СТЕНОГРАММА выступления Президента А.Г.Лукашенко на VI съезде ФПБ

Наша цель — создать обновленный облик Беларуси

Выступление Президента А.Г.Лукашенко на VI съезде ФПБ

Уважаемые друзья, делегаты, гости съезда!

Прежде чем сказать то, что я заранее задумал, хочу сказать о главном — если нам народ и Господь еще позволят работать в соответствующих качествах, то в новой пятилетке мы будем общаться значительно больше.

Думаю, что один из больших, пожалуй, основных недостатков Президента, особенно в последние 2 — 3 года, состоит как раз в том, что я меньше внимания уделял работе общественных организаций, партий и особенно наших «столпов».

Вы помните, наверное, мое высказывание пяти– или шестилетней давности о гражданском обществе, в том смысле, как я его понимаю и как мы строили эти отношения: Советы, профсоюзы, молодежные, ветеранские, женские организации являются основой гражданского общества. И нечего здесь выдумывать и подбрасывать нам тезисы из–за рубежа, каким должно быть гражданское общество и как мы его должны понимать. Мы его будем понимать так, как складывается ситуация в нашей стране. И будем формулировать эти вещи таким образом, чтобы не разрушить мир и стабильность в нашем государстве.

Все это не так просто. Казалось бы, подумаешь, ну сформулируем так. Сегодня так сформулировали, а завтра это укореняется в сознании людей и появляются «борцы» и «творцы» за «народное счастье», которые уводят общество от насущных целей и толкают нас к тому, чтобы мы занимались не теми проблемами.

Поэтому тогда и был сформулирован названный тезис. Скажу откровенно, что после этого я поставил перед собой задачу, чтобы общественные организации и особенно политические партии, которых у нас больше чем достаточно, «поварились в собственном котле», если можно так сказать. Все должно выкристаллизовываться само по себе.

И вы, наверное, помните мое заявление, когда мне настойчиво предлагали, что надо создать одну, может быть, две подконтрольные власти партии (альтернативную, еще какую–то партию и так далее). То есть «поиграться» в партийное строительство. Я, как и все вы, принадлежали когда–то одной ведущей нашей партии, и мы знаем, к чему приводят подобные «игры».

Я не против партийного строительства, нормальных оппозиционных партий, не против какой–то ведущей партии. Но это должна определить сама жизнь. Все это должно выкристаллизовываться из жизни. В противном случае мы получим «Единую Россию–2», которую через 2 — 3 года начнут дубасить со всех сторон, и практически она из партии превращается в мальчика для битья. Нам это надо сегодня в Беларуси? Нет. Поэтому я дал себе слово, что не буду вмешиваться в эти процессы, пока жизнь не расставит акценты.

Появились крупные общественные организации. «Белая Русь» — очень структурированная организация, которая стоит на государственных позициях. Я очень часто предупреждаю: коль она заняла такое место в нашем обществе, ни в коем случае не должна быть пристанищем для нас, государственных служащих. В противном случае это снова будет отторгнуто народом. Наоборот, нам, начальникам и чиновникам, не надо «бежать» в эту организацию.

И я несколько дистанцировался от партий, в том числе от этой организации. Чтобы не было сигнала к тому, что давайте все собирайте завтра чемоданы, партийные билеты КПСС меняйте на билеты этой общественной организации и все будем ее членами...

Кстати, у государства сложились хорошие отношения с Коммунистической партией нашей страны, с другими нормально настроенными партиями.

И, наверное, надо было бы год–два тому назад обратиться к этой теме. Но возникла другая проблема в обществе и в государстве, мимо которой Президент, конечно же, не мог пройти. И она полностью поглотила всю деятельность Президента, что не способствовало, как говорят, повышению рейтинга Президента за последнее время. Однако никуда от проблемы не деваться — это тот мировой финансово–экономический кризис, который обрушился на нашу страну. Надо было спасти народ, сохранить трудовые коллективы в период кризиса, не разрушить их, не уничтожить промышленные, сельскохозяйственные, другие предприятия.

Говорят, что весь мир выходит из финансово–экономического кризиса. Наверное, и Беларусь не стоит в стороне от этого процесса.

Говорить о том, что мы уж тут сильно «ломанули» в этой пятилетке, давайте будем откровенны — не очень. И основная причина, хотя есть и другие субъективные и объективные причины, — тот кризис, который обрушился на мир. Вы знаете, кто создал этот кризис. И, конечно же, волнами экономического шторма прихватило и Беларусь. И очень сильно. Если бы не последние 2 года, которые были для нашей экономики крайне тяжелыми, у нас была бы совершенно иная страна. Совершенно иная!

Но нам приходилось изворачиваться, выкручиваться, и главная цель состояла в том, чтобы хотя бы как–нибудь более–менее достойно сохранить лицо нашей страны, сохранить наш народ, сохранить трудовые коллективы. Мы с этим вопросом справились. В большинстве своем справились. Есть еще негативные отголоски всего этого. Тем более что на кризис наложились не весьма приличные действия руководства нашей братской союзной России. Вы об этом знаете, я думаю, не стоит об этом напоминать. И уже, наверное, знаете, что отнюдь не Беларусь виновата в этом. Тем не менее нам пришлось с этим считаться.

Нам непросто работать и пробиваться на российские рынки, в том числе и в силу объективных причин. Ведь у России у самой проблем выше крыши, и рассчитывать на то, что Россия будет каким–то «спонсором» для нас... Мы никогда на это не рассчитывали, и рассчитывать нам на это не надо. Если кто–то говорит о том, что мы за счет кого–то живем, — это полный блеф. Сегодня Россия в Беларуси имеет льгот, преференций, возможностей и прав значительно на большую сумму, чем мы имели от тех цен, как они говорят — не мировых цен, — на природный газ. При этом «Газпром» имеет в Беларуси на продаже природного газа значительно выше прибыль, чем при продажах в Германии.

Если сегодня соответствующая организация повышает цены, например, на природный газ, то же самое и по другим углеводородным составляющим, хочет еще больше выкачать из нас денежных средств, тогда мы тоже начнем, как это было два года тому назад, считать и предлагать им плату за определенные услуги. Начиная от военно–промышленного комплекса и заканчивая всеми вопросами: передвижения через Беларусь, транзит и так далее и тому подобное. Мы пока эту тему не поднимали, и не хотелось бы, чтобы она была поднята. Не хотелось бы!

Поэтому мы очень надеемся на конструктивный в этом плане подход. И никакой здесь политики нет и быть не может. И ссылок на то, что у нас там политическая кампания началась... Это наша политическая кампания, и мы в состоянии как разумные люди в своей стране разобраться в нюансах этой политической кампании.

Но в будущем мы обязательно больше внимания уделим общественным организациям и партиям в плане того, что нам надо навести, попросту говоря, порядок. И нормативным образом принять соответствующие законы, и организационно помощь выстроить. Потому что вот эта вакханалия, которая творится, не на руку ни государственным структурам, ни самим общественным и партийным организациям.

Уважаемые друзья!

Я, конечно же, признателен за предоставленную мне возможность выступить перед вами и хочу искренне поблагодарить профсоюзные объединения, а это не одно объединение, которые выдвинули меня делегатом на форум самой массовой общественной организации страны.

Я, конечно же, сюда пришел не только как делегат, но прежде всего как Глава государства, как Президент. И я готов сегодня к открытому диалогу с вами. Вы представляете общественные организации. И, естественно, первым вопросом, который вам зададут, когда вы прибудете в свои производственные коллективы, будет: как Президент, как он отвечал на ваши вопросы, как у него настроение, как будет дальше в силу той политической кампании, которая началась? Поэтому я готов к серьезному разговору.

Тем более что съезд профсоюзов — это не просто подведение итогов, выработка перспектив работы федерации, но и важное событие в жизни всего нашего общества, поскольку профсоюзы представляют интересы абсолютного большинства трудового населения Беларуси.

И глубоко символично, что профсоюзные съезды в последнее десятилетие проходят в преддверии пятилеток, когда разрабатываются и широко обсуждаются перспективные планы и основные направления социально–экономического развития страны.

Это само по себе придает нашим форумам особую значимость, предоставляя возможность вносить свой конкретный вклад в определение путей развития государства и повышение благосостояния народа.

Сейчас мы стоим на пороге нового этапа. Следующая пятилетка должна стать периодом обновления, нацеленным на качественно новое развитие Беларуси.

