Русский язык на белорусских землях воспринимался не как чужой, насильственно привнесенный, а как "книжный" язык образованных людей, язык общения с соседними княжествами, который не мешал развитию, параллельному использованию и формированию белорусского языка.

В "Повести временных лет" отмечается, что русский язык является языком славянским. Цитирую: "А словеньски язык и русский одно есть". Не случайно Франциск Скорина с гордостью говорил: "Я руски з города Полоцка".

Некоторые скептики, ставящие под сомнение сам факт существования древнерусской народности, делают упор на наличие культурных различий между людьми, проживающими в то время на территории Полоцкого и Киевского княжеств.

Первый раз я эту шутку неожиданно сказал Борису Николаевичу Ельцину, когда он говорит: вот у вас белорусский и русский языки — государственные, мы вам за это благодарны. Я говорю: а за что Вы меня благодарите? Вы что хотите сказать, что русский язык — это ваш, российский? Да нет, говорю, Борис Николаевич, это наш язык, это тоже наш, потому что мы свою душу и много души за эти годы, которые мы жили вместе, вложили в этот язык. Поэтому вы, пожалуйста, себе не присваивайте. Говорю: ваш язык — это вот там, где ”окают“, там ”акают“, на Волге и прочее. Может быть грубовато сказал. И то же самое я повторил и второму президенту: это наше достояние.

Кто–то считает, что это не наш язык. Но кто будет спорить с тем, что в этот в кавычках ”не наш“ язык наш народ вложил душу? Кто будет спорить? На этом языке многие десятилетия и столетия, да вечно многие люди разговаривали.

В последнее десятилетие он был основным языком, нашим языком. Все термины, понятия в самых сложных науках " это русские, на русском языке. Я к чему клоню? Нельзя нам, друзья, сегодня торопиться. Я считаю, что завтра и послезавтра. Но я вас прошу, хоть сегодня не торопитесь потерять. Это наше достояние, нельзя нам лишиться русского языка. Мы будем наполовину еще беднее, чем есть сейчас. Куда так торопятся эти люди? Ну куда вы торопитесь всех заставить говорить на роднай, нашай роднай сакавiтай беларускай мове? Ну давайте дадим возможность людям спокойно это сделать. У кого–то зуд, нетерпение, но это очень тонкая материя. Это не просто. Сломать завод, разгнать коллектив и потом снова построить — это проще. Завезти станки, как я говорил, построить здания — это проще. Язык, за него войны начинались. И я его считаю достоянием нашего общества… Да, возникают дискуссии. Да, Лукашенко обвиняют там, что вот он не любит родную беларускую мову и так далее. Это я переживу. Но достояние нашего общества, что мы не сделали нашу вот эту дискуссию о языках яблоком раздора в обществе. И не надо это делать. Мы сегодня никому не запрещаем, в том числе и БГУ, как мне Яновский, проректор, сказал, писать учебники на любой мове, читать лекции. Я не знаю, Яновскому запрещают курс истории читать на беларускай мове или на русской? По–моему, нет. Вот я вчера специально у него спрашивал. И любому ректору всегда говорю: не давите людей. Экзамены сдавать, вот приходишь, выбирай — белорусский, русский язык. Сдавай на любом языке. И поверьте, так если суждено нам, мы быстрее придем к одному, ну, как мы его сейчас называем, к одной нашай роднай беларускай мове. Но я бы очень хотел, чтобы у нас наша родная русская, русский родной язык нашим тоже остался. Это такое наше достояние! Вы знаете, я приведу еще одну параллель и займу ваше время. Ведь у каждого народа есть особенность, яркая черта, по которой его узнают в мире. Если хотите, есть определенные ценности и достояния. Что очень важно, последнее достояние. Скажите, какое самое великое достояние нашего народа, за которое просто в ноги надо ему кланяться? Это победа над фашизмом. Мы были вместе с русским народом и другими, а мы пострадали больше, чем кто–либо. Вот все говорят: вот евреи пострадали, 6 миллионов погибло. А ведь погибло около 50 миллионов. И не только евреи гибли. Да, беда целая была — уничтожали народ. Но и мы же, белорусы и русские, наша судьба была точно так прописана. Оставить 2,5–3 миллиона, всех остальных вырезать. Они не нужны были в той империи, которую фашисты пытались создать. Мы выстояли. Мы не только отстояли свою землю. Мы не только свою независимость отстояли, пусть даже ценой каких–то ошибок, ценой больших жертв, но мы спасли человечество от нацизма и коричневой чумы. И на многих международных форумах, когда я где–то выступаю и когда пытаются в Беларусь бросить камни, я им, я сейчас скажу просто, говорю: эй, вы, очнитесь, да если бы не мы, вы бы кандалы сегодня на ногах носили. Что, это не так? Я к чему это говорю? Что точно так, по определенному заказу сегодня эту победу у нашего народа пытаются отнять. С чего начали? Сталин — плохой. Это сегодня уже говорят, что Сталин, что Гитлер — одинаковые были. Это они развязали войну. Более того, уже пришли к тому, что, оказывается, не так, как вот президента Академии наук учили в советской школе и Президента страны, и вашего ректора, что агрессором–то была фашистская Германия. Ведь фашисты начали эту войну. Они развязали. И сразу не против Советского Союза. Они подчинили себе всю Европу. Я не знаю, как вас Яновский сейчас учит, но нас так учили. А у нас сегодня появились разумные, которые говорят: да нет, Советский Союз такой же агрессор, как Германия. А сегодня говорят, что Советский Союз развязал эту войну. И спас ли человечество не народ советский, не белорусы, которые 3,5–4 миллиона похоронили и после войны своих людей, а Соединенные Штаты Америки, Великобритания. Это они спасли, которые как мыши под веником сидели в эту войну и высматривали, куда колеблется на фронте маятник. Что, не так было? Было так. И многие это помнят. Многие, к нашему счастью, больше 100 тысяч сегодня живы в Беларуси. И они знают, как это было. Вот так потихоньку, исподволь у нас отбирают наши ценности и наше достояние. Сегодня нас сделали агрессорами в той войне и, оказывается, не мы спасли человечество. Вот в чем опасность. А это страшно, если мы потеряем свое достоинство. А достоинство — это хорошие вот эти факты, которые были в истории нашего народа. На алтарь победы в этой войне мы положили, как я уже сказал, миллионы людей. И самым честным народом, если уже об этом говорить, в этой войне был белорусский народ. Да, у нас были факты и предательства, и старосты там были, и прочее. Но это единичные были факты. Это даже не Украина и не Россия. Там это, хоть и не долго фашисты находились там, там было больше этих фактов. У нас нет. У нас народ сражался. Притом честно и чисто. Поэтому не надо терять эти достоинства. Одним из достоинств наших является, в том числе, я считаю, и язык. Русский язык.

Скажите, есть ли разница между вот, продолжая наш разговор, между русскими–москвичами и русскими–волжанами, сибиряками? Конечно, есть. Я к тому, что Полоцкое и Киевское княжества, говорят, были разные. Конечно, разные. И разные были принципы их жизни и народы.

Есть ли сегодня разница между белорусами–могилевчанами и белорусами–гродненцами или брестчанами? Ну конечно же, есть.

Так почему этой разницы не могло быть в более древнее время?

Конечно, культура Новгорода заметно отличалась от культуры Киева. Но это не значит, что она не была древнерусской. Естественно, культура Полоцка в определенном смысле отличалась от культуры Новгорода и Киева, но было и много общего. К примеру, строительство Софийских православных соборов, единая вера.

Главное же заключается в следующем. Несмотря на наличие в каждой древнерусской земле особых культурных, политических традиций, решительно доминировали общие черты. Именно они обеспечивали культурную монолитность восточнославянского мира на всей территории от Карпат до Белого моря.

После распада от ударов монголо–татар Древнерусского государства (Киевской Руси) на его северо–западных землях возникли Великое княжество Литовское, Русское, Жемайтийское.

Надо отметить, что формирование Великого княжества Литовского было сложным, противоречивым. Военным походам литовских князей оказывали упорное и длительное сопротивление многие княжества на территории современной Беларуси (особенно упорно сопротивлялось Туровское княжество). А позже Полоцкое и Витебское княжества постоянно бунтовали и добивались самостоятельности (так называемой автономии).

Однако в ситуации внешней опасности со стороны крестоносцев и монголо–татар для своей защиты и, в конце концов, для выживания часть восточнославянского населения вынуждена была объединиться с балтским и пойти по пути создания единого государства. Оно стало своеобразным славянским форпостом, противостоящим угрозам извне.

Исторический период Княжества Литовского нельзя идеализировать, как это делают некоторые литераторы. Это было не собственно белорусское государство, а Литва в симбиозе с подвластными ей русскими землями. Они отличались друг от друга. В первую очередь по вере (если славяне были православными христианами, то балтские племена до 1385 года были язычниками, а затем приняли католичество). А также по языку, этническому составу.

Это было весьма противоречивое время для белорусского народа, о чем писал выдающийся проповедник и мыслитель, известный архиепископ Георгий Конисский. Если в начальный период преобладали положительные тенденции, то затем — негативные. Притеснение православных, неравные, худшие условия жизни для белорусов.

В 1385 году между Великим княжеством Литовским и Польшей была подписана Кревская уния, а в 1569 году, вы помните, — Люблинская уния. Последняя, по определению первого Президента Академии наук БССР, известного белорусского историка Всеволода Игнатовского, "шырока адчыніла браму для польскага ўплыву".

По сути, это явилось юридическим оформлением поглощения Польшей Литовского княжества.

В 1696 году польские власти постановили, чтобы в служебном делопроизводстве Великого княжества Литовского все решения составлялись только на польском языке. Белорусский язык был запрещен, строго запрещен.

Вместе с государственной унией следовала религиозная, которая должна была "освятить" новое государственное образование и нейтрализовать влияние православной религии.

Они рассчитывали найти в униатской церкви национальную религию белорусов. Но на деле все получилось иначе. Не отрицая значения униатской церкви в развитии культуры в Беларуси, ее главная роль заключалась в дальнейшей экспансии интересов польско–католических кругов на Восток.

Этот негативный урок истории учтен в современных условиях нашего государства. В Конституции нашей страны (статья 16) закреплено равенство религий перед законом. А взаимоотношения государства и религиозных организаций регулируются с учетом их влияния на формирование духовных, культурных и государственных традиций белорусского народа. Особого уважения, я это всегда подчеркиваю, заслуживает верность белорусов вере своих предков — православию. Оно сыграло особую роль в консолидации. Сохранилось и укрепилось на протяжении более десятков веков. Это один из примеров исторического выбора народа. Вот почему я совершил этот экскурс в историю.

Наше государство, как и ряд европейских стран, активно сотрудничает и поддерживает ту религиозную организацию, которая имеет наиболее давнюю историю, наибольшее количество верующих.

Следует отметить еще один урок истории — войны Великого княжества Литовского, затем Речи Посполитой с Московским государством. Почитаешь некоторые книжки и диву даешься: все, дескать, беды на несчастную Беларусь шли из Москвы.

Тут вам вспомнят и Оршанскую битву 1514 года, где так называемое "беларускае войска перамагло маскалей", и войну России с Речью Посполитой 1654 — 1667 годов, и многое другое. Но как–то некоторые историки забывают (замалчивают) факты иного характера.

Как не вспомнить в этой связи авантюры польских кругов против России в период русской смуты в начале XVII века, когда оба самозванца — Лжедмитрий I и Лжедмитрий II нашли пристанище и поддержку в имениях польских магнатов на Беларуси. А затем по указке своих хозяев эти так называемые претенденты на русский престол вынудили часть белорусской шляхты участвовать в авантюрных набегах на исконно русские города, в том числе и на Москву.

Сегодня надо четко понимать — прошлые феодальные распри и усобицы не должны служить поводом, тем более "идеологическим обоснованием", для современных политических спекуляций!

Наши предки в самые кризисные моменты всегда были вместе. Русско–литовские князья Андрей и Димитрий Полоцкие, воевода Дмитрий Боброк–Волынский сыграли далеко не последнюю роль в успехе русских войск московского князя Дмитрия Донского в сражении на Куликовом поле.

Как не вспомнить Грюнвальдскую 1410 года битву, где важную роль в победе славянских народов над крестоносцами сыграли наши предки. Вот об этих страницах средневековой истории мы должны хорошо знать и помнить. Именно они красноречиво свидетельствуют об историческом выборе наших предков, которые хорошо понимали значимость единства и взаимодействия.

Позже волеизъявление белорусского народа показали такие исторические события, как битва у деревни Лесное (на Могилевщине) со шведами, Отечественная война 1812 года, польские шляхетские восстания 1830 и 1863 годов. Активно защищая свои земли от захватчиков, белорусы не поддерживали в массовом порядке националистические и узкокорпоративные интересы чужой им по духу польской шляхты, которая презрительно называла их хамами и "быдлом". Почитайте хрестоматии, которые сегодня используют наши историки.

Включение восточнославянских земель в состав Российской империи тогда имело для белорусского этноса спасительный характер. Прогрессивное значение заключалось в том, что была ликвидирована шляхетская анархия, кровавые разборки между шляхтой, от которых страдал в первую очередь простой народ.

Вхождение белорусских земель в состав России способствовало развитию зарождавшейся промышленности, их втягиванию во всероссийский рынок, что содействовало хозяйственной специализации Беларуси, подъему сельского хозяйства и промышленности.

Беларусь никогда не была отсталой аграрной окраиной самодержавной России. Я не буду из–за недостатка времени приводить конкретные факты. И возрождение наше, культурное, национальное возрождение, зазвучавшее в творчестве Франтишка Богушевича, Адама Гуриновича, позднее — Янки Купалы, Якуба Коласа, Максима Богдановича, других представителей белорусской интеллигенции характерны для этого периода.

Однако нельзя забывать и, как говорят, дурную наследственность высших слоев того общества. И от этого мы тоже отходить не должны.

И сегодня отголоски этой дурной наследственности мы легко узнаем в выступлениях некоторых современных оппозиционеров, когда они обзывают белорусский народ, вы это помните, то "дурным", то "несвядомым". Это тоже урок истории — для интеллигенции. Оторванность от народа, неуважительное к нему отношение ведет к полной деградации общественные движения и лидеров этих общественных движений.

Хочу привести еще один поучительный исторический урок времен, когда белорусские земли входили в состав Речи Посполитой. О развитии парламентаризма. Часто ссылаются на этот период. Только один, особенно в связи с референдумом 1996 года, пример.

Из 55 сеймов Речи Посполитой на 48 не было принято ни единого решения. Ни единого. Вот вам парламентаризм, говорильня и болтовня. Это привело к параличу власти, а вскоре и к ликвидации самого государства. Поэтому уроки нас кое–чему должны учить. Я это говорю для того, чтобы убедить, попытаться вас убедить, на чем основан сегодня исторический выбор нашего пути развития. Вы меня можете упрекнуть, что я в истории ищу оправдание этому курсу, но если история дает такое оправдание и я его нахожу, так что в этом плохого? Нас сегодня упрекают, что у нас очень сильная, как я уже сказал, власть, авторитарная, диктатура и так далее. Вы знаете, я никогда и не отрицал, да. У нашей власти фактов авторитаризма предостаточно. Я против этого и не возражаю. Но нигде никто и никогда эту власть не использовал и не будет использовать, чтобы сломать судьбы народа. Нигде и никогда. Любому руководителю, членам Правительства я всегда говорю — наказывайте, спрашивайте, требуйте, но ни в коем случае не сломайте судьбу человека. Особенно, если этот человек не заслужил такого отношения. Нам говорят, у нас власть сильная, а любое общество в такой период выходило из такой же ситуации, только с сильной властью. Самая демократичная с точки зрения оппозиции страна в Европе и в мире — это Франция. А вспомните де Голля, когда Франция лежала в руинах. Какая там была власть? Я уже не говорю о других государствах. Так что нас упрекать не надо. Если говорить о белорусском государстве, моя точка зрения однозначна в марте 1918 года, Белорусская Народная Республика осталась не более чем в декларации о намерениях. Наше белорусское государство существует с 1 января 1919 года, со времени образования БССР. БНР, о которой тоже, кстати, много говорят, не была поддержана массами, не признанная никем в мире, не имея необходимых атрибутов государства, не стала реальным государством. Если у вас, у кого–то из сторонников этой идеи,есть иные факты и вы можете доказать, что это было государство, признанное во всем мире, — я хотел бы, чтобы эти факты были представлены. Это важный исторический урок. Белорусский народ из двух вариантов выбрал и поддержал именно то государство, которое провозгласило важнейшим принципом социальную справедливость, защиту прав тружеников и равенство наций.

Именно БССР выполнила государственную, политическую, культурную роль объединения белорусской нации. Именно в этот период времени мы вместе с русским народом победили фашизм. Но было и много недостатков. Я как Глава государства, работая сегодня в этой системе власти, прекрасно понимаю, больше даже, чем написано, сколько было этих недостатков в советские времена. И репрессии 30–х годов, хоть они Беларусь, может быть, меньше коснулись в силу того, что у нас всегда в Беларуси были хорошие руководители, которые радели за народ. В каком бы составе мы не находились, у нас были хорошие руководители. Они всегда защищали свой народ.

И еще один вопрос — о Куропатах. Не секрет, что эта тема излишне политизирована. Многие деятели на волне осуждения репрессий 30–х годов хотели и хотят заработать политический капитал. Втягивают в сомнительные акции и молодежь, которая, как известно, настроена эмоционально и зачастую радикально. Нельзя злорадно громыхать костями покойников.

Давайте оставим пока публичные дебаты о том, кто захоронен в Куропатах. Это же надо, дошли до того, что меня обвиняют в том, что там захоронены люди в Куропатах. Вот Лукашенко такой–сякой, чуть ли не я там творил что–то там такое. Это же было за много лет до того, как я только родился. За что же меня обвинять в этом? Или в Чернобыле. Наверно ни один гражданин нашей страны больше не топчет чернобыльскую землю, не говоря уже о политиках, чем Лукашенко. Меня обвиняют в том, что взорвался Чернобыль в 1986 году. Президентские выборы в середине 90–х годов произошли. Причем же здесь я? Но, тем не менее, вопрос Куропат он существует, как и чернобыльский. И пусть этот спор спокойно, объективно и цивилизованно решают историки и криминалисты. Но важно другое. К чему я всегда призываю и наших оппозиционеров. В Куропатах, это абсолютная правда, покоится прах людей. Так давайте же проявим к нему уважение, к этому праху. Поступим по–человечески. И пусть людям, погребенным тут, земля будет пухом. Мы поставим им достойный памятник, погибшим там людям. И спокойно специалисты пусть разбираются, что там произошло.

Антиславянизм, как и антисемитизм, были краеугольным камнем фашистской идеологии и политики. Именно этому мужественно и осознанно противостояли в едином строю народы Советского Союза.

Именно поэтому мы празднуем 3 июля — День освобождения от фашизма и как День Независимости.

Очернение этой страницы истории, я уже говорил, к чему может привести. Сегодня я вас просто призываю: нам следует усилить изучение истории не только Великой Отечественной войны, но и истории нашего государства, белорусского государства в целом во взаимосвязи с историями других государств. Мы должны создать новые учебники, учебные пособия, о чем я вчера уже говорил руководству БГУ. И я очень надеюсь на Белорусский госуниверситет, что он будет в авангарде этой политики. Создать по общественным, прежде всего, дисциплинам учебники, хорошие учебники, которые хотя бы четверть века не надо было бы переписывать. Там не должно быть места ориентации на какую–то партию, на какую–то личность и так далее, и тому подобное. Как только там начнут воспевать ”гений Лукашенко“, то знайте, что на второй год после моего президентства снова будем переписывать эти учебники, другие будут переписывать. Никакого там воспевания и восхваления быть не должно. Это чуждо не только первому белорусскому Президенту, я вообще терпеть людей не могу, которые льстят в глаза. Я им всегда говорю: вот не буду я Президентом, потом вы придите, поднимите за меня руку и бойко выскажитесь, как вы в глаза часто делаете — за Президента, троекратно ”ура“ и так далее. Вот тогда скажите. Сколько таких будет?

История, господин Яновский, это знает и об этом умалчивает, но примеры яркие есть. Мы выбрали свой путь. Мы ориентируемся на передовые государства и, откровенно говоря, я это не скрываю, я хотел бы, чтобы чем–то наша экономика, наша социальная политика была похожа отчасти на Швецию, но не такая дороговизна, как там, на Германию, на Бельгию — это нам ближе, вот именно в социальном смысле политика. И мы откровенно об этом говорим. Мы на это ориентируемся, но не бандитская модель.

Белорусская модель экономического развития предполагает социально ориентированную, многоукладную экономику, рыночную, с равноправным функционированием государственной и частной собственности. С активным государственным регулированием процессов трансформации общества.

Конечно, это не что–то застывшее, особенно в это время, эта модель будет развиваться и совершенствоваться. Вам, уважаемые друзья, ее развивать и совершенствовать.

В заключение хочу подчеркнуть, что весь исторический путь белорусского народа отмечен стремлением к созиданию. Это наша особенность. Заметьте, с территории Беларуси на протяжении более чем тысячелетней истории не исходила ни одна захватническая война.

И сегодня мы гордимся тем, что наши парни не проливают кровь ни в одной горячей точке планеты, будь то на Востоке, или на Западе. Мы ценим жизнь каждого человека. Поэтому миролюбие — основа нашей внешней политики.

Наш исторический ориентир — демократическое, экономически высокоразвитое государство, занимающее достойное место в современном мироустройстве.

Особое предназначение, особая роль в создании такого государства принадлежит нашему главному, надеюсь главному вузу — Белорусскому государственному университету, каждому из вас, каждому из нас.

Благодарю вас.

(Продолжительные аплодисменты).