Выступление на Первом съезде ученых Беларуси

Стратегия будущего

Уважаемые делегаты! Уважаемые гости съезда!

Впервые за непродолжительную историю нашего государства собрался столь представительный научный форум. Здесь присутствуют наши лучшие ученые, научная элита, самые авторитетные люди страны. Каждый из вас представляет не только себя, но и ведущие научные коллективы республики. Поэтому разговор у нас не узкокорпоративный, а масштабный, затрагивающий важнейшие проблемы развития Беларуси.

На этом съезде мы должны определить основные задачи, стоящие сегодня перед наукой, и наметить пути их решения. Ведь стратегия научно–технического развития, которую мы с вами наметим, во многом будет формировать облик нашей республики через десять и более лет.

Я действительно настаивал на проведении нашего съезда. И не только в этом году. Мы его несколько раз переносили, откладывали. Главное для меня, как и для руководства нашей Академии наук, было то, чтобы съезд провести не просто хорошо и организованно. Это мы умеем делать. Тем более так, как это умеет нынешний руководитель Академии наук, наверное, в стране мало кто умеет делать. Дело еще состояло в том, чтобы это мероприятие прошло вовремя. Вы как ученые понимаете: вовремя, к месту проведенное мероприятие дает всегда хороший эффект. Не вовремя проведенное мероприятие эффективным не будет.

Мы выбрали этот год. Почему я настаивал на проведении съезда? Во–первых, потому что мы положили, как вы знаете, в основу пятилетнего развития вас, ученых. Ваш ум, науку, образование. Такого еще никогда не было.

Второе. Более 10 лет, скажем откровенно, какие бы научные, великие открытия, достижения ни были в экономике, мы развивались где–то интуитивно. Получали результат за счет наведения элементарного порядка. Что называется, шли от жизни. Этот период, уважаемые друзья, закончился. В новом веке движение вперед возможно только на научной основе! Ни шагу без научных проработок. И еще раз подчеркиваю, такое время ушло в небытие, когда мы двигались на ощупь. Делать жизнь в перспективе, уверен, не только в этой, но и предстоящей пятилетке будут только образованные люди.

Третье. Мы начали совершенствовать научную систему, где–то реформируя ее. Съезд должен подвести черту всем организационным мероприятиям в этом направлении. Дальше — только результат. Он должен быть мерилом всего. Всякие разговоры о том, что мы систематизируемся, реформируемся, организационно упорядочимся — это, пожалуйста, ваши внутренние разговоры. Они на уровне государства больше обсуждаться не будут. И на уровень Президента вы их даже не выносите. Съезд подводит таким образом черту под этими мероприятиями. Настало время, извините, скажу непопулярно в этой аудитории, капитального спроса с ученых за результат. Это сказано жестко, но честно и откровенно, прямо вам в глаза. В этом особенность и важность для вас нынешнего момента.

И еще одно замечание. Это редко звучало в выступлениях предыдущих ораторов, но я часто слышу это от ученых на совещаниях, в средствах массовой информации при подготовке съезда и по ходу съезда, мол, промышленность, экономика не берут результаты научных исследований. Смею заверить вас, что это старое, уже сегодня непродуманно высказанное мнение. Старый, заношенный тезис. Я вам прямо хочу сказать: скажите мне, кто не берет и что не берут от вас?

Назовите этих людей и положите на стол ту проблему, то открытие великое, и пусть даже не великое, которое у вас, у ученых, кто–то не взял. И потом, вы же сами себе противоречите. Михаил Владимирович (Мясникович) выступал, говорил о руководителе промышленности как о талантливом ученом. Так как этот талантливый ученый может не взять для своей промышленности ваши суперсовременные разработки? Поэтому еще раз прошу вас: изложите мне свои открытия и скажите, кто должен их осваивать или внедрять. Вы можете сказать: да не президентское дело этим заниматься. А я скажу: нет, президентское. Потому что не столько много у нас таких открытий, о которых вы говорите, чтобы Президент не мог взять на контроль их внедрение или реализацию. Ну и потом, мы же с вами не первый год работаем. Вы же знаете, если к Президенту попадает на контроль тот или иной вопрос, он рано или поздно не мытьем, так катаньем будет решен.

Поэтому еще раз хочу вам сказать: этот тезис надо выбрасывать в новом веке. Тем более что приняты решения, капитальные решения. Решение самое основное — о назначении председателя президиума нашей Академии наук, человека национального масштаба, хорошо знающего экономику нашей страны. И он знает, какое открытие в какое время нужно внести для рассмотрения на тот или иной уровень, чтобы оно было реализовано. Он не пойдет с сырым предложением. И много–много других факторов, которые говорят за то, что у нас сегодня нет той махровой бюрократии, которая мешает освоению или внедрению в экономику, в нашу жизнь ваших открытий.

Вы говорили много о том, что мешает нормально жить и работать ученым. Тонко, аккуратно, как умные люди, конечно, говорили. Среди этих вопросов — и оплата труда ученых. И что меня удивляет, даже Михаил Владимирович об этом сказал: нет нормативно–правовой базы, чтобы ее усовершенствовать. Имеется в виду — поощрить наших ученых за хороший труд. И не надо за бюджетные деньги, а за заработанные ими деньги! Дорогие мои, ну вы же самые умные люди. Неужели вы не можете 2 — 3 нормативных правовых акта, проекта внести на рассмотрение в Правительство или Президенту? Наверное, здесь какие–то другие есть причины. Если нет причин — вносите. Они всегда будут поддержаны, потому что вы — основа, фундамент дальнейшего развития нашей страны. И не принять эти решения, разумные решения, которые вы будете предлагать, просто непозволительно ни политику, ни государственному деятелю.

И еще. Без риска нет новых технологий. Выступал здесь очень уважаемый мною ученый и правильно говорил, приводя в сравнение советские времена: если бы не падение нескольких десятков, а может, и сотен ракет, не было бы ракетного щита. Я абсолютно согласен, что в науке без риска не обойтись. Но, дорогие мои, да если бы у Королева на столе стояли нынешние суперкомпьютеры и прочее, все, чем вы сегодня пользуетесь, не надо бы было падать этим десяткам ракет. Все это было бы смоделировано, как только что здесь нам рассказывал об одной из моделей руководитель конструкторского бюро «Гомсельмаша». Я к чему это говорю? Я понимаю, что без риска можно что–то модернизировать, подкрасить и так далее и плестись в хвосте. Если хочешь чего–то нового, надо рисковать, согласен. Но если вся научная деятельность и, по крайней мере, предложения, которые от вас исходят, вплоть до Президента, представляют собой риск и ошибки, то у нас нет лишних средств для того, чтобы их тратить только на риски и ошибки. Поэтому давайте все–таки как–то определимся, какой должен быть удельный вес этого риска в научных исследованиях.

В прошлом году, уважаемые друзья, на третьем Всебелорусском народном собрании мы приняли весьма амбициозную Программу социально–экономического развития Республики Беларусь до 2010 года. Она ставит своей целью дальнейшее значительное повышение уровня и качества жизни населения. Эта программа предусматривает инновационную направленность развития экономики, стимулирование эффективных инвестиционных проектов, структурную перестройку, технологическое перевооружение и реструктуризацию производства, повышение национальной безопасности страны. И ведущую роль в достижении этих целей призвана сыграть наука. Условия для этого у нас имеются.

В Советском Союзе белорусская наука всегда была на передовых позициях. Мы разрабатывали важнейшие компоненты космических программ, обеспечивали большой объем заказов военно–промышленного комплекса, были пионерами в оптических исследованиях, лазерной физике и технике, по ряду направлений электроники. Белорусские сорта сельхозрастений возделывались во всей западной зоне огромной страны.

После распада Союза, несмотря на все трудности, мы удержали ситуацию в науке, сохранили основной интеллектуальный костяк, обеспечили его активное развитие. В настоящее время в Беларуси научными исследованиями занимаются более 300 организаций, в которых работают свыше 18 тысяч человек. За последние 6 лет внутренние затраты на исследования и разработки в стране выросли в 8 раз и сегодня превышают 500 миллиардов рублей.

Давайте же объективно посмотрим, какова отдача от нашей науки? Что от нее получило государство и наше общество?

Вы представляете мне ежегодные отчеты, Совет Министров и Администрация Президента докладывают, что есть позитивные изменения, отдача увеличивается. Согласен. Разработаны крупные проекты, которые у всех на виду и заслуживают уважения. Например, суперкомпьютер, белорусский спутник «БелКА». Помогают белорусские ученые в вопросах добычи и переработки калийных солей, организации трубного производства, по другим направлениям. Но пока это единичные проекты и часто в них большой удельный вес занимает оборудование, закупаемое, кстати, за рубежом. На том же БМЗ лишь одна шестая часть — отечественные разработки, а остальное — импорт. А надо, чтобы было наоборот.

Прямо скажу: пока нашими учеными сделано недостаточно для экономики страны. Надо более энергично втягивать науку в производственную сферу, максимально интегрировать ее в производство. Объединить силы различных ведомств и коллективов для решения комплексных задач, а не распылять средства по отдельным мелким структурам и темам.

Иногда создается впечатление, что наука у нас функционирует сама по себе, а производство развивается само по себе. Обе сферы мало пересекаются, и это серьезный недостаток всех ваших научно–технических программ. Ученые Академии наук, вузов пишут статьи и монографии, выступают с докладами на научных конференциях, защищают диссертации. А в это время конструкторы и технологи, например, тракторного завода независимо от них занимаются разработкой и совершенствованием новых моделей тракторов. Точно так же можно говорить и о большинстве других предприятий. А где же направляющая и организующая роль нашей науки?

Я знаю, что вы опять приведете мне в пример Объединенный институт машиностроения Академии наук Беларуси, возглавляемый Михаилом Степановичем Высоцким. Безусловно, этот институт много делает для автомобильной промышленности. Но ведь это не пример того, как наука из академии пришла на предприятие, а, наоборот, как она ушла из предприятия и перешла в Академию наук. А разве такой подход способствует инновационному развитию наших предприятий? Я так понимаю, что должно быть наоборот! Именно в недрах предприятий надо всячески развивать и укреплять науку, в том числе и с помощью ученых нашей академии.

6 лет назад Национальную академию наук возглавил Михаил Владимирович Мясникович. Задача перед ним стояла очень непростая: повернуть ее коллектив, все институты и лаборатории лицом к нуждам республики, к народному хозяйству. Переориентировать ученых с привычных для них весьма отвлеченных проблем фундаментальной науки на прикладные задачи, ориентированные на нашу экономику. Словом, вывести Академию наук из своеобразной изоляции от общества и государства.

Каков же итог сегодня?

Нельзя не признать, что сделано многое. Более четко структурирована тематика исследований, обеспечивается концентрация финансовых и других материальных ресурсов на наиболее важных направлениях, тесно увязанных с планами инновационного развития страны. Внедрено программно–целевое планирование в науке. Приняты меры по актуализации тематики исследований. С целью концентрации усилий на наиболее важных направлениях осуществляется объединение близких по профилю институтов. Созданы и продолжают создаваться научно–практические центры. Неоценимую помощь Академия наук оказывает в проведении экспертизы самых разнообразных предложений в различных сферах экономики. По существу, без проработки академическими учеными сегодня не рассматривается ни один сколько–нибудь существенный государственный проект.

Вместе с тем сами ученые проявляют недостаточно инициативы по совершенствованию научной деятельности. В основном все идет сверху, от руководства. Взять те же научно–практические центры по аграрным направлениям. Ведь это предложение не ученых, а Президента. А ученые, наоборот, еще и сопротивлялись введению этой новой формы. Вы же помните, когда мы вместе с вами, аграриями, руководителями Академии наук, ходили по полю, ахали и охали, какие прекрасные сорта кукурузы и других растений. Вы мне рассказывали (теперь понимаете, почему я этим интересовался, речь о кукурузе), какие прекрасные сорта вы возделываете. А практики, с другой стороны, мне говорили: Александр Григорьевич, не верьте, все прекрасное — это то, что привезено из Франции. Не умеют наши создавать ни хороших семян кукурузы, не умеем мы ни убирать, ни заготавливать, да и на зерно кукурузу мы первый год только начали по–настоящему заготавливать. И тоже — «из–под палки» Президента.

Я тогда, интересуясь кукурузой, когда практики говорят одно, а ученые — другое, и предложил: слушайте, а давайте нашим институтам, которые жалуются всегда, что у них три сотки земли, дадим по 3 тысячи, по 6, по 8 тысяч гектаров земли. Пусть они новые сорта на этих тысячах гектаров возделывают. И тогда уже не надо будет убеждать практиков, что это хорошие сорта. Сделали. И вот это вызвало определенное сопротивление ученых. Ну вы понимаете, что это бесперспективное сопротивление, потому что это было нормальное решение, да и это невеликое открытие было. И что сегодня? Сегодня все говорят, что мы поступили правильно, научно–практические центры работают, они развиваются. И они каждому докажут скептику, а их у нас немало, как говорил здесь Семен Борисович Шапиро, докажут, что такое наука в сельском хозяйстве.

Точно так же и по другим направлениям, и по другим отраслям.

За последние годы я получил несколько коллективных обращений, подписанных крупными учеными, академиками. Они все в зале. Все они касались либо устава Академии наук, либо порядка выборов академиков и членкоров, либо других частных вопросов организации их внутриакадемической жизни. А ведь нам–то нужны конкретные предложения по модернизации экономики, по крупным системным проектам, которые могли бы дать республике значительный эффект. К сожалению, таких проектов крайне мало.

Знаете, я с большим уважением относился и продолжаю относиться к ученым, кандидатам, докторам наук, академикам. Мне они всегда представлялись людьми особого сорта, особых способностей, выполняющими самую тяжелую работу в обществе. Безусловно, это интеллектуальная элита наша. И все же не могу не сказать вот о чем. Уже 13 лет я работаю Президентом страны. Сколько за это время пришлось поднять проблем — на селе, в промышленности, в строительстве, в образовании, в финансовой сфере. Однако помощи от науки было немного. А те предложения, которые поступали от ученых, далеко не всегда были достаточно глубоко проработаны.

Ведь сколько бы мы ни хвастались своими достижениями, но до сих пор покупаем за границей высокотехнологичное оборудование, лекарства, медицинские приборы, электронику, фотоаппараты, компьютеры и даже программное обеспечение к ним. А что же делают в этом плане наши ученые? Насколько активно они участвуют в государственной программе по импортозамещению?

Не хочу принижать достижения тех, кто непосредственно занимается развитием новых производств, разработкой новой продукции. Эти достижения весьма значительны. Но здесь основная заслуга принадлежит генеральным и главным конструкторам предприятий и их коллективам, которые обеспечили создание в сжатые сроки новых комбайнов, – в первую очередь Андрей Анисимович Дюжев и его предшественник. Должен вам сказать: если бы не его работа и коллектива «Гомсельмаша», не настырность Жмайлика, у нас совсем другое было бы настроение в этом зале. Мы бы сегодня столкнулись с проблемой 98–го, по–моему, 99–го года, когда у нас в стране не было хлеба и мы, условно говоря, с корзинками, мешками ходили по Европе, вымаливая хотя бы килограмм любой пшеницы, ржи, чтобы прокормить народ, а не то чтобы накормить скот. Речь об этом уже не шла... Вот там мы конкретно рисковали. Вот он рисковал, Жмайлик. Он первую машину ставил и говорил: Александр Григорьевич, приедьте посмотрите — чудо изобрел. Может быть, это было и не совсем чудо, но человек действительно делал что–то новое. Он доказывал, что оно выгодно.

Во второй год он рисковал дважды, создавая два образца. В третий — уже самые современные образцы, а в четвертый — пятый годы, когда была поставлена мною задача выйти на уровень немецких комбайнов, чтобы мы не закупали их, а сами на «Гомсельмаше» создали в течение одной зимы, все ученые–специалисты закричали (ну Жмайлик молчал, тоже страшно было): это только в сталинские времена такие задачи ставили, это невозможно, мы «Дон» разрабатывали при Горбачеве восемь лет! На что я сказал, что это не Горбачев и не Советский Союз, у нас таких нет денег и расхлябанности. Восемь лет мы не можем комбайн изобретать. И сделали комбайн! В этом году все специалисты, все комбайнеры в один голос заявили, что это достойная машина. И сегодня весь урожай в стране мы можем убирать этим комбайном, не покупая импортные.

Вот он риск. Риск оправданный. Риск, который можно было на каком–то этапе «пощупать». И не жалко. Мы понимаем, что, наверное, те КЗР–10 и прочие, которые мы произвели, мы и сегодня по заказу их делаем, но это уже, мы с удовольствием отмечаем, — прошлый век. Но тех денег, которые мы затратили на производство этих комбайнов, их не жалко! Потому что, пройдя через эти этапы, затратив эти деньги, мы изобрели самую новую машину.

Так и на МТЗ, так и на МАЗе, БелАЗе, и на других предприятиях.

Я могу точно так сказать об энергонасыщенных тракторах и заготовительной технике (генеральный конструктор Иван Никодимович Усс), автомобилях (главный конструктор Владимир Владимирович Корсаков), автобусах (главный конструктор Александр Павлович Мышко), уникальной карьерной технике (генеральный конструктор Александр Николаевич Егоров). Эти и другие разработки в значительной мере обеспечили экономическую независимость нашей страны от импорта.

Но это успехи Министерства промышленности. И хотя само министерство возглавляет хороший ученый, доктор наук Анатолий Максимович Русецкий, на его предприятиях сосредоточена лишь малая доля нашего общего научного потенциала — менее процента. Вообще, во всех сферах реальной экономики задействовано всего около трех процентов кандидатов и докторов наук Беларуси. Большинство же работает в учреждениях Министерства образования и Национальной академии. Там же сосредоточены практически все наши академики и членкоры. И, к сожалению, весь этот научный потенциал пока крайне мало используется для развития народного хозяйства страны.

А ведь здесь нерешенных проблем очень много. Остановлюсь коротко на тех из них, решение которых требует самого серьезного участия науки.

На одном из первых мест — обеспечение продовольственной безопасности. Это важнейший элемент национальной безопасности государства, что становится особенно очевидным в настоящее время, когда наблюдается резкий рост цен на продовольствие во всем мире. И когда вот этот резкий скачок цен на продовольствие в мире произошел — это уже не фактор национальной нашей безопасности, это уже фактор нашей валютной обеспеченности.

Мы, помните, создавая новые комплексы, столкнулись с тем, что у нас не хватит рынка. Некуда будет продать нашу продукцию. Я действительно переживал, потому что мы прибавляли по производству и молока, и мяса, и другого. Сегодня мы уже зерна впервые произвели в достатке, мы уже практически не закупаем в этом году зерно. Кроме 100 — 150 тысяч тонн твердых сортов, чтобы спагетти, выпечку хорошую делать. У нас, к сожалению, такие сорта пока не научились создавать, и они, наверное, не будут здесь приносить урожай. Это не страшно, если мы их купим. Но впервые за всю историю нашего государства и республики в Советском Союзе как составной части мы вышли на такой уровень.

И знаете, не было бы счастья, да несчастье помогло.

Цены подскочили. Это хороший ресурс для наших аграриев. Сегодня я могу им сказать: ну а где те большие объемы молока и мяса (не нормальные уже, нормальные они есть, а большие), за счет которых мы бы получили приток валюты в нашу страну? Вы помните, мы «бодались», иначе не скажешь, с руководством Российской Федерации за их рынок продовольствия. А сегодня что происходит? Бешеный рост цен в Российской Федерации. И сегодня уже по–иному идет разговор: привезите все, что можете. Порой везем так, что свои рынки начинаем оголять. Об этом не надо забывать, что свой народ надо тоже кормить. Это он произвел эти продукты. Но продавать можем больше. И слава Богу, что мы прирастаем сейчас активно. Цены мировые никогда не упадут на продовольствие, никогда! Потому что реальный сектор экономики подтягивается к тем бешеным ценам, которые сегодня существуют на энергоносители и ресурсы. Не надо ждать, что на нефть цены упадут, не надо ждать, что ресурсы подешевеют. Наверное, этого тоже не будет. Будут какие–то колебания. Это не главное. Сегодня масштаб цен совершенно иной и завтра будет еще более иной. Реальный сектор, подчеркиваю, подтянется к этим ценам. Вот и все. То, что и происходит в мире. Только, к сожалению, для многих по продовольствию это произошло скачкообразно.

Общее ухудшение экологической ситуации на планете приводит к необходимости переосмыслить традиционное отношение к природным ресурсам. В XXI веке нам необходимо решить две во многом противоречащие друг другу задачи. С одной стороны, поддержать продовольственную безопасность государства и наращивать экспортный потенциал сельскохозяйственной продукции, а с другой — сохранить экологию землепользования.

Ключ решения проблемы — коренная модернизация всех используемых в сельском хозяйстве технологий, повышение эффективности растениеводства и животноводства путем тесного взаимодействия аграриев с наукой.

К сожалению, республика на многие годы отстала от европейских государств по наиболее перспективному направлению в бионауке, имеющему самое непосредственное отношение к продовольственной проблеме, — трансгенной инженерии. Не имеет должного развития и сельскохозяйственная микробиология. Все больше и больше на полях импортных сортов. Это меня беспокоит. Ученые говорят, что вопрос прорабатывается, есть предложения по совершенствованию семеноводства. Что ж, соберем по этому вопросу специальное совещание и там посмотрим, что у нас наработано.

Сельскохозяйственные организации в этом году потрудились неплохо. Однако урожайность даже 40 — 60 центнеров с гектара нас уже не устраивает. Нашим ученым–растениеводам необходимо вывести сорта и гибриды с потенциальной продуктивностью не менее 100 — 120 центнеров.

Недостаточен сегодня уровень научного обеспечения важнейшей в АПК отрасли — животноводства. Не одно десятилетие работает Институт животноводства, а результаты его труда пока мало заметны. Конечно, задачи стоят непростые. Необходимо создать специальный молочный тип белорусской породы с потенциалом продуктивности до 10 тонн молока за лактацию. Вывести породы свиней, обеспечивающие привесы от 900 граммов до килограмма в сутки при затратах корма до 3,5 кормовой единицы на 1 килограмм прироста. Но ведь на то и наука, доктора и академики, чтобы решить такие задачи.

Однако вырастить урожай, произвести молоко и мясо — это только полдела. Вторая важнейшая задача в области продовольствия — это промышленная переработка сельскохозяйственной продукции. Именно на этом этапе создается основная добавленная стоимость. И тут наши технологии и производственная база сильно отстают. А ведь это тоже вопросы науки.

В современном мире все возрастающую роль играет биотехнология. С ее помощью производятся продукты питания, пищевые добавки, биологически активные вещества, биопестициды, ферменты. Замечу, что биотехнологические методы в отличие от использования химических препаратов обеспечивают получение экологически чистой продукции, не содержащей токсических, вредных для здоровья компонентов. Именно поэтому биотехнологическое производство получило в других странах мощнейшее развитие. Мировой рынок продукции в этой сфере оценивается в 400 миллиардов долларов в год, а прибыль ведущих мировых биотехнологических компаний сравнима с прибылью от производства персональных компьютеров.

Потребность Беларуси по отдельным биопрепаратам превышает их производство внутри страны в десятки раз и поэтому покрывается за счет импорта. Такая ситуация требует немедленного исправления. Некоторые необходимые решения мною уже приняты: биотехнологические исследования признаны приоритетными, предложение Академии наук о государственной программе «Биотехнологии» поддержано. Теперь дело за вами, учеными.

Александр Николаевич (Косинец), сейчас эта отрасль за вами. Внимательно разберитесь и, если необходимо, внесите предложения. Но конкретные, с конкретными исполнителями.

В XXI веке энергетика стала главной мировой проблемой. Быстрый подъем развивающихся стран вместе с растущими потребностями экономически развитых государств будет все больше приводить к дефициту нефти, газа, электроэнергии. Именно это послужит главной причиной международных напряженностей и конфликтов. Мы уже наблюдаем безудержный рост цен на топливные ресурсы. Для Беларуси это непростое испытание, поскольку у нас нет сколько–нибудь значительных собственных запасов нефти и газа.

Учитывая предстоящие сложности, мы приняли Концепцию энергетической безопасности страны до 2020 года. Важнейшим ее элементом является курс на диверсификацию топливно–энергетических ресурсов. Определены два основных направления в решении данной проблемы: расширение круга поставщиков углеводородного сырья и переход на альтернативные источники энергии.

В первом направлении нами уже проделана немалая работа. Налажены дружественные отношения со странами, обладающими большими запасами нефти и газа. Речь идет о Венесуэле, Иране, Азербайджане. Думаю, что и с Россией мы сможем договориться. Руководство этих государств готово на всестороннее экономическое сотрудничество с нами, и мы не должны упускать данную возможность. Я имею в виду по собственной добыче углеводородов на этих землях. Особенно важны для нас предложения по совместной добыче и переработке углеводородного сырья. Причем Беларусь сможет получить нефть как для собственных нужд, так и для последующей продажи на мировом рынке.

Важно не только доставить в страну углеводородное топливо, но и обеспечить максимально полное и эффективное его использование. Сложившаяся у нас ситуация с нефтепереработкой, когда рентабельность этой сверхприбыльной отрасли составляет всего 1 процент, правда, с помощью наших братьев–россиян, не может считаться удовлетворительной. Конечно, это вызвано резким повышением цен на сырье, но ведь и продукт переработки не мог не подорожать. Почему же мы недобираем? Потому что недостаточно используются имеющиеся резервы по глубине и качеству переработки углеводородного сырья.

Мы выделяем большие средства на совершенствование технологии переработки нефти. На Мозырском НПЗ построены комплекс алкирования и установка экстрактивной дистилляции бензола. В результате производимый им бензин будет полностью соответствовать требованиям европейских стандартов по содержанию ароматических углеводородов. И это очень важно, ибо 80 процентов продукции этого завода поставляется за пределы страны.

Идет подготовка к введению в строй новых установок, обеспечивающих еще более углубленную переработку нефти. Все это откроет дополнительные возможности увеличения производства высокооктановых бензинов, что значительно повысит конкурентоспособность выпускаемой продукции и рейтинг завода на внешних рынках.

Но дальнейший прогресс в этой области невозможен без подготовки высококачественных специалистов и научного сопровождения. Почему же в Академии наук до сих пор нет специализированных научных подразделений, которые выполнили бы эти задачи? Нельзя самоустраняться от решения таких актуальных проблем.

Что касается альтернативных источников энергии, то здесь надо идти по двум направлениям — строительство собственной атомной электростанции и максимальное использование местных ресурсов. Задача стоит так: не менее 25 процентов энергии мы должны получать за счет собственных источников. Тогда мы сможем обеспечить свет в наших домах и другие жизненно важные потребности даже в критических ситуациях, независимо от внешних коллизий на энергетическом рынке.

Строительство АЭС — дело для нас неизбежное. Вопрос строить или не строить уже не стоит. Решение принято. Сегодня дело за выбором площадки и компании по строительству атомной станции. При этом хочу упрекнуть ученых — ведь именно вы как специалисты должны доказывать людям необходимость для нашей страны такого строительства. Ученые–ядерщики Академии наук и БГУ должны аргументированно и доходчиво объяснять народу все вопросы энергетической необходимости и технической безопасности современных АЭС. А то, знаете, некоторые доктора наук публикуют в оппозиционной прессе манифесты о том, что руководство и Президент якобы проводят политику «геноцида белорусского народа». И это при тех затратах, которые несет государство по ликвидации последствий чернобыльской аварии! Разве это ученые?! Это люди либо без мозгов, либо без совести, а скорее всего, без того и другого.

Михаил Владимирович (Мясникович), вы лучше многих других знаете о наших планах строительства станции. И должен честно сказать, что ученые Академии наук были первыми и в определенное время единственными людьми, которые ратовали за строительство этой станции лет 7 — 8 тому назад, когда мы впервые подходили к этому вопросу.

Надо привлечь специалистов и организовать передачи на радио и телевидении, обсуждение в печати, чтобы народ понял ситуацию и не волновался. Кто лучше ученого–специалиста в этой области сможет объяснить суть дела, убедить в правильности принятого решения?

Разумеется, одна АЭС не решит всех энергетических проблем Беларуси. В современных условиях перспективным становится использование возобновляемых источников энергии — гидроэнергетики, солнечной энергии, геотермальных вод. В этом направлении нами не сделано практически ничего. Кое–какие подвижки в развитии гидроэнергетики имеются, но достаточно глубокого научного обеспечения пока нет.

Немаловажным является вопрос об использовании имеющихся в Беларуси природных ресурсов. Только разведанные эксплуатационные запасы нефти составляют 63 миллиона тонн, бурого угля — 99 миллионов тонн, горючих сланцев — более миллиарда тонн. К сожалению, это сырье низкого качества. Традиционными способами его не употребишь. Нам надо знать, какие технологии наиболее экономичны в использовании этого сырья. Если недостаточно известных, предлагайте свои. Вот где поле деятельности для ученых, и вы никогда не скажете, что это не будет востребовано, тем более не оплачено.

Недостаточно разработок по использованию геотермальной энергии. Например, в Припятском прогибе зарегистрирована температура подземных вод, вами зарегистрирована, около 100 градусов по Цельсию. Но до сих пор мы ее не используем. Почему?! Я вынужден был Петра Петровича Прокоповича как бывшего специалиста во время визита в Китай попросить, чтобы нам китайцы показали, как отапливать жилые помещения с помощью нормальной артезианской воды. И вот они в ближайшее время в Минск приезжают и будут строить квартал такого жилья. А здесь 100 градусов, а не 15 — 17...

Нам нельзя набрасываться только на торфоразработки и использование древесины, хотя и это нужно. Если пойти по этому экстенсивному пути, то мы можем в течение десятка–двух лет обезлесить всю нашу страну и задымить свое небо. Мы должны помнить о будущих поколениях и оставить им не выжженную и опустошенную землю, а страну с чистой и прекрасной природой. Торф в технологиях глубокой переработки может быть использован более выгодно — для синтеза многих полезных соединений. Как мне сказали, по разработкам, выполненным под руководством академика Ивана Ивановича Лиштвана, уже налажено крупномасштабное производство целой гаммы консервационных смазок, масел, пленкообразующих составов и ингибиторов коррозии, различных препаратов, которые используются не только у нас в стране, но и экспортируются в Россию, Украину и другие государства.

В общем, и Правительству, и ученым скажу так: общих рассуждений достаточно было, хватит этих общих рассуждений, Директива № 3 подписана, Концепция энергобезопасности утверждена — действуйте!

Кстати, Сергей Сергеевич (Сидорский), Программу по развитию энергокомплекса вы как Премьер–министр мне так и не представили до сих пор.

Сердцем нашей экономики была и остается промышленность. Республика Беларусь по праву гордится своим машино– и приборостроением, химической и электронной промышленностью, комплексом оборонных производств. Но научно–технический прогресс не стоит на месте, и страна должна идти в ногу с тенденциями современности. Удельный вес науки в этих и других производствах должен непрерывно и достаточно быстро возрастать. Ведь только наукоемкая и ресурсосберегающая экономика может быть конкурентоспособной на мировом рынке!

Государственная программа инновационного развития страны до 2010 года предусматривает коренное обновление нефтекомплекса, микроэлектронной, лесной, деревообрабатывающей и целлюлозно–бумажной промышленности. Создание производства новых видов автомобилей, сельхозтехники, медицинских препаратов. Развитие современных транспортных коммуникаций, связи, жилищного строительства.

Планируется модернизировать на основе современных технологий — вдумайтесь! — 600 предприятий и построить 124 новых производства. Этот процесс уже идет. В нынешнем году в Жлобине на Белорусском металлургическом заводе начат выпуск бесшовных труб. В Березе налажено изготовление лакированной жести. Там же появится новое упаковочное производство. В Шклове строится современное предприятие по выпуску газетной бумаги. В Гродно на НПО «Азот» начато производство биодизельного топлива на основе рапсового масла. Это конкретные, реальные инновационные проекты, которыми мы гордимся и которые будут работать на экономику страны.

Но я опять ставлю ученым задачу: нужно больше предложений по таким проектам, более активное участие в инновационном процессе.

В условиях ослабления научно–технических и экономических связей с Россией возникла проблема обеспечения производства собственными разработками по ряду позиций. Это особенно касается дизелестроения, станкостроения, кузнечно–прессового и подъемно–транспортного оборудования, подшипников, сельхозмашиностроения, лифтостроения, электротехнической отрасли. К сожалению, несмотря на весь научно–технический потенциал, здесь нам опереться практически не на что. А что мешает министру промышленности и председателю президиума Академии наук собраться вместе и наметить план совместного решения этих вопросов, привязав к этим проектам ученых?

Конечно, никто не ставит задачу все делать собственными силами. Разумная кооперация с другими странами необходима и оправданна. Но ключевые вопросы, определяющие эффективность производства и качество продукции, мы должны обеспечить у себя.

Нам остро необходимы прорывы в микроэлектронике. Мною поддержан проект по НПО «Интеграл», внесенный Советом Министров, предусматривающий организацию субмикронного производства. Это будет принципиально новый шаг в развитии наукоемких технологий. В этом плане появились предложения и российских специалистов подключиться к этому вопросу.

Эти проекты мы неоднократно обсуждали с нашим большим другом, нашим человеком, нашим земляком, нобелевским лауреатом Жоресом Ивановичем Алферовым. Но нужны и другие проекты, которые позволили бы повысить уровень технологического оснащения и экспортный потенциал микроэлектроники, подготовить базу дальнейшего технологического развития. Здесь большое поле деятельности для всех ученых в области микроэлектроники.

Стране нужна энергоэффективная светодиодная техника, лазерные и оптико–электронные системы различного, в том числе медицинского, назначения. У нас есть полезные разработки для лазерной медицины, включая и выполненные в Академии наук. Но надо расширять их применение. Я уже не первый раз слышу о проектировании микросхем нового поколения. Может, академик Лабунов вместе с Мясниковичем и членом–корреспондентом Емельяновым от разговоров перейдут к делу и внесут конкретные предложения?..

Мы по–прежнему проявляем недопустимую пассивность в деле разработки новых видов продукции. Да, у нас хорошо развито тяжелое машиностроение. А другие направления? Единственное достижение — создание совместного белорусско–иранского производства, но и его продукции пока не видно. Получается, многотонные грузовики делать можем, а дешевую, простую легковушку для народа — нет? Чего же нам не хватает? Наверное, только желания и способности видеть перспективу.

Это касается и больного места белорусской экономики — легкой промышленности. Затоваренность складов готовой продукцией уже давно стала притчей во языцех. Ладно бы у нас был полностью насыщен внутренний рынок. Но ведь и этого нет — посмотрите на объемы импорта продукции легкой промышленности, особенно «серого». Выход только один — внедрять новые технологии и разрабатывать новые виды товаров. А вообще, можете и не внедрять никаких технологий, но, пожалуйста, производите продукцию в легкой промышленности такую, чтобы она могла конкурировать на мировых рынках и чтобы наш человек покупал наше, а не бежал на рынок и покупал непонятно что. И опять здесь без ученых нам не обойтись.

Истиной, не вызывающей сомнения, стало утверждение о том, что наступившее столетие — это уже прежде всего эра информационных технологий. И мы ни в коем случае не должны отстать в этой сфере. Предпосылки для успешной работы у нас есть. Мы располагаем достаточно квалифицированными кадрами и определенным опытом работы в этой области. Но эти силы разрозненны. Поэтому мы приняли решение о создании собственной так называемой «Силиконовой долины» — Парка высоких технологий. Эта сфера деятельности, не требуя больших затрат, может не только обеспечить приток валюты в страну, но и стимулировать прорывы в ряде областей производства и организации труда в Беларуси.

Парк высоких технологий призван сыграть в этом деле решающую роль. Но пока дело разворачивается слишком медленно. Сегодня Парк — это лишь «крыша» (я, может быть, несколько грубовато говорю) для фирм и фирмочек, обеспечивающая освобождение их от налогов. Но мы же не ради этого затевали дело, выделили большую территорию в удобном месте. Недавно у меня на совещании мы четко определили план действий по строительству Парка высоких технологий и установили сроки исполнения. Учтите, время идет быстро и скоро предстоит отчитываться. И это касается не только директора Парка Валерия Вильямовича Цепкало, но и Премьер–министра, и руководителя Академии наук.

Мало красиво застроить эту территорию. Главное — надо выработать стратегию развития Парка. Пока этого ни руководству, ни Парку, ни Совмину в полной мере не удалось. А ведь белорусская «Силиконовая долина» состоится только в том случае, если она привнесет что–то принципиально новое в экономику страны, как, например, это сделала «Нокиа» в Финляндии.

Парк парком, но есть и другие направления в области информатизации. Сколько лет я уже слышу про информационную систему «Электронная Беларусь». Где Минсвязи? Ведь это его прямая задача. Кооперируйтесь с наукой и решайте этот вопрос.

Актуальной остается белорусская космическая программа. Свой вклад в освоение космоса наша страна, наши ученые внесли еще во времена СССР. Мы разрабатывали установки для моделирования полетов, производили аппаратуру для космодромов и космических аппаратов. Поэтому наша программа создания собственного спутника была логичным продолжением развития имеющегося опыта.

Должен сказать, что некоторые наши оппоненты открыто радовались неудачному запуску белорусского спутника в прошлом году. Но это была не наша проблема, не наша неудача. Белорусские разработчики здесь ни при чем. Они свою часть работы выполнили качественно. И я надеюсь, Михаил Владимирович (Мясникович), что второй раз сбоя с пуском ракеты у россиян уже не случится, тем более это будет новая, не конверсионная ракета.

Беларусь должна продолжить развивать свою космическую программу. В июле этого года по моему поручению Академией наук подписан контракт на создание нового спутника. Ведется работа по перспективной спутниковой системе, обеспечивающей изучение поверхности Земли с пространственным разрешением менее одного метра. Это передовой край науки и техники. Начаты и еще более перспективные разработки по созданию спутника с характеристиками, которых еще нет в мире.

Но это лишь половина дела. Вторая половина — это создание собственного наземного комплекса управления полетом спутника. Я поддержал все эти инициативы Академии наук и Госкомвоенпрома. В начале следующего года наши специалисты и ученые доложат мне о первом этапе работ по этому проекту.

Мы тесно сотрудничаем по космосу с Россией, в том числе в рамках выполнения совместных программ Союзного государства. Уже заканчивается выполнение второй программы, подготовлены предложения по третьей. И это хорошо. Но взаимовыгодное сотрудничество в области исследования и использования космического пространства в мирных целях надо расширять. Почему не работать активнее с Украиной, Францией, странами Среднего Востока, Китаем, Индией? Тем более предложения от многих идут просто потоком. И деньги предлагают.

Свое слово наука должна сказать и в строительных технологиях. Это не только научно–техническая и экономическая, но и политическая задача. Ведь строительство жилья — это первейший приоритет нашей социальной политики.

К сожалению, создается впечатление, что многие руководители об этом забыли. Дошло до того, что цены на квартиры в Минске превысили цены в Берлине. Что, у нас доходы населения стали на уровне Западной Европы? Или жилищная проблема полностью решена?

Приходится констатировать, что пока мало кто заботится об удешевлении жилья. А ведь здесь непаханое поле для отраслевой науки. Министерство архитектуры и строительства совместно с соответствующими научными учреждениями должно разработать комплексную программу внедрения в строительство дешевых и качественных материалов и технологий.

Основными задачами строительного комплекса на ближайшую перспективу должны стать модернизация и реконструкция строительного производства на основе внедрения современных энерго– и ресурсосберегающих технологий и оборудования, освоение производства высокоэффективной строительной продукции. В результате мы должны существенно снизить себестоимость строительства и тем самым сделать жилье более доступным для наших граждан.

Строительство, как и сельское хозяйство, сегодня переживает «золотой» век. Если в результате этого строительного бума наши строители не обновят свою базу — грош им цена. Этот бум долго продолжаться не будет. Все будет сбалансировано и уравновешено. Но если за это время вы не сможете сами себя обеспечить и выйти на нормальный уровень работы, не создадите нормальную базу, не закупите новые краны, автомобили и прочее — ну что ж, тогда Господь вам в дорогу, как я часто говорю. А сделать это за счет повышения цен и в дальнейшем мы вам просто не позволим. Где же выход? Выход в новом — чтобы сократить затраты, снизить себестоимость. Еще раз подтверждаю сказанное мною: 25 — 30 процентов затрат в строительстве, как и во многих других отраслях, и в сельском хозяйстве, — это наша неорганизованность. Здесь надо искать прежде всего деньги. И здесь, кстати, уже не ученые вам помощники и не ученые причина того, что творится в строительном комплексе.

То же самое касается и всего комплекса ЖКХ. У нас до сих пор действует система отопления, при которой обогревается все, что угодно, кроме жилых помещений. Необходимо в кратчайший срок на основе новейших научных разработок решить проблему неэффективности и разбазаривания средств в строительстве и ЖКХ.

Хочу несколько слов сказать о развитии военно–промышленного комплекса страны, поскольку роль науки здесь особенно велика. Вы знаете, что в советское время в этой сфере были сосредоточены большие научные силы и производственные мощности. В целом нам удалось сохранить этот потенциал. И вы помните, что мы не пошли с вами по пути так называемой конверсии, чтобы на заводах, которые производили «Тунгуски» и другие вооружения, лазеры, оптику, математику для армии и космических аппаратов, делать тазики, ложки и вилки.

Сегодня наш военно–промышленный комплекс выполняет значительный объем работ по созданию, производству и ремонту вооружения, военной и специальной техники. При этом мы обслуживаем не только себя, но и экспортируем свои услуги в Россию и другие страны. И мы это не скрываем.

В состав оборонного сектора нашей экономики входит более полусотни современных организаций, которые относятся к радиотехнической, электронной, оптико–механической, авиационной, электротехнической, приборостроительной отраслям промышленности. Разрабатываемые и производимые образцы военной техники и продукции двойного назначения во многом уникальны и не имеют аналогов в СНГ и мире. Они вполне конкурентоспособны на мировом рынке и приносят республике стабильный доход. Об этом, в частности, свидетельствуют дипломы, которые мы получаем на международных военно–технических выставках. Взять такую уникальную разработку, как автокомпенсаторы для зенитно–ракетных комплексов. Эти устройства, стоящие несколько десятков тысяч долларов, идут буквально нарасхват, за ними очереди.

Белорусские «оборонщики» могут гордиться также разработками в области средств связи и радиоэлектронной борьбы, космической аппаратуры, прицелов и лазерных технологий, проектами модернизации ряда систем бронетанкового и авиационного вооружения. Во всем мире известно унитарное предприятие «Минский завод колесных тягачей», производящее уникальную технику для ракетных комплексов, суперсовременных комплексов. Она используется не только в Беларуси, но и в Российской Федерации, и в Китайской Народной Республике.

О чернобыльской проблеме. Вы знаете, что Беларусь, как говорится, ни сном ни духом не была причастна к чернобыльской аварии. Эксплуатировала станцию Украина, строил Союз, а расхлебываться пришлось Беларуси. Причем практически в одиночку. И вы знаете, что это стоило нашему государству: строительство новых деревень и поселков, переселение семей, меры по оздоровлению детей, контроль за продовольствием, выведение из хозяйственного оборота значительных территорий — причем хороших земель в благоприятной для села зоне. Но со всем этим государство справилось.

Медицинская статистика четко показывает, что существенного повышения онкологических или иных заболеваний в Гомельской и Могилевской областях по сравнению с другими регионами не наблюдается. И это точные данные, которые мы можем представить любому эксперту, любому оппозиционеру. Более того, уровень этих заболеваний там не превышает среднестатистический по нашей Европе! Помните, я еще это по Верховному Совету Беларуси помню, когда мы все кричали: а–я–яй, страшно! Правда, единственный человек, это был Шушкевич, который все опровергал — «неправда, н i чога не ведаеце, совсем ситуация не та»... Но, чтобы решить, кто прав, у нас не было данных. Мы не занимались исследованиями, мы не вели статистику в этих регионах во времена еще Советского Союза до чернобыльской трагедии, чтобы сравнить, что было до Чернобыля и что происходит после Чернобыля. И мы начали этим заниматься после этой трагедии. И уже прошло немало лет, десятки лет, мы уже сравниваем ту статистику, полную статистику нашу с современной и делаем определенные выводы. Да, щитовидная железа у детей в период аварии подверглась атаке радиоактивного йода, что привело к определенным проблемам. Но радиоактивный йод давно распался, а некоторые так называемые ученые все еще кормятся на чернобыльских страхах. Сначала запугивают население своими квазинаучными исследованиями, а потом продают пищевые добавки и прочее, которые якобы выводят гипотетические радионуклиды из организма. А ученые Минздрава и Академии наук, вместо того чтобы дать серьезный бой этим шарлатанам, мирятся с такими действиями. Ведь сегодня самый большой ущерб здоровью не от радионуклидов, содержание которых в продуктах, почве и древесине строго контролируется, а от психологии, от страха перед этой радиацией, который эти спекулянты от науки пытаются насаждать в народе.

Несколько лет назад я принял решение перевести все исследования по чернобыльской тематике в Гомель, где был создан центр радиационной медицины и экологии человека. Те, кто искренне интересуется этой проблемой, пусть изучают ее на месте, а не сидя в Минске. Денег на этот центр мы не жалеем, но требуем от него конкретной отдачи. В том числе по проблеме использования зараженных территорий. Ведь ни много ни мало, а к ним отнесено более 20 процентов общей площади Беларуси. Это колоссальные ресурсы, и от науки требуются конкретные предложения по их включению в народнохозяйственный оборот с учетом экологической безопасности.

Хотел бы более подробно остановиться на проблемах здравоохранения. За последние годы мы немало добились в этой сфере. Самое главное — удалось оснастить многие больницы и поликлиники новейшим оборудованием. Это позволило поднять нашу диагностику на самый современный уровень. И работа в данном направлении будет продолжена. К 2010 году планируется провести реконструкцию и переоснащение всех детских больниц и медицинских учреждений республиканского уровня. Будет создано 4 новых крупных научно–практических центра по различным направлениям медицины.

В течение последних лет наша страна устойчиво занимает первое место в СНГ по самому низкому показателю — младенческой смертности (смертности детей до года). И этот показатель из года в год продолжает снижаться. С помощью новейших технологий наши врачи научились выхаживать новорожденных весом, едва превышающим 500 граммов! И я вам должен сказать, что касается младенческой смертности, она в последние годы очень активно и интенсивно начала падать. С приходом Косинца в Правительство. Когда я ему поручил: каждый ребенок погибший должен у тебя быть на контроле, и не просто на контроле — врачи должны конкретно отчитываться у тебя за эту смерть этого ребенка. И что вы думаете? Резко кривая пошла вниз. Это говорит о чем? Что даже в нашем государстве, которое называют диктаторским, еще каким–то шарлатанам и бездельникам было место в учреждениях здравоохранения, которые не могли выходить, проконтролировать новорожденного.

Внедрение современных медицинских и социальных технологий, принятые государством меры по поддержке семьи и материнства позволили добиться перелома в демографической ситуации. В 2006 году в Беларуси впервые число умерших снизилось на 2,4 процента, а родившихся — возросло на 6,2 процента, что позволяет с оптимизмом смотреть в будущее. Медленно, но верно общество выбирается из демографической «ямы».

У меня нет серьезных претензий к медицинской науке. Во–первых, научные исследования по основным направлениям медицины развиваются у нас достаточно активно и находятся на неплохом уровне. Онкология, кардиология, нейрохирургия, эпидемиология, педиатрия и другие направления представлены в республике серьезными научными организациями, крупными учеными и специалистами. А во–вторых, здесь как нигде наука самым тесным образом переплетается с практикой.

Если дело с медицинской наукой в целом обстоит неплохо, то проблемы обеспечения медицины лекарствами и оборудованием стоят очень остро. Основное оборудование и колоссальное количество лекарств мы закупаем за рубежом. Конечно, без импорта нам здесь не обойтись. Ни одна страна, даже гораздо более богатая, чем Беларусь, не в состоянии обеспечить себя всем спектром медицинских приборов и препаратов. Но мы способны производить намного больше лекарств и качественного оборудования у себя.

Можно только приветствовать усилия Минздрава по совершенствованию организационной структуры нашего здравоохранения, поиску новых организационных технологий в управлении лечебными учреждениями и научно–практическими центрами. Как мне докладывают, с этого года кардиохирургические операции делают во всех областных центрах, а операции на открытом сердце — не только в Минске, но уже и в Гомеле. Во всех областных центрах освоены операции по протезированию коленных и тазобедренных суставов. Это, несомненно, большой успех.

Но хочу обратить внимание министра на необходимость более тщательного подбора кадров на должности руководителей медицинских учреждений, особенно научно–практических центров. Ведь прежде всего от руководителя зависит отношение к больному и организация всего дела в лечебном учреждении. На эти должности следует подбирать авторитетных ученых, имеющих достаточный профессиональный и жизненный опыт и обладающих организаторскими способностями. Скороспелые специалисты здесь не подойдут.

Особенно хотел бы остановиться на роли общественных и гуманитарных наук в развитии нашего общества. Но прежде чем об этом говорить, хочу сказать Жоресу Ивановичу (Алферову). Вы, наверное, заметили, что я прежде всего говорил об образовании, о науке и так далее, а потом — о здоровье и медицине. Здоровье очень важно. Но это несколько противоречит тому, что я когда–то сказал. Знаю, что ученые это помнят. Больной человек — беда, но если здоровый человек да необразованный — ну это же просто здоровый дурак. Поэтому в основу всего мы положили, конечно, образование. Нам нужен образованный и здоровый человек!

Теперь — об общественных науках. Экономика, юриспруденция, социология, политология и другие очень важны для развития общества и государства. Именно они должны закладывать правовые отношения и основы отношений граждан и государства, помогать формированию внутренней и внешней политики, давать ориентиры в экономике.

Столь же важны и гуманитарные науки, такие, как история, филология, философия, педагогика, культурология. Все эти науки особенно актуальны для нашего молодого государства, в котором многое еще формируется, находится в стадии становления.

Гуманитариям надо больше внимания уделять объективному исследованию отечественной истории, выработке философских оснований белорусской модели социально–экономического развития, которая признана во всем мире, изучению ее политической составляющей, совершенствованию механизмов интеграции на постсоветском пространстве, строительству Союзного государства Беларуси и России.

Поверьте, сегодня руководство страны остро нуждается в ваших разработках. Нам нужен квалифицированный и, главное, творческий анализ экономики нашей страны. Нужны глубокие исследования, позволяющие определить основные ориентиры нашего экономического развития, подходы к организации различных сфер народного хозяйства. Наметить направления концентрации сил и средств, разработать прогнозы на будущее. И здесь должны быть не общие рассуждения, не пересказ зарубежных публикаций — это все уже умеют делать красиво и хорошо. Нужны конкретные предложения с глубокой экономической проработкой.

Я не хочу сказать, что по этой части у нас ничего нет. Некоторые предложения, например, Института экономики Академии наук оказались полезными. Но в целом настоящей научной поддержки, которая вооружила бы Правительство, министерства и предприятия, мы пока не чувствуем. В ряде случаев по–прежнему приходится руководствоваться лишь интуицией и здравым смыслом.

То же самое в юриспруденции. В современном мире без юристов шагу нельзя ступить. Именно тщательно продуманные законы и подзаконные акты, развитые правовые отношения, квалифицированная работа судебной системы создают тот каркас, на котором строится общество. И любой дефект в этом каркасе снижает эффективность нашей работы, болезненно сказывается на наших гражданах.

А что мы имеем сегодня? Проекты законов и других нормативных актов не проходят достаточной научной проработки. В результате зачастую оказываются сырыми, содержат ошибки, противоречат друг другу. Практически ни один документ, поступающий в Администрацию Президента, не проходит с первого раза, так как вызывает массу вполне обоснованных возражений со стороны специалистов этого учреждения. Разве это порядок? А ученые–юристы в это время занимаются диссертациями на отвлеченные темы, мало связанные с практическими потребностями государства в этой сфере.

То же можно сказать и о других науках. Возьмите социологию. Ведь это не только социологические опросы. Это мы научились делать. Это анализ состояния общества — его проблем, напряженностей, наболевших вопросов и настроений людей. Именно из исследований социологов должны проистекать те или иные решения, касающиеся социальной сферы. И в первую очередь социологи должны объяснять необходимость и обоснованность этих решений, предвидеть их социальные последствия, чтобы упредить конфликты и обострения внутри общества. А пока что такая системная и многоплановая работа не налажена.

Важнейшая функция белорусской науки — сохранение и приумножение культурных и духовных традиций нашего народа. Никто этого за нас не сделает. Если физика и математика интернациональны и развиваются во всем мире, то белорусская культура, литература, история — это исключительно наша собственная ценность и наша собственная забота.

История, философия, педагогика, другие науки должны быть привязаны к сегодняшнему обществу, отвечать на его запросы. Развитие науки в этих сферах не должно быть изолированным, не должно замыкаться в узких корпоративных рамках. Оно должно активно способствовать тому, чтобы каждый белорусский гражданин чувствовал неразрывную связь со своей родиной, ее историей, культурой и идеологией. В этом важнейшая социальная и политическая роль гуманитарных наук. Словом, наша наука должна служить людям, белорусскому народу.

Очень коротко — о научных кадрах. Самое главное здесь — дать дорогу молодежи. Мы с уважением относимся к людям пожилого возраста. Тут мне уже слишком конкретно даже ученые говорят, чтобы 70–летний профессор уступил место молодому. Я очень ценю ученых и знаю, что в 70 лет может быть ученый, который фору даст пяти, а может быть, и десятку молодых 30–летних. Это очень тонкая материя. Но если действительно уже чувствуешь, что исчерпал свои силы на этой моторной работе руководителя в свои 70 или сколько лет, надо уступить место молодому. Но если ты такой заводной и такой прекрасный оратор, как наш Жорес Алферов — я не знаю, откуда у него силы хватает заниматься многими проблемами и быть успешным и в политике, и там, и там, — таких надо приветствовать. Кто ему даст каких–то там 70 лет! Вы на него посмотрите! (Аплодисменты.)

Поэтому, уважаемые друзья, я не берусь здесь говорить о возрасте. Это — наука. Порой человек, ученый, только в 70 лет становится ученым. Разберитесь на месте, разберитесь, как надо. Но молодым дорогу надо давать. Надо тащить их за собой. Надо не погасить тот блеск молодых глаз ученого, который сегодня в глазах многих. Погасим — он уже, наверное, никогда не зажжется. Это же наука! Здесь гораздо сложнее. Здесь уже многое связано с большой психологией.

У нас в стране создана система, стимулирующая привлечение в науку талантливой молодежи. Существенно повышены стипендии всем аспирантам, лучшим из них установлены специальные стипендии Президента. На конкурсной основе ежегодно устанавливаются до 100 президентских надбавок наиболее талантливым молодым ученым. Недавно я подписал указ о значительном увеличении надбавок за ученые степени. Впервые введены надбавки за ученые звания. Все это существенно повышает материальное обеспечение людей науки, повышает их авторитет в обществе и, следовательно, притягательность научной сферы для молодежи.

Но этого мало. Молодые люди должны ощущать не только материальные, но и моральные стимулы в своей работе. Не надо бояться назначать их на ключевые должности в науке, давать им возглавить лаборатории, отделы. Обращаясь к убеленным сединами ученым, еще раз прошу вас: посмотрите вокруг себя на молодежь и поддержите их. Поддержка молодых кадров — это инвестиции в будущее.

Теперь — о структуре и организации научной сферы. Какой нам видится организация науки нашей страны в будущем?

Очевидно, что основной научный потенциал любого развитого государства сосредоточен непосредственно в фирмах. Именно фирменная наука определяет уровень научно–технического развития страны. Интеграция науки с производством, реализуемая в фирмах, обеспечивает их интенсивное развитие в конкурентных условиях рынка. Подчинение деятельности научно–технического персонала единым практическим целям, комплексная разработка научных, технических, технологических вопросов, осуществляемых в рамках единого предприятия, — это тот путь, по которому развивается научно–технический прогресс наиболее передовых стран мира.

У нас создана несколько иная система. И хорошо, что у нас другое крыло науки очень развито. Но давайте теперь займемся этим направлением.

Унаследовав от советского времени ситуацию, когда конструкторские бюро и отраслевые институты существовали отдельно от заводов и были разбросаны по всему Союзу, мы пока не смогли даже на крупных предприятиях создать серьезное научно–техническое ядро, которое бы обеспечивало интенсивное инновационное развитие производства. Здесь прежде всего надо решить задачу насыщения реального сектора экономики творческими кадрами.

Лучшие специалисты, выпускники вузов, лучшие аспиранты должны готовиться в первую очередь для предприятий и совместно с предприятиями. Надо продумать такую систему, чтобы наиболее способные выпускники были бы больше заинтересованы идти в научные подразделения предприятий, чем куда–либо еще. Ибо именно в современных наукоемких фирмах будут создаваться новые технологии и новые изделия. Там будет главная «кухня» инновационного процесса.

Прикладная наука, находящаяся за пределами фирм, должна быть как можно больше приближена к потребителю. Ведь если она нигде не применяется, то это либо не прикладная наука, либо не наука вообще.

В качестве формы организации прикладной науки могут использоваться научно–практические центры. В прошлом году моим указом в Академии наук был создан ряд научно–практических центров, как я уже говорил, аграрного профиля. Здесь заложена возможность осуществления непрерывного процесса — от научной разработки через опытные испытания до коммерческой реализации в условиях реального хозяйства.

И наконец, фундаментальная наука. Мы ни в коем случае не должны потерять нашу фундаментальную науку, иначе мы перестанем понимать, что делается в мире. Но и не можем уже слишком здесь широко замахиваться, так как не обладаем для этого достаточными материальными ресурсами. Хорошо, если нашим ученым удастся сделать судьбоносные открытия. Но, видимо, только на это мы рассчитывать не можем.

Какие же функции тогда должна выполнять фундаментальная наука в такой сравнительно небогатой, средних размеров стране, как наша? Они достаточно очевидны. Во–первых, это подготовка специалистов, в том числе высшей квалификации. Если в университете нет науки, то это уже не университет. Без развитой фундаментальной науки качественного специалиста не подготовить. Вторая функция — это перенесение на нашу почву современного научного знания. Мы должны тщательно отслеживать и быть способными воспринять новейшие научные представления и подходы. И наконец, это научная экспертиза разного рода проектов и предложений наряду с теми функциями, которые сегодня осуществляет наша белорусская фундаментальная наука.

В настоящее время нам нужно усилить вузовскую науку, и прежде всего за счет укрепления ее связи с академической. А как это лучше сделать — это вы должны предлагать сами.

Конечно, мы многого ожидаем и много требуем от нашей Национальной академии наук. И это правильно. Она по определению — главная научная организация страны. Но давайте посмотрим на остальные организации, выполняющие исследования и разработки. Ведь в академии сосредоточено лишь 25 процентов от общего числа научных организаций в стране. А как обеспечивается координация 75 процентов других организаций?

Отраслевые министерства не жалеют денег для своих подопечных институтов. Но зачастую заказываемые им разработки могут быть выполнены быстрее и лучше силами академических институтов, вузами или их совместными усилиями. Здесь необходима должная координация и единое управление. Хотя академии и предписано осуществлять координацию фундаментальных и прикладных исследований по всей стране, недаром же она носит звание Национальной, однако законодательно эти функции пока не урегулированы. Так давайте это пропишем соответствующими нормативными актами. Это я к вам, умным людям, обращаюсь, которые это могут сделать за одну неделю.

Ведь Академия наук — это не просто собрание академических институтов. Это прежде всего собрание главных научных сил страны. Если не все заинтересованные ведомства достаточно представлены в президиуме и отделениях Академии наук, то это надо исправить. Но Национальная академия должна стать главным арбитром, планирующим и контролирующим органом, отвечающим за всю науку страны.

А что происходит сегодня? Каждое ведомство организует свои экспертные советы да еще и оплачивает работу членов этих экспертных советов. Для чего же мы установили надбавки за ученые степени? Не только для того, чтобы поощрить кандидата или доктора наук к чтению лекций или личной научной работе, но и для того, чтобы он использовал свою квалификацию для подготовки кадров, проведения научной экспертизы, для работы в научных и экспертных советах. Тем более что все это делается в рабочее время.

Надо создать такую систему, чтобы все научные проекты по фундаментальным и прикладным исследованиям проходили единую экспертизу на базе отделений Академии наук. Отделения должны иметь сеть экспертных советов — каждое по своему профилю — с тем, чтобы с единых позиций обеспечивать научную экспертизу всех проектов в области фундаментальных и прикладных наук. Но, конечно, в отделениях и президиуме академии должно быть обеспечено достаточно широкое представительство заинтересованных организаций и ведомств, чтобы гарантировать объективность такой экспертизы. Должна возрасти роль отделений и в формировании кадрового состава академии.

В Беларуси есть все необходимое, в том числе квалифицированные научные кадры, для того, чтобы вывести нашу страну на самые передовые рубежи. У нас создана мощная система образования, обеспечивающая подготовку специалистов и ученых по самым различным направлениям. И это тоже залог нашего успеха.

Но хочу еще раз подчеркнуть: вузовская кафедра — не место для пропаганды антигосударственных взглядов и идей. Каждый преподаватель обязан воспитывать в студентах уважение к своему государству. Другого у них нет. Личный пример педагога должен быть основой воспитания и идеологической работы в высшей школе. А то некоторые ректоры и профессора, видимо, забыли, что их задача — не только затолкать энное количество информации в головы студентов, но и вырастить из них граждан своей страны. Не следует забывать древнюю мудрость: «Кто успевает в науках, но отстает в нравственности, больше отстает, нежели успевает».

Каждый наш ученый должен быть не только высококлассным специалистом, но и образцом для подражания, подлинным патриотом своей Родины.

Дорогие друзья! Вы выбрали в жизни непростой путь науки. И сегодня именно от вас очень многое зависит в развитии нашей страны. От вас ждут новых идей и свершений, новых «прорывных» технологий. Вы во многом формируете тот мир, в котором будет жить белорусский народ спустя десятилетия.

Конечно, мы сегодня говорим, и не без гордости говорим, о том, чего мы достигли. Но давайте не будем забывать, мы стоим на плечах тех, кто в прошлом веке прежде всего, и не только в прошлом веке, создавал этот фундамент и эту базу. И многие из вас, мы — из того прошлого века, который был очерчен и начат с октября 1917–го. В канун этого великого праздника я хочу поздравить всех вас, пожелать вам, каждому из вас, здоровья, благополучия, личного счастья, новых творческих успехов на благо родной нашей Беларуси.

Благодарю вас.

(Аплодисменты.)

Все, что я сказал, это не только мое. Поэтому не надо это уж слишком персонифицировать. Да, я мог сказать или не сказать то, что мне посоветовали мои помощники. В том числе академики, ваши лучшие друзья и ваши коллеги. Это плод не только моих раздумий. Это плод всего того, что мы вместе с вами вырабатывали за последние годы.

Я от ученых требовал, наверное, семь или восемь лет: дайте нормальную систему организации науки в сегодняшнем современном независимом белорусском государстве. А она будет отличаться от той советской науки, которая у нас была здесь. Вот то, что мы не должны были потерять, и то, что наработано было в советские времена, — научные школы и так далее. Вот на создание спутника я пошел, скажу вам откровенно, не только потому, что уж очень он нужен был нашему обществу и государству. Мне вас, умных людей, которые когда–то занимались космосом, было не просто жаль, а катастрофически жаль потерять. Потерять таким образом школу. И тогда было принято решение, чтобы мы не просто сохранили школу космическую, а вышли на новый уровень, на новые рубежи. Мы и занялись спутниками. И я не жалею, что когда–то потратили время, средства на это. И правильно сделали. Сегодня мы востребованны. Не только в нашей России востребованны, но и во всех тех странах, которые я здесь называл.

Восемь лет я от вас ждал. И ничего ж не предложили существенного. И тогда мне пришлось принимать решение самому. Увязать науку, Академию наук прежде всего, со всеми задачами, абсолютно земными, приземленными, может, несколько далекими от фундаментальных исследований. Тогда и менеджер там появился. Я вам говорил, что человека отдаю, отрывая от государства, самого толкового, образованного, прошедшего все ступени и знающего нашу экономику и нашу жизнь. Тогда я сказал: вот такая будет Академия наук, вот такой устав у нее будет и так далее. Чего вы на меня обижаетесь? Я же от вас ждал, но вы же мне ничего не предложили.

Поэтому, ну уж потерпите. Давайте исчерпаем потенциал этих принятых решений, ну и выйдем уже потом на новые — новые уставы, новые академики, новые членкоры. Хотя еще раз говорю: а что неправильно? Вы говорите, денег мало. Простите меня за это непопулярное слово, грубое — чепуха все это. На хорошие разработки и даже идеи денег предостаточно. Даже в Беларуси!

Но уже ученые всего мира, даже великой Индии, я не говорю о России, о Китайской Народной Республике, они давно знают, они побывали здесь, сделали выводы, что у нас умных, толковых людей предостаточно. Последний визит — бывший президент Индии, а он академик, он пришел из Академии наук Индии на президентский пост, он говорил, что белорусские ученые, белорусская наука очень высоко котируются в мире. И начал мне об этом рассказывать, потому что он был посвящен в это.

Но сегодня этого мало. Да, вы умны. Но давайте продукт! Ведь в этот бешеный рынок не я ж вас привел! Я сам его ни душой не воспринимаю, ни сердцем по многим направлениям. Но куда денешься?! Мы все туда пришли! Кто хотел — сознательно пришел, кто не хотел — затянули. Это же как пылесос — мировая экономика. Ну и что, мы будем в рамках одной небольшой страны топорщиться, упираться, тормозить этот процесс? Да мы не в состоянии этого сделать! Даже Америка не в состоянии сделать. Крупная империя, огромная страна, полюс мира. Есть объективные процессы, которые нас в это затягивают. Жесточайшая конкуренция нас сопровождает. Поэтому я вас всегда и везде подталкиваю: быстрее, быстрее, отстанем – не до–го–ним. Мы не обладаем теми стайерскими и спринтерскими на финише способностями, чтобы кого–то обогнать. Нам надо не отстать. А это главное — не потерять то, что есть, не потерять наработанное. Вот почему мы объединились несколько, ужались. Может быть, несколько вопреки академическим принципам создали ту систему, которая сегодня не просто помогает нам, а дает отдачу.

Поверьте мне, я хорошо знаю академию. Потому что мой хороший знакомый, и скажу, что мой сподвижник, Борисевич, в свое время руководил Академией наук. И я, еще претендуя на пост Президента, часто с ним встречался. Он меня ввел, тогда еще молодого человека, депутата, во все хитросплетения академической науки, откровенно рассказал, что происходило.

И, став Президентом, я это увидел все наяву. Мы не могли остановиться и остаться на тех позициях, которые были в начале 90–х. Нам что–то надо было делать с наукой. Еще раз подчеркиваю: поскольку вы не сказали, что делать, это сделал я. Зная главный принцип: Президент, политик, не должен ни в коем случае, «растопырив» ноги и руки, останавливаться, стоять и смотреть. Особенно в то революционное время. Надо было действовать, давая сигналы обществу по всем направлениям. В том числе и важнейшему, элитному сектору нашего общества. И я эти сигналы давал. Потому что неведение, когда нет этих сигналов и неизвестно куда идти, — это самое страшное. Лучше ошибиться, но что–то делать, чем, не ошибаясь, вроде бы все хорошо, не делать ничего.

Я думаю, что и лауреат Нобелевской премии (Жорес Алферов) со мной в этом плане может с определенными издержками согласиться. Поэтому я еще раз подчеркиваю: уж что сделано, то сделано. Давайте вместе, подведя сегодня вот эту черту, будем двигаться дальше. Отбросим то, что нам очень мешает и что тормозит, если мы знаем, что есть этому замена. Если нет — давайте будем работать. Давайте будем работать вместе. Еще раз подчеркиваю: неправда, что у нас нет денег на новое. Мы будем откуда угодно, даже сокращая льготы, как бы вы и другие меня ни критиковали, эти 500 миллионов долларов в год соберем и бросим их на науку. Завтра без льгот будет лучше жить. Зарплаты будут расти!

Не льготы надо предоставлять, а надо платить большие деньги этим людям, как мы платим талантливым студентам, талантливым ученым, талантливым врачам. Плакали у нас, Жорес Иванович (Алферов), что врачам мало платят. Я говорю, может, и мало. Ну давайте много платить, но за конкретный труд. Определитесь сами, какие очень сложные у вас лечебные процедуры и операции, определитесь. Определили. Теперь, говорю, вот тем, кто умеет это делать, давайте им будем платить много. И они сегодня получают не одну тысячу долларов в месяц, и никто не смотрит на Запад при нашем уровне жизни, стабильности и спокойствии. Но если ты хочешь много получать, ты сделай это, а не просто как раньше — уравниловка. Всем поровну: и тот, кто на работу не ходит, и тот, кто два часа работает, и тот, кто у операционного стола, потемневши уже от изнурения, от этой тяжелой работы, стоит — тоже одинаково получали... Кому нужна такая уравниловка? Никому не нужна. Поэтому, пожалуйста, давайте вот на этих принципах будем платить тем, кто этого заслуживает. Кто заработал. Если вы сами заработали деньги, не важно, кто вы, великий специалист или вам удалось в этом рынке путем какой–то комбинации заработать деньги, пожалуйста, давайте примем нормативные правовые акты, где вы сами сможете определенную часть этих денег разделить. Я не против. Это в нашем государстве решается максимум в течение месяца.

Не надо говорить, что у нас чего–то не хватает. В любом государстве всего хватает. А если в государстве не хватает на науку, то этому государству надо подумать, что с собой делать. Потому что это не государство, которое сегодня не имеет денег на науку, образование, а затем — на здоровье или одновременно на все.

Спасибо вам еще раз. (Аплодисменты.)

М.В.Мясникович: Спасибо большое, Александр Григорьевич, за Ваше выступление, за искреннее выступление. Съезд принимает все Ваши установки к безусловному исполнению.

А.Г.Лукашенко: Может, еще не примет, чего Вы...

М.В.Мясникович: Я думаю, что все согласны — аплодисменты, и зал поднялся. (Аплодисменты.)

А.Г.Лукашенко: В науке диктатура недопустима. Я Вам говорил вначале: «Михаил Владимирович, главное на съезде — дать всем выступить, пусть скажут, выскажутся».

М.В.Мясникович: 40 человек записалось выступать.

А.Г.Лукашенко: Да хоть и 50. Запишите все, все идеи запишите, за что надо заплатить, и мне доложите. Будем в Правительстве искать деньги. Да их и искать не надо. Они выделены. Платить будем, если есть за что. Поэтому выскажитесь, определите и дайте мне то, по чему я должен принять решение.

Спасибо. (Аплодисменты.)