Четвертому Всебелорусскому народному собранию, я уверен, что многие из вас будут делегатами этого собрания, предстоит утвердить Программу социально–экономического развития страны на 2011 — 2015 годы. Уже стало политической традицией, что этот глобальный документ, предопределяющий дальнейшие перспективы государства, принимается не в чьих–то кабинетах, пусть даже самых высоких, а непосредственно народом в лице представителей, которым люди доверят такие полномочия.

Совсем скоро проект программы будет представлен для всеобщего обсуждения. И абсолютно каждый гражданин нашей страны сможет принять участие в определении стратегии развития Беларуси на ближайшие пять лет. Потому что, каким бы масштабным ни был документ, идти он должен от жизни.

Думаю, это и есть наглядное подтверждение проявления власти народа. Не какая–либо демагогия, а такие вот конкретные примеры, которые дают возможность любому гражданину осуществлять управление государством.

Сегодня я не буду детализировать содержание программы. Но скажу, что она очень напряженная и динамичная. Иначе и не может быть, если мы поставили целью создать обновленный облик Беларуси.

Подъему экономики нужно придать более мощный импульс. Нам предстоит за пятилетие увеличить почти в 1,7 раза валовой внутренний продукт, более чем на треть — количество новых и модернизированных рабочих мест, обеспечить кардинальный рост производительности труда.

Именно на этой основе базируются наши прогнозы о значительном повышении зарплаты, реальных доходов населения в целом. Приоритетная задача власти — чтобы качество жизни людей ни в чем не уступало качеству жизни самых передовых государств нашего мира.

Мы не строим «воздушных замков», не придумываем громких популистских лозунгов, чтобы понравиться людям. Поверьте, за такими привлекательными заголовками ничего не стоит. Когда обещают снизить налоги и в десятки раз поднять зарплату, пенсии, стипендии, не надо быть экономистом, чтобы понять голословность подобных заверений. Это полная неправда.

«Миллионы новых рабочих мест» — звучит, конечно, очень красиво. Только авторы подобных идей умалчивают о том, что такой «прирост» (в кавычках) они планируют за счет сокращения существующих рабочих мест. Кому, скажите, нужна такая пыль в глаза? Кроме того, миллионы новых рабочих мест — это сотни миллиардов долларов. Если они у кого–то есть — то в это можно поверить.

Конечно, хотелось бы все сделать быстро: и зарплату дать людям побольше, и стипендии поднять, и бесплатным жильем обеспечить всех желающих. Но все эти годы власть была честна перед народом и брала на себя только те обязательства, в выполнении которых была уверена.

У нас есть предпосылки для того, чтобы сделать больше и лучше. Мы к этому идем, но постепенно, по мере своих возможностей.

Модернизация экономического уклада, переход на более высокий технологический уровень производства, широкое внедрение инноваций во все сферы — все это призвано обеспечить повышение конкурентоспособности в мире не только белорусской продукции, но и всей нашей страны в целом.

Мы стремимся, чтобы наша экономика динамично развивалась и была привлекательной как для отечественных, так и зарубежных инвесторов.

Поэтому ставку делаем на максимальную активизацию предпринимательской инициативы, использование лучшего мирового опыта для повышения эффективности хозяйствования во всех отраслях, на всех предприятиях.

Все более актуальной становится задача рационального и крайне экономного использования энергетических и других материальных ресурсов. Современные тенденции повышения их стоимости заставляют нас искать альтернативные источники и новые рынки. От этого зависят наша экономическая безопасность и сохранение реального суверенитета государства.

Скажу откровенно: если бы мы сегодня не имели альтернативы в поставках углеводородного сырья в Беларусь, то говорили бы другим тоном по многим вопросам жизни нашего общества. На карту была бы поставлена выживаемость белорусского государства.

На этих направлениях мы уже находим оптимальные пути решения возникающих проблем. Но их надо более энергично развивать, наращивать свой экспортный потенциал и диверсифицировать торгово–экономические связи.

Опыт показывает, что мы должны в первую очередь полагаться на себя, на свои резервы и возможности, наводя образцовый порядок во всех делах в своей стране. И, конечно, не отбрасывая ни одной возможности для укрепления взаимовыгодных отношений с нашими стратегическими партнерами.

Для успешной реализации таких масштабных целей требуются консолидация граждан Беларуси, объединение усилий и ресурсов государства и общества.

На этом этапе федерация как одна из самых массовых, самых патриотически настроенных организаций должна четко определиться: что вы можете дать государству, где подставите плечо, какую сферу ответственности примете на себя?

Совершенно очевидно, что вам предстоит сыграть одну из ведущих ролей в процессе обновления страны. Ведь именно профсоюзы могут и должны мобилизовать трудовые массы на прорыв.

Именно в этом я вижу важнейший аспект конструктивных, по–настоящему партнерских отношений между властью и общественными организациями. Не в обособлении, а в совместном решении стратегических задач социально–экономического развития страны.

Ведь только эффективная экономика и социально–политическая стабильность гарантируют процветание Беларуси!

Еще в начале 2000–х годов, когда было много абстрактных разговоров о гражданском обществе, как выше уже отмечалось, я четко высказался по поводу местных Советов депутатов, профсоюзов, молодежных, женских, ветеранских общественных организаций.

Прошедшие после вашего предыдущего съезда пять лет показали, что профсоюзы стали надежной опорой государства. Вы заняли ту нишу, о важности которой мы говорили еще в 2002 году, на четвертом съезде Федерации профсоюзов.

Но самое главное: и вы, и Леонид Петрович Козик как председатель Федерации профсоюзов Беларуси останетесь в истории навсегда, потому что были на переломном моменте. Вы, прежде всего руководители профсоюзных организаций, сидящие здесь, подхватили эту разваливающуюся профсоюзную крупную организацию, которая трещала по всем швам, да и швов–то уже не осталось, и повернули ее лицом к народу. В этом историческая заслуга нынешнего поколения руководителей профсоюзных организаций.

У нас уже накоплен опыт эффективной работы, преодоления трудностей и успешного выполнения пятилетних заданий. Глубоко убежден, что и в предстоящее пятилетие мы сможем достичь еще больших успехов и достойно справиться с новыми ответственными задачами.

Вспомните, на пятом съезде Федерации профсоюзов, когда обсуждались основные направления социально–экономического развития на 2005 — 2010 годы, ставились амбициозные задачи. Мы планировали, что валовой внутренний продукт возрастет на 50 процентов, и тогда говорили о том, что средняя заработная плата должна достичь 500 долларов. Средняя, подчеркиваю. И вдвое сократится уровень малообеспеченности.

Тогда это казалось очень высокой планкой и многими воспринималось скептически. Но мы ведь достигли этих рубежей, несмотря на все сложности, которые нам преподнесла мировая экономика и, скажем прямо, не только мировая экономика.

Некоторые критически относятся к информации Национального статистического комитета о том, что мы чуть ли не одна из немногих стран мира, которая во времена кризиса хоть немного — полтора процента, но валовой внутренний продукт прибавила. И это никто не оспаривает. До этого мы прирастали до 10 — 11 процентов по валовому внутреннему продукту. И в этом году более–менее складывается нормальная ситуация. Правительству поставлены задачи обязательно добиться вместе с нашими предприятиями выхода на запланированный рост ВВП 10 — 11 процентов.

Встает вопрос: почему при таком неплохом росте мы все–таки не так богаты? Я вам могу ответить на это очень просто и привести пример. Во–первых, мы прирастаем по валовому внутреннему продукту в тех сферах, где нет сверхприбыли и сверхдоходов. Если бы у нас было 12 процентов прироста в нефтегазовой промышленности, мы бы имели огромные дивиденды, потому что там огромные прибыли. Наш трактор, к примеру, который мы продаем, имеет мизерную прибыль, а нефть и газ — сто, двести, а когда–то может быть и триста процентов рентабельности. То есть мы прирастали по ВВП, но этот ВВП был слишком затратным. В этом не наша вина, потому что по некоторым направлениям удельный вес себестоимости энергоносителей достигает 80 процентов. У нас в энергетике в себестоимости 64 процента — это газ, топливная составляющая. А она у нас есть в Беларуси? Нет. Она вся импортная. И мы от этого зависимы. Это электричество, тепловая энергия и так далее. Без них жизнь народа невозможна. От подшипника до сегодняшнего зала, где проходит наше мероприятие, — это все энергетика. Она лежит в основе нашей жизни.

И в этом плане мы мало чем можем повлиять на ситуацию. Вот поэтому мною было принято жесточайшее решение — альтернатива. Не найдем альтернативы, не мы будем собираться в этом зале. И не мы будем заказывать музыку. Нам будут говорить, как все десятилетия до нас, как жить, в каком направлении двигаться и с кем воевать, если уже говорить откровенно.

Поэтому нам надо найти альтернативу. Тем более что она есть. Поиски очень сложные, трудные. И нашли вроде. Но поперек становятся все те, кто сегодня не хочет этой альтернативы. Вот вчера мне первый вице–премьер долго докладывал о том, что мы нашли пути дешевых поставок нефти и газа на территорию Беларуси (допустим, через Прибалтику). И здесь же включился известный внешний рычаг: не пускать. Тем более что существующие газовые и нефтяные артерии Советского Союза, знаете, у кого в руках... Порожняком стоят трубы, они просто не работают, но блокируются по поставкам углеводородного сырья в Беларусь.

Поэтому поставлена задача: даже если не эта труба, которая сегодня существует до Новополоцка, допустим, из Вентспилса или откуда там еще, мы должны построить свои артерии. Но уйти от зависимости, если мы хотим быть государством. Если мы не хотим быть государством и хотим, чтобы нас «шпыняли» и пеняли постоянно, «наклоняя» и указывая, что делать, куда двигаться, тогда можно этого не делать.

Я вас предупреждал, когда речь шла о независимости и суверенитете, что независимость и суверенитет очень дорого стоят. Очень дорого! Мы взяли этот курс. И я думаю, что ни один из присутствующих здесь и тех, кто нас услышит, не скажет, что мы не хотим жить на своем клочке земли, чтобы дети наши жили на своей земле.

Задача нашего поколения обеспечить нынешнему и будущим поколениям жизнь и процветание на этом клочке земли, которая дарована нам Господом.

Несмотря на негативное влияние глобального кризиса и резкое ухудшение конъюнктуры рынка энергоносителей и других ресурсов, Беларусь сумела обеспечить неуклонный подъем экономики, не допустив падения производства и массовой безработицы.

Часто говорят о том, что у нас 1 процент безработицы. Но ведь есть предприятия с неполной рабочей неделей. Сейчас их стало меньше. Леонид Петрович (Козик) мне докладывал, что где–то 28 предприятий у нас пока еще «кувыркаются» туда–сюда. Однако это 28 из тысяч, а год назад было очень много, несколько сотен. Но я тогда, сжав зубы, все это терпел. Мы никого не выбросили на улицу фактически — тех, кто хотел работать и даже немножко не хотел работать. Потому что я знал, что этот период закончится. Вы помните мои слова, что потом трудовые коллективы сформировать будет очень трудно? У меня на президентской памяти это уже было в середине 90–х. Когда разогнали коллективы, когда самые лучшие специалисты (они более приспособленные, более подготовленные, образованные) и ученые наши где были? На рынках. Михаил Владимирович Мясникович (председатель президиума Национальной академии наук Беларуси) помнит, когда мы их оттуда пытались достать по одному и сделать государственными служащими или снова специалистами, — потому что не с кем было поднимать экономику.

Поэтому мы держали эту численность. Но, дорогие мои, вы же понимаете, если мы производим на рубль, а численность держим на 10 рублей, соответствующая же будет и заработная плата. Поэтому не надо от меня вытягивать больше, чем я могу сделать. Но я для себя твердо решил и определился: если нам предстоит еще работать, чтобы вы, производственники, коммерсанты, бизнесмены, не упрекали государство, мы вам в будущей пятилетке дадим полную волю распоряжаться собственными средствами.

То есть произвели, уплатили налоги, иные обязательные платежи, есть у вас деньги — делите и живите. Трудно кому–то объективно — конечно, поможем, не без этого. Но на плечах тащить никого не будем. Я бы и тащил, пока еще такая возможность есть. Но ведь я же их тащу за счет других предприятий. Это справедливо? Нет. Поэтому мы дадим вам полное право этим распоряжаться. Будут установлены нормы, порядок. Даже государственным предприятиям. Работайте. И отвечайте перед своими трудовыми коллективами. А я как Глава государства и сформированные мною органы власти вместе с профсоюзами (это огромный рычаг у Президента) буду смотреть, чтобы основные права человека соблюдались: право на труд и достойную заработную плату.

И тогда исчезнет обращение: «Александр Григорьевич! Дайте деньги, повысьте зарплату и так далее». У нас есть государственный сектор, мы им будем заниматься по зарплатам, выплатам и так далее. Хотите, ориентируйтесь на государственный сектор, как сейчас. Но сейчас мы искусственно поддерживаем, чтобы государственный сектор по зарплатам не оторвался от производственного. Даже государственные служащие у нас, по–моему, на третьем или пятом месте. Впереди банкиры, промышленники, даже строители, по–моему, обошли государственных служащих, и наука. И это хорошо.

Но зато я никогда, по большому счету, не слышал, что у нас, как в России: «вот смотрите, чиновник получает миллионы рублей и еще больше крадет» (недавно российские каналы транслировали статистику). Потому что не за что ругать.

Но и государственные служащие должны помогать. Если мы не хотим быть отвергнутыми народом и чтобы не превратились, как там, во «врагов народа» — нам надо поспокойнее немножко быть. У нас не так богаты трудовые коллективы, не так мощно развивается экономика, поэтому надо соответственно умерить свои «аппетиты» в этом плане. Так сейчас. В будущем — мы тоже будем ориентироваться. Я ни в коем случае не собираюсь строить политику таким образом, чтобы госслужащие оторвались от народа в своих доходах и заработной плате. Хотите больше — сокращайтесь. Установлена численность. Мы не будем забирать ваши ставки. Сокращайтесь: вместо 100 или 110 человек в райисполкоме оставьте 70 и выполняйте те же функции, а остальные 40 — заберите и доплачивайте людям. Мы не будем здесь, знаете, зверствовать и сокращать заработную плату. Но будем придерживаться того уровня и той планки справедливости, которая должна быть.

Все в мире сегодня отмечают, что разбежка доходов бедных, грубо говоря, и богатых у нас в 3 — 4 раза. Как в Швеции, где самый лучший показатель в мире (в России — в 25 — 30 раз. Это катастрофа, предреволюционная ситуация). Поэтому и эти факторы нужно учитывать.

Подводя итог этим рассуждениям, еще раз отвечаю на возможные вопросы. С будущего года ищите свое счастье на своих предприятиях. Мы будем контролировать и жестко спрашивать и будем на стороне трудовых коллективов. Но помните непреложную истину: для того чтобы что–то иметь в кармане, надо работать. Я человек жестких правил, вы, наверное, это знаете, и считаю так: переступил порог завода — от генерального директора до рабочего — там железная диктатура технологическая, тут никуда не денешься. Пришел на поле, и там надо возделывать картофель, свеклу или еще что–то — там диктатура железная не моя, не руководителей, а технологическая: положено в эти сроки посеять — посей, убрать положено в эти сроки — убери.

Премьер–министру я сегодня говорю, конечно, с сожалением говорю, что мне опять этим приходится заниматься. Потому что сегодня та же картошка и продукция сельского хозяйства — золото, это дороже нефти. Картофель — рентабельность 100 процентов, даже больше будет при нынешних ценах...

Но куда девать картошку? Нет хранилищ. В буртах хранить — преступление. Идите, закопайте свои семейные драгоценности в землю, вот так бросьте и закопайте — не сделаете. Так сегодня наша продукция равна этому. И неправда, что хранить негде. Вот я министру сельского хозяйства и Премьер–министру поручил в течение трех суток с губернаторами найти места и весь картофель, овощи сложить там. Сейчас не надо продавать, по большому счету, или не все продавать. Надо придержать и по цене в три раза дороже продать. И не будет проблем у Прокоповича (Петр Прокопович — Председатель Национального банка), где взять валюту. Сегодня едут прямо на поле, в очереди стоят рефрижераторы, фуры огромные: «дайте, дайте». Мир голодает, и не только Россия. Вы видите, что в Европе произошло. В Африке вообще есть нечего — люди готовы алмазами, драгоценностями платить за продовольствие.

А я ведь вам говорил. Помните 2 года назад, когда пошла тенденция: «эти клочки, где мы горбатимся, на грядках морковку высеваем, все надо отдать». Я говорил: «Передайте людям мою просьбу, а если хотите, требование — ничего не отдавайте. Всякое может быть». И вот оно пришло, через 2 года. И то, что кто–то сегодня имеет у себя, — абсолютно не лишнее.

Ну и потом, что это за человек, если он по земле не ходит босиком и руки не опустит в матушку–землю, и оттуда сил не наберется, если говорить об этих клочках. Это тоже большая программа, мы ей в будущей пятилетке уделим внимание. Если не можешь построить дом, то возьми хотя бы клок земли, пусть у тебя будет. Дети, может быть, твои будут этим заниматься. Ты пока будешь возделывать там эту несчастную бульбу для удовольствия (в магазинах мы обеспечим картошку), для удовольствия занимайтесь — семенами обеспечим. Ученые произвели достаточно сортов. Я, кстати, с поля привез домой эту картошку и попробовал — отличная картошка. Только побольше надо такой. А то у нас в магазинах порой такая картошка... Как–то попросил купить по 3 — 4 картофелины — одна вода или крахмал.

Новые сорта, которые мы часто показывали по телевидению, это очень серьезная программа. Вы не думайте, что я там по полям хожу от нечего делать. Ученые вместе с производственниками, в том числе из–за границы, создали уникальные сорта картошки. К ней сала не надо: картошки съел — как картошка с салом...

Но я к тому, что нам действительно надо в этом году урожай сохранить, особенно семена. Представьте, если в буртах погибнет 30 процентов семян, а весной они будут стоить в 5 раз дороже, чем нынешняя картошка. Если мы это не сохраним, потеряем огромные валютные ресурсы.

Поэтому давайте мы в городах возьмем ангары, гаражи пустующие. И как у того фермера на Гомельщине, где я недавно был с Александром Серафимовичем (А.С.Якобсон — председатель Гомельского облисполкома), у Григория Шруба, — обычные приспособленные помещения, ну любо–дорого зайти: и лук, и картошка — все аккуратно хранится. Каждый губернатор все должен положить туда. И продавать спокойно в осенне–зимний период, получая деньги для выплаты заработной платы тем людям, о которых здесь говорили профсоюзные активисты.

Скажите, что я сейчас сказал для вас нового? Абсолютно ничего. Но мы перестали этим заниматься предметно. Перестали идти от земли. А в земле–матушке все наше счастье. Поэтому давайте туда повернемся. И будем свое счастье строить исходя из этого. И тогда мы забудем о том, что мы бедны, что у нас чего–то не хватает, что нефть, газ — вот это счастье...

Давайте будем заниматься предметно конкретными делами. И искать свое счастье на нашей земле.

Если говорить о занятости, то, по правде, с нынешней технической оснащенностью нам, может быть, не надо такого количества работающих на МАЗе, БелАЗе, тракторном заводе, «Горизонте», ряде других предприятий. Но мы во главу угла всегда ставили вопросы обеспечения, занятости, социальной защиты наших граждан. Всегда — будь то расцвет экономики или ее спад.

И даже не в этом дело. Это я пока сказал с политической точки зрения. Но что важно экономически? Допустим, на МТЗ сегодня двадцать три тысячи человек. Я уверен, что обошлись бы, наверное, и пятнадцатью–семнадцатью, внедряя новые технологии. Но двадцать три же держим! Давайте будем иметь в виду, что в этом пятилетии мы создали больше двухсот новых предприятий, а на новые предприятия нужны люди. И в Минске то же самое. Так лучше же, когда появятся новые предприятия, предложить организованно работающим людям на МТЗ перейти на новые производства. Они с удовольствием туда пойдут, потому что это современные предприятия, ориентированные на рынки.

Мы сегодня не строим предприятия, продукцию которых невозможно продать. Когда Правительство ко мне приходит с предложением построить новые предприятия, я им сразу говорю: «Спрос на продукцию, которую будем производить, на рынке есть?» — «Бешеный спрос». — «Строим». А раз спрос большой, значит, будет и заработная плата.

Поэтому не надо разгонять коллективы. Мы оттуда возьмем квалифицированных, организованных, хороших людей на новые производства.

Положительная динамика экономического развития, стабильность и спокойствие в обществе были и остаются характерными чертами Беларуси, выгодно отличающими ее на постсоветском пространстве. Во многом этому способствовала совместная работа органов власти с профсоюзами и трудовыми коллективами.

По своей природе профсоюзы призваны выполнять много функций, порой диаметрально противоположных. С одной стороны, надо добиваться удовлетворения всех потребностей работников. С другой — с нанимателем должны быть выстроены конструктивные, я бы даже сказал, дипломатичные отношения, с тем чтобы находить оптимальные пути решения проблем, при необходимости идти на компромисс. И сейчас самое главное, поднимая тот или иной вопрос, вы должны реально оценивать экономическую ситуацию в стране. И ни в коем случае не заниматься популизмом.

Мы уже такое в нашей истории проходили. Тогда деятельность профсоюзов не имела ничего общего с реальной защитой прав рабочего человека, а была направлена на удовлетворение интересов верхушки организации.

Главная работа профсоюзов — в трудовых коллективах.

€И в период экономических трудностей, и при модернизации коллектив в любом случае лихорадит. В первом случае — от проблем, во втором — от непонимания своего будущего после обновления производства.

Наиважнейшая задача профсоюзов — обеспечивать баланс интересов, формировать атмосферу партнерства, а не конфронтации в коллективах. Люди должны знать перспективы как своих отраслей и предприятий, так и свои личные, свое место на этом предприятии. Должен быть обеспечен постоянный диалог между нанимателем и работниками. И это тоже профсоюзное дело.

Мало обеспечить человека работой. Мы должны позаботиться и о защите его интересов как трудящегося. Поэтому безусловное соблюдение законодательства о труде должно стать нормой жизни.

Вместе с тем еще нередко встречаются случаи несвоевременной выплаты зарплаты, нарушения условий охраны труда. Здесь как нигде востребована контрольная функция профсоюзов.

Как бы нас ни обвиняли в архаизме, мы сохранили систему профсоюзного общественного контроля. Причем вы единственные из общественных структур, за кем оставлены такие полномочия. У профсоюзов есть работоспособные правовая и техническая инспекции труда, общественные инспектора по охране труда. Поэтому государство вправе ожидать от вас эффективной борьбы с нарушениями законодательства. Но при этом зачастую вы увлекаетесь контролированием нанимателя и забываете, что на профсоюзах в равной мере лежит обязанность беспощадного противодействия недисциплинированности и самих работников, несоблюдению ими правил охраны труда и прежде всего пьянству.

Кроме того, только профсоюзы имеют право осуществлять общественный контроль даже в тех организациях, где нет членов вашего объединения. Когда Леонид Петрович (Козик) меня попросил им предоставить такое право, я сразу же без колебаний его поддержал: «Действуйте и не смотрите по сторонам, кто бы там ни был — или государственный чиновник, или бизнесмен. Действуйте от моего имени». И вы пошли здесь, фронтом пошли. Я вам за это благодарен.

Это особенно актуально в нынешних условиях, когда нами взят курс на либерализацию экономики, упрощение ведения бизнеса.

К сожалению, частник иногда экономит на работниках, не создает безопасные условия труда, не выплачивает зарплату, беспричинно увольняет.

Независимо от формы собственности предприятия, от того, кто на нем хозяин, неизменным является требование: законодательство о труде должно соблюдаться в полной мере и безоговорочно. И профсоюзы должны защищать всех работающих!

Вам пора увереннее заявить о себе в бизнес–среде путем внедрения там идей социального партнерства. Я тоже такое решение в свое время принимал по просьбе вашего руководителя. Надо более активно там действовать. Там люди ждут вашей помощи.

Мы много говорим о высоких материях, инновациях. Но при этом порой молчим о том, что одной из основных причин гибели людей в нашей стране остается производственный травматизм.

Думается, в XXI веке такая ситуация выглядит просто абсурдом.

Только за восемь месяцев текущего года в результате несчастных случаев на производстве погибли 152 человека, а полтысячи искалечено. Зачастую гибель людей обусловлена нахождением их на работе в состоянии алкогольного опьянения. И это очень большой процент. Стыдно даже называть его.

Профсоюзы серьезно недорабатывают в вопросах охраны труда и сокращения случаев производственного травматизма. Как правило, роль профсоюзных организаций сводится к фиксации фактов, а целенаправленная работа по выявлению и устранению причин, их порождающих, отсутствует.

Сфера ответственности профсоюза — не только работник, но и его семья в целом. Потому что плодотворно можно работать только в том случае, если знаешь — дома все в порядке.

Мы никогда не экономили на семье. Сегодня системой пособий охвачено около полумиллиона детей, почти 45 тысяч детей в возрасте до двух лет обеспечены бесплатным питанием, адресную помощь получают более 19 тысяч семей с детьми. Ни одно государство себе такой политики не позволяет, даже самое богатое.

Это способствовало определенной стабилизации демографической ситуации. Однако успокаиваться рано. Нужно идти дальше. Следует осуществить комплекс действенных мер по материальной и моральной поддержке семьи.

Здесь присутствуют Премьер–министр и Председатель Национального банка: мы должны проревизировать все программы с точки зрения того, что мы уже «пощупали» их, посмотрели изъяны и недостатки. Допустим, жилищная проблема. Все данный вопрос поднимают. Это и было, и остается локомотивом нашей экономики. Помните мои рассуждения: есть квартира — значит, нужны люстра, ковры, кровати и прочее. Человек будет покупать, если у него есть квартира, таким образом будет востребована продукция заводов и фабрик. Это уже очень хорошо.

Но следом была выдвинута другая идея. Самая главная проблема у нас сегодня, на которой будет сконцентрировано основное внимание в будущей пятилетке, — это население. Если мы и дальше будем падать в приросте населения, не остановим этот процесс (хотя министр образования просчитал, что где–то к концу пятилетки мы выйдем из этой «ямы» и чуть–чуть будем прирастать по населению), не будем обеспечивать положительного прироста, то мы как государство не состоимся. Я уже вам говорил, что нам надо хотя бы 30 миллионов человек на этой земле. Совершено была бы иная ситуация. Даже до 10 не дотягиваем. Что такое 10 миллионов на такой территории?!

Поэтому даже жилищную программу надо скорректировать сегодня под это. Мы какие–то вещи с моей подачи сделали. Пять детей — бесплатно квартира. Надо четко сказать, какая квартира. Это 4–комнатная квартира, пусть небольшая. Если 4 ребенка, то это не меньше чем 3 комнаты, потому что разнополые дети (девочка и два мальчика и наоборот). Чтобы они могли нормально устроиться, но без излишеств, это ведь подарок. 3 ребенка — 25 процентов скидка к цене квартиры.

Надо в этом плане подойти более принципиально и посмотреть: третьего ребенка родил — гарантирована квартира и, может быть, даже и не за полцены, а за 25 процентов или вовсе бесплатно. Тогда мы решим эту проблему.

Ведь у нас в сознании практически четко укоренилось, что ребенок один — это эгоист 100 процентов. Поэтому каждый, как бы ни было трудно, старается, если все нормально, а большинство семей — это нормальные семьи, иметь двоих детей. Это нормально — двоих. А третьего? Тяжеловато. Так давайте поможем, давайте подтолкнем семьи к рождению третьего ребенка. Три ребенка — это уже прирост будет. Но если мы еще будем помогать при рождении четвертого и пятого ребенка, и сильно помогать, и на этом надо сконцентрировать ресурсы, то увидите, что мы по демографии вернемся почти к той ситуации, которая была до войны и после войны. Что, лучше люди жили? Нет. Но детей было много, и не потому, что темно было, как некоторые в шутку говорят.

Поэтому нам надо будет таким образом пересматривать и корректировать все программы, в том числе Программу возрождения села.

К сожалению, не во всех агрогородках мы имеем то, что должны были иметь. Но это я в ближайшее время с губернаторами и Правительством разберусь: почему отчитались по созданию агрогородков, а стандартов, которые были мной прописаны, не обеспечили?

В ближайшие год–полтора мы полностью снимем проблему в агрогородках. Это должны быть настоящие, хорошие, добротные деревни, похожие на городок, где хотелось бы людям жить.

И говорю о том, что Программу возрождения села мы будем продолжать, но пересмотрим кардинально. Мы не будем больше «каждой сестре по серьгам дарить». Как когда–то мы пошли на непопулярную меру по «чернобыльцам». Помните? 3 тысячи платили отдельному человеку, а в целом раздавали миллиарды рублей. Это Александр Серафимович (Якобсон) в Гомеле мне когда–то подсчитал. И я принял решение — давайте эти деньги аккумулируем, в 2 раза увеличим, и не 30 миллиардов, а, к примеру, 60 миллиардов отдадим на места.

И посмотрите: и по воде большие преобразования провели, и по коммунальным услугам, там, где нога никогда не ступала. Много проблем, но многое и сдвинули. Так может быть, и здесь не распылять нам деньги?

Я специально подчеркивал, и наши журналисты, сопровождая меня в рабочих поездках, это уловили, что мы в последний раз касаемся темы картофелепроизводства. Это же целая пирамида. А до этого — в животноводстве. У меня в этом году до «Дажынак» осталось две темы (даст Бог, я успею их еще провернуть публично) — это лен и сахарная свекла. Там все выстроено.

Но еще раз подчеркну, что я хотел показать: в сельском хозяйстве, в этом огромном секторе, мы четко определились — что производить, сколько производить, где производить, куда везти, нести и как продавать. Все прописано и организовано. Значит, проблема снята. Мы показали, какие фермы будущего. И это уже не просто единичные фермы, а сотни ферм, которые дают сегодня прибавку молока и мяса.

Поэтому в будущем Программу аграрного производства мы будем реализовывать и поддержку строить исходя из того, чтобы, самое главное, не понизить уровень технического оснащения хозяйств. Если бы мы в свое время не приняли волевое решение, за что вы меня Сталиным обзывали, многие, особенно ученые: «Комбайн создать за 2 года, да столько моделей — это сталинизм»... Я говорил: «Да, пусть будет сталинизм». А если бы не было этого сталинизма, чем бы мы сегодня убирали? Мы бы точно имели тот же результат, что в России. Ведь у нас полстраны выгорело. Спросите у Якобсона, Шапиро (С.Б.Шапиро — председатель Гродненского облисполкома). Спросите у Могилевской области.

Даже в Витебской области, где половина юго–востока, восточная часть, северо–восточная часть страны — все сгорело, но мы что–то даже там получили. Почему? Потому что вовремя посеяли, обслужили как надо и, самое главное, вовремя выхватили, убрали эти хлеба. Если бы не было этого трактора, если бы не было этого комбайна — мы бы ничего не убрали, мы бы ничего не имели!

Я уже говорил о том, что, приезжая в агрокомбинаты, колхозы, совхозы, иные сельскохозяйственные предприятия, мне уже ни один губернатор, ни один руководитель не сказал: «Нечем пахать, убирать нечем». Техники хватает. И к этому, конечно, государство приложилось. Машинные дворы привели в порядок. Сейчас возьмемся за обслуживание (вы слышали, что я поручил ГАИ), в марте — апреле мы встряхнем губернаторов, председателей райисполкомов, руководителей хозяйств и спросим их, посмотрим на их ответственность за эту технику. Потому что, знаете, то, что достается не из своих средств, а от кого–то, оно не ценится. Поэтому мы вынуждены еще и на этот вопрос посмотреть.

Но техническую оснащенность хозяйств будем держать на самом высоком уровне. Тогда нечем будет у вас крыть. Какие претензии могут быть к государству? И будем поднимать рентабельность сельскохозяйственного производства, чтобы вы уже тракторы покупали за собственные деньги, а не государство. Но все ресурсы, которые пойдут на поддержку села, а их будет не меньше, чем в этом и прошлом году, будут направлены на инновационные проекты, на создание суперсовременных предприятий.

Недавно мы в хозяйстве «Отечество» в Пружанском районе (я там дважды уже, по–моему, побывал за последние годы) увидели, как производится и перерабатывается картофель. Оказывается, и крахмал нужен в мире, и рентабельность его 80 процентов сегодня. Но там показан образец выше европейского уровня: как возделывать картофель, как его перерабатывать и как продавать. И дальше это получит развитие. Таких центров, предприятий у нас создано 12 или 17. Мы в этом направлении будем действовать. Под это будем точечно направлять денежные ресурсы. Если захотите возделывать виноград и арбузы в нашей стране, а не возить за тридевять земель (а это уже Якобсон показал сегодня в Гомельской области, как на нашей земле это все произрастает; и качество, и вкус не хуже, чем мы завозим), хотя бы народу нашему удовлетворить потребности, — под это получите деньги. Под картошку, под лен, под сахар — все это в прошлом. Мы вам создали все необходимое, обеспечили техникой, рентабельность высокая — работайте, зарабатывайте деньги, двигайтесь в этом направлении. Только на новое, как когда–то под обеспечение луком.

Приезжаю, Якобсон мне выкладывает расчеты и говорит: «Александр Григорьевич, посмотрите, сколько лука завозим. Так нам надо 50 тысяч — по завязку. Мы через 2 года 40 сделаем тысяч. Дайте мне 20 миллиардов». Ну я так подумал: чем мы будем завозить эти 50 тысяч каждый год и терять миллиарды, так лучше пусть он за 20 миллиардов сделает. Я не поверил ему, говорю: «Хорошо. Ты получишь 20 миллиардов. Но голова с плеч, если не сделаешь». Через два года он выдал 40 с лишним тысяч тонн собственного лука. Правда, половину продали в России, потому что цены были бешеные. И пришлось себе завозить со стороны. И минчане не очень хотели брать, потому что, видите ли, у них договоренности были с другими. Сейчас это все урегулировали. И нет проблемы.

Поэтому я говорю о винограде, о других культурах. Вот под это мы деньги будем вам выделять. А надеяться на то, что мы будем понемножку каждому раздавать, — это пустая трата денег. Абсолютно пустая.

Вот я вам на этих примерах показал, как будут корректироваться программы. Но сами программы эти останутся. Страна должна выйти на самообеспечение по всем направлениям. И прибавить: и по молоку — в 2 раза, и по мясу — в ближайшее время в 2 раза, и по другим направлениям. И тогда, Национальный банк подсчитал, мы не будем иметь отрицательное сальдо платежного баланса.

Задача простая, земная и очень понятная всем. Не надо тут рисовать, какие–то рыночные реформы выписывать, выстраивать рыночные отношения. Все просто: есть что продать, есть люди, которые хотят купить за хорошие деньги, — будем богатыми.

Если будем производить то, что никому не надо, — так и производить не надо, тратить зря деньги.

Возвращаясь к теме семьи, следует отметить, что особое внимание необходимо уделить проблеме социального сиротства. За последние несколько лет нам удалось существенно улучшить ситуацию. Сократилось количество детей, находящихся в социально опасном положении. Мы заставили (плохо или хорошо — в ближайшее время я тоже проверю, как выполняется мое поручение) нерадивых родителей работать и платить за содержание своих детей. Министр образования мне доложил, что порядка 60 процентов сегодня компенсируется вот этими самими нерадивыми родителями, у которых мы забрали детей и их воспитываем и кормим. Надо еще 40. Но все равно, как меня информируют, есть много недостатков. Поэтому МВД, министерства здравоохранения и образования — готовьтесь к отчету в ближайшее время по этим вопросам.

Родители, которые бросили своих детей, — это не родители, поэтому к ним отношение должно быть самое жесткое. Вы должны их заставить работать! Они должны понимать, что своего ребенка они должны кормить. А мы им не позволим воспитывать детей, если они этого не умеют. Потому что ребенок, воспитанный в плохой семье, точнее, в никакой семье, — это будущий преступник, и нам придется тратить огромные деньги для того, чтобы потом его нейтрализовать, а может быть, и кормить в местах не столь отдаленных. Поэтому давайте мы за эту проблему возьмемся со всей серьезностью.

Поставлена также задача, насколько это возможно, по максимуму из всех домов–интернатов, из этих «казарм», детей переселить вот в такие деревни, которую я недавно посещал в Боровлянах. Как оказалось, это небольшая проблема. И она нам под силу.

Поэтому, когда предыдущая выступающая говорила о том, что надо помочь родителям оплачивать за наем квартиры в Минске для студента, — я согласен, где–то и надо. Но у меня, как в компьютере, сразу: дети–сироты, кормить этих маленьких детей, еще что–то. У нас не так семьи сегодня богаты, мы же кормим (я называл, сколько тысяч) и в школах. Будучи опять же в Гомеле, я запретил, чтобы сокращали кормление детей в детских садах и школах. Не каждая семья сегодня может хорошо накормить ребенка. А он же начиная с семи до десяти или двенадцати лет только формируется, ему надо прежде всего нормально поесть. Поэтому мы кормим за счет государства. То есть у меня сразу выстраивается целая цепь — там, где избежать участия государства, притом стопроцентного участия, невозможно.

Одна из проблем, о которой я уже сказал, — переселить наших детишек из этих «казарм» в дома с приемными мамой и папой. Их показывали СМИ при посещении Боровлян. У них трое детей, пятерых они еще берут. Десять детей вместе со своими в доме живут, воспитывают и получают помощь. Таких родителей мы будем всячески поддерживать — и государство, и спонсоры с удовольствием идут на это. В будущей пятилетке данную работу надо завершить.

Я не говорю, что мы всех из домов–интернатов переселим. Во–первых, не всех родители возьмут, это же их выбор. Мы, конечно, их немножко подталкиваем, но все равно не всех.

Во–вторых, наверное, кое–кого придется и в этих интернатах содержать в силу определенных особенностей. Но это будет всего 15 процентов от той численности, которую мы имеем сегодня.

Поэтому на эту очень важную проблему я тоже хочу обратить ваше внимание. И не только внимание чиновников, но и профсоюзов. На борьбу с этим злом, сиротством, поднялась вся страна. Но я бы хотел видеть здесь более активную роль профессиональных союзов, хотя бы в плане контроля. Чтобы пришел Леонид Петрович (Козик), собрал информацию (а профсоюзы в состоянии это сделать) и передал мне. Что вон там плохо, это не решается, это показуха, это так, это не так, чтобы я мог принимать решения. Я жду от вас здесь более эффективной работы.

Особой заботой государства является поддержка пенсионеров.

Сегодня их более четверти населения республики. Для большинства из них пенсия — единственный источник доходов, и мы по мере роста зарплаты будем ее повышать. Уже в ближайшее время проработаем вопрос о возможности проведения перерасчета пенсий. Прежде всего самых низких. Позаботимся о семьях, воспитывающих детей–инвалидов, которые не переложили ответственность за них на плечи государства. Да и предприятия должны больше помогать своим пенсионерам и ветеранам. Все любят сравнивать наши пенсии с западными. Но там большую часть пенсионного дохода составляют корпоративные пенсии, поэтому, если есть возможность, включайте соответствующее положение в коллективные договоры, участвуйте в программах дополнительного страхования.

Теперь еще об одной больной теме, о которой мне на последней встрече докладывал и руководитель Федерации профсоюзов, — о пенсионном возрасте. Конечно, давайте не будем темнить. Пенсионный возраст в Беларуси непозволительно низкий. Со всех точек зрения и прежде всего — с экономической. Потому что очень велика нагрузка на работающего человека. А ведь отчисления гигантские. Такие богатые страны, как Германия, Франция (недавно там целые акции устраивались), уже динамично повышают пенсионный возраст.

Но я везде и всегда и в очередной раз сегодня заявляю. Мы не пойдем на увеличение пенсионного возраста. Я у Леонида Петровича (Козика) спросил его мнение и совпадает ли оно с профсоюзами. Он мне подтвердил. Во–первых, уважаемые друзья, нам не надо сегодня поднимать пенсионный возраст, потому что наши пенсионеры, если есть где приложиться, все равно и 5, и 7 лет работают и готовы работать. Меньшая их часть сегодня не способна или не хочет работать в силу каких–то причин.

Так вот здесь мы обязательно должны поддерживать пенсионеров. Пусть работает, коль мы говорим, что можно пенсионный возраст повышать. Мужик пусть работает до 70, если он в состоянии, женщина — до 60 — 62, если в состоянии. Есть где работать.

Встает второй вопрос. Так он же и пенсию получает. Да, получает и должен получать. Во–первых, он ее заработал, но самое главное, послушайте, ведь пенсию мы платим не тысячи долларов. Пенсия у нас же совсем невысокая. Так зачем нам сегодня на ровном месте ломать копья. У пенсионера, который хочет работать и без всяких наших решений и законов будет работать, получать каких–то 700 — 500 тысяч, у него пенсия будет. Ну, 400 — 500, если у него совсем небольшая пенсия плюс к этой зарплате и нормально для пенсионера. Если двое работают, так они еще и внукам чем–то помогут. И это надо поддерживать. В результате получается заработная плата и пенсия. Мы все равно пенсионеру в сумме не платим столько, сколько платят в Западной Европе.

Я исхожу из этой простой логики. Поэтому всякие разговоры о том, что сегодня надо увеличить пенсионный возраст, надо раз и навсегда забыть. Если будет увеличиваться пенсионный возраст, поверьте, мне ли будет суждено, Петрову, Сидорову или кому–то, он выйдет и народу скажет, что все, дальше пенсионный фонд не выдерживает, люди не выдерживают, если мы будем, как я только что говорил, так рожать, тогда выхода нет. Ну и конечно, люди, прежде всего люди не хотят, чтобы сегодня пенсионный возраст повышался. Они в этом плане пока правы.

Поэтому мы не пойдем в ближайшее время на изменение пенсионного возраста. При тех размерах пенсий, которые существуют, и той социальной политике, которая у нас проводится, государство в состоянии это все выдержать. И даже если нам будет трудно, мы снимем другие программы и проекты, любые программы и проекты, но обеспечим пенсионный фонд средствами, чтобы можно было таким образом содержать пенсионера.

Даже я больше скажу. Мы немножко обижаем пенсионеров. Даже в этой ситуации мы им можем и должны больше платить. Давайте об этом подумаем. Мы наметили в ближайшее время и заработную плату, и пособия повысить, и перерасчет пенсий провести.

Притом опять хочу задеть одну тему, которая муссируется, особенно нашими, хотел сказать, оппозиционерами. Никакие они не оппозиционеры. Это враги народа. Где только можно хуже сделать для государства — они там. Вчера Америка, Европа на нас давила — они там. Сегодня Россия на нас давит — они там. Одни и те же лица, заметьте. Одни и те же лица. Поэтому я их не называю оппозицией. Иногда говорю «так называемая оппозиция».

Они муссируют этот факт по поводу того, что вот, мол, знаете, президентская кампания, государство сейчас и Лукашенко будут увеличивать заработную плату и пенсию. Родные мои! Вот Премьер может сразу подняться и вам сказать: сколько раз за пятилетку, идя к намеченной цели в 500 долларов средней зарплаты, мы увеличивали пенсию и пособия?

Сидорский С.С.: 18 раз.

Лукашенко А.Г.: 18 раз мы обращались к этой теме. Поэтому уймитесь. Это будет 19–й или 20–й раз. Мы это делали постепенно и планомерно.

И скажу вам откровенно то, чего вы не знаете. Леонид Петрович (Козик) пришел ко мне и сразу говорит: «Александр Григорьевич! Спасибо. Правильно сделали, что повысили в сентябре». Я отвечаю: «Ты знаешь, я считаю, что, наверное, неправильно. А вдруг люди подумают, что мы купить их хотим перед выборами?» И я действительно колебался: стоит ли принимать это решение? Мы еще с выборами не определились, а Премьер–министру поставил задачу — в ноябре последний раз мы повысим. Так?

Сидорский С.С.: С 1 ноября текущего года.

Лукашенко А.Г.: И потом я Леониду Петровичу говорю: «Может быть, после выборов лучше повысим? Но все равно люди, если захотят, нас поддержат». Он говорит: «Ни в коем случае. Пусть будет так, как по плану. Люди не считают, что вы там кого–то покупаете. Это же не первое повышение». Ну так же был разговор? Мы его не афишировали.

Но я боюсь, чтобы мне не сказали, что, мол, он покупает людей. Понимаете, это самое жуткое. Не надо никакого мне президентства, если люди будут думать, что я с ними заигрываю. Я, наоборот, жестко ставлю сейчас задачи. Как к Правительству жестко отношусь, так и к людям. Я им прямо говорю: «Нет, здесь не рассчитывайте. Денег не дадим». Почему? Потому что мы вам создали условия — зарабатывайте. Все в ваших руках.

Поэтому на разговоры о том, что мы вот тут перед выборами поднимаем заработную плату, еще раз отвечу: это 19 — 20–й раз за пятилетку, мы движемся постепенно. И все еще не ахти какая зарплата. Мы вообще думали, что превзойдем 500 долларов. Но нас кризис опустил так, что мы сейчас выкарабкиваемся. Но нам надо обещание выполнить. Не потому, что там экономика держит. Не держит. Но мы же пообещали!

При этом хочу подчеркнуть. Мы ведь, уважаемые друзья, исходили из показателя статистического. Говорили о средней заработной плате, а не так, как сейчас, утрируя, переворачивая, говорят: вот, пообещали 500 долларов, а у Петрова — 200 или 250. На МТЗ, например, средняя заработная плата сегодня 575 долларов, как говорит директор. Это значит, что у него кто–то 250 получает, а суперспециалист или литейщик, работая в этой грязи постоянно, — 1.000 долларов. Поэтому мы же говорили о средней. Это показатель.

Но когда мне Премьер–министр месяц назад докладывал, я сказал: «Сергей Сергеевич! Мы приняли решение по врачам, учителям. И другие ставят такие вопросы. Надо двигаться. Ну что такое средняя? Средняя есть средняя. Да, мы выполним. К 500 мы подойдем. Но у нас же будут и такие, которые сегодня и 200 долларов получают, а может быть, не получают. Давайте нижнюю часть поднимем и черт с ней, с этой сеткой, посмотрим, как ее там перевернуть. Встречайтесь с Козиком, обсуждайте, но примите это решение, чтобы нижнюю часть подтянуть. Хотя бы, по–моему, 200 или 250?

Сидорский С.С.: Минимум 200 долларов.

Лукашенко А.Г.: 200 долларов, чтобы меньше не было.

Сидорский С.С.: Во всей бюджетной сфере.

Лукашенко А.Г.: То есть давайте поднимем для этих людей. Ясно, что некоторые и не зарабатывают 200. Ну давайте на это пойдем. Это уже не такие большие деньги для страны.

Поэтому в данный момент мы подходим к этой средней в 500, это значит, что кто–то и 200 будет иметь, и 300, и 500, и 800, и 1.000 долларов. Но средняя будет 500. Вы люди образованные, это понимаете. К сожалению, это некоторыми нашими простыми людьми было понято так: «Президент всем пообещал 500 долларов». Нет, дорогие мои, я говорил о средней.

Но есть и второе решение, которое мы не обещали, — поднять нижнюю планку. И третье, которое не обещали, — врачам, учителям и молодым специалистам.

Министр здравоохранения Жарко все время меня тормошил — дайте врачам. Раз шаг сделали и еще сделаем шаг, а потом будет третий, о котором я вам в Ивацевичах сказал. Будем платить вам бешеные деньги, но только за труд врача. Кстати, мы уже нашли подход. Помните, когда вы, профсоюзы, тоже меня «шпыняли» по зарплате. Я говорю: давайте мне хирургов, которые делают сложнейшие операции на уровне мировых. Есть у вас такие операции? Нет. Думайте...

Жарко В.И.: Сейчас 590 долларов в среднем у врачей, и с 1 ноября будет средняя — 743 доллара.

Лукашенко А.Г.: Это средняя. Но мы искали пути, как же вот этим «яйцеголовым» врачам с золотыми руками заплатить. Приезжаем мы с министром здравоохранения в какую–то минскую клинику, Ладутько (Н.А.Ладутько — председатель Минского горисполкома) нас сопровождал, и встречаемся с заведующим. Я его отвел в сторонку и говорю: «Слушай, скажи честно, какая у тебя зарплата (он оперирует, но не самые сложные операции: пересадку сердца, например, он не делает)? Ты вообще доволен, правильно мы поступили или нет?» Отвечает: «Александр Григорьевич, даже мне неудобно Вам говорить». Я говорю: «Ты же мне говоришь, видишь, мы же в сторонке. Тебе хватает?» «Если я захочу больше — я заработаю. Мне — говорит — за мои руки платят».

Так что еще надо? Давайте оперируйте так, как этот человек.

Или вот недавно мы награждали людей, которые осуществили пересадку сердца, печени и даже вынули почку лапароскопически. Мало кто в мире это делает. Так почему таким не платить? И это оправданно экономически.

Мне недавно министр здравоохранения доложил, что мы уже миллиарды получаем за оказание услуг иностранцам. К нам едут по пересадке органов, по суставам тазобедренным и прочим. И если я прихожу к главврачу, он мне вопросов уже не задает. Они научились это делать. Но мы им дали инструмент. Врачи у нас неплохие. То есть мы нащупали тот путь, где врач получает хорошую заработную плату и не обижается. Но планка у него должна быть довольно высокой.

Вот эти 30 или 50 видов сложных манипуляций, не только хирургические операции, но и работа других специалистов, — если они делают, то получают большие деньги.

И там дверь открыта, пожалуйста, входите в эту дверь. Если у нас сегодня, допустим, 3 тысячи таких врачей, будьте три тысячи первым, пятым, десятым. Это же не каста избранных, идите туда и получайте деньги.

Поэтому мы уже нащупали, уважаемые друзья, практически те пути, по которым будем двигаться. И это по всем направлениям: и в культуре, и в спорте, и в образовании, и в здравоохранении. Год–полтора, максимум два будущей пятилетки — и все больницы будут приведены в европейский вид.

Так и результаты же есть. Я всегда боролся за то, чтобы была низкая детская смертность. Чтобы матери не умирали на больничной койке.

В этом году у нас, не по вине врачей, погибла всего одна мать. И за это лично отвечает вице–премьер. Еще когда в Правительстве работал Александр Николаевич Косинец, я ему поручал взять этот вопрос на контроль. Сегодня вице–премьер, министр здравоохранения лично ведут эту статистику и спрашивают с врачей.

У нас детская смертность ниже четырех на тысячу. Это же высший мировой показатель!

Поэтому очень много сделано и в здравоохранении, и в образовании. Наконец–то прекратили эти ненужные реформы, вернулись к тому, что должно у нас быть. За высшим образованием к нам едут иностранцы и просят. Даже китайцы просят. Мне уже ректоры говорят, что некуда брать. Я отвечаю, что давайте будем строить, дополнять общежития. Ведь это огромные деньги. И даже военные. Кто бы мог подумать, что уже в Россию сегодня не едут военные учиться, а едут к нам. Мне докладывал Леонид Семенович (Мальцев), будучи министром, и нынешний министр обороны поддерживает этот курс. Даже, по–моему, из Казахстана группу прислали на обучение.

То есть мы, как котята слепые, порой в стенку тыкались, искали эти пути, но мы их нашли. Сейчас все надо систематизировать и в будущей пятилетке все это, грубо говоря, зачистить. И забыть. Эта жизнь должна двигаться сама по себе. Картошка, кукуруза, капуста, подшипники, тракторы, автомобили, БелАЗы...

Кстати, не знаю, почему директор БелАЗа новый конвейер не хочет строить на перспективную технику. Уже мне иностранцы завтра принесут для него программу. Есть еще проблемы, и мы вернемся к нашим директорам. Они, Сергей Сергеевич (Сидорский), научились работать и почивают на лаврах. Вот то, что есть, — и хорошо.

Директор МТЗ говорит, зачем мне столько производить сегодня техники, завтра же мне на 10 процентов добавят к тому, что я произвожу. Что это за разговоры? Есть рынок — надо производить в тысячу раз больше. Потом приди и скажи, что у меня был большой рост, сегодня нет. Мы тебе 2 процента доведем показатель. Не в этом дело. Но ты рынок заберешь. Наш сегодня трактор на вес золота везде, особенно в России. И они это уже поняли. На БелАЗы, большегрузные автомобили дикий спрос был, очередь стояла даже в кризисные времена. Почему не производим больше их — на 220, 350 или 360 тонн? Почему?

Надо быстрее разворачиваться. Надо болеть за дело, надо видеть перспективу. Там наше счастье. Только быстро надо бежать, тогда мы спасемся. Мы убежим от этого разгильдяйства и давления, которое оказывается на нас со стороны.

Еще одна тема. Профсоюзы выполняют роль своего рода индикатора общественного мнения. Иными словами, вы должны находиться на передовой работы с обращениями граждан. Откровенно говоря, я вчера вечером, сегодня рано утром думал: все–таки профсоюзы — действительно мощная структура. Организованная, структурированная, до каждого предприятия дошедшая. И я ведь инициатором этого был. Не без колебаний. Зная, куда залезли профсоюзы при Гончарике и прочих, когда на прорыв пришлось бросать людей, чтобы увести профсоюзы, убрать оттуда. Несвойственным делом не надо заниматься, людьми надо заниматься. Я был сторонник, чтобы вы дошли до каждого человека.

Работа с гражданами — большой, необъятный кусок работы. И лучше вас никто не знает, как обстоят дела. Не надо мне рассказывать, что у кого–то забор там развалился или крыша прохудилась, или что–то наклонилось. Этого всегда хватало. Тут мы людей немножко избаловали. Люди сидят и ждут, когда к ним придут и все это сделают. Ну что поделаешь? Такие у нас люди, людей не выбирают, «совковые» мы с вами, и они тоже советские. Поэтому с этим надо мириться и потихоньку их подталкивать к тому, что порядок навести вокруг дома самим надо, заборчик поправить. Один раз помогли — и береги это. Потихоньку это надо делать. Но ведь есть системные недостатки, системные недоработки власти, особенно на местах. И хоть я их многие вижу, я все–таки бываю на местах, но хотелось бы, чтобы я вашими глазами шире взглянул на эти недостатки. Поэтому я жду от вас большей отдачи в работе с обращениями наших людей, наших граждан.

Уважаемые друзья!

Роль, место и статус профсоюзов сегодня существенно изменились. Даже разговаривая с вами по разным проблемам, вы понимаете, что я вас вижу во всех секторах деятельности нашего государства. В нашем государстве получило высокое развитие такое понятие, как социальное партнерство.

Результаты говорят сами за себя. На всех уровнях созданы и активно действуют советы по трудовым и социальным вопросам. Их число по сравнению с 2003 годом увеличилось в два раза. Растет количество тарифных отраслевых и местных соглашений, коллективных договоров. В настоящее время в республике заключено 530 соглашений и более 18 тысяч коллективных договоров.

Использование новых организационных подходов позволило обеспечить эффективную и конструктивную работу Национального совета по трудовым и социальным вопросам. Через этот совет профсоюзы участвуют в решении всех ключевых вопросов и проблем социально–трудовой сферы. Если где–то не участвуете, то вина не моя и вы где–то недорабатываете. Потому что ограничений нет — действуйте. Это будет на пользу.

На регулярной основе заключаются генеральные соглашения между Правительством, профсоюзами и республиканскими объединениями нанимателей. И там споры порой до зубодробилки, грубо говоря, доходят. И хорошо, что вы спорите: и профсоюзы, и наниматели. Это нормально, и я это очень приветствую. И когда вы не договариваетесь, очень негативно это воспринимаю. Но вы всегда находите компромисс, заключающийся в названном соглашении.

В последние годы достаточно широко стало использоваться коллективно–договорное регулирование трудовых отношений. Значительно возросла роль именно такого диалога между нанимателем и работниками. В результате многие вопросы решаются непосредственно в трудовых коллективах.

Когда принималось решение о договоре найма, переходе на контрактную систему, было много целей. Я вам откровенно об этом говорил и еще раз повторю, поскольку данная тема не умерла, хотя она уже не так звучит.

Вы видите, что мы корректируем, если есть разумное предложение. Последний раз — по бессрочным договорам. Если 5 лет отработал нормально, замечаний нет, то имеешь право на бессрочный договор. А почему нет? Нормальный человек, в коллективе их видят, почему руководителю не заключить бессрочный договор? Иногда руководителей надо подталкивать к таким договорам.

Меньше стало разговоров по контрактам, но они есть. Так вот самое главное для меня было, когда мы принимали это решение, что споры и условия труда работника и условия, которые обязан создать наниматель, должны быть опущены на уровень трудового договора. Обе стороны — работник и наниматель — должны садиться друг перед другом и договариваться. Ни сверху, ни профсоюзы. Если надо вмешаться, у нас в законодательстве предусмотрено: любой может вмешаться — от Президента до председателя профсоюзной организации.

Но и это еще не все. Без такого подхода дисциплины на производстве не будет. И нормальной дифференцированной зарплаты тоже не будет. Мы хотели этим самым приучить работников договариваться, идти, извините меня, и предлагать себя, продавать свои руки. За какие деньги? — договоритесь. Это рыночная вещь. А профсоюзный актив научить, как работать с работниками.

Почему я поторопился с введением контрактной системы? Потому что у нас нечем было бы латать дыры. Мы только от организации, от беспросветного труда (хотя такого у нас еще далеко нет) могли выскочить из той ямы, в которую попали. И я понял, что нам все равно надо людей приучать к этому, чтобы человек приходил, требовал свое, заключал договор, договаривался, шел и работал.

Как бы непопулярно это ни звучало, мы от этой системы отказываться не намерены. Но мы будем постоянно ее совершенствовать в направлении человека. Человека, который хочет трудиться и зарабатывать, а не прийти на предприятие, открыть рот и кричать еще спьяну — дай мне зарплату. И это есть. Я был руководителем и знаю. Недалеко сегодня мы ушли от этого.

Руководитель есть руководитель. Как в церкви говорят: это от Бога, святое. Но и работник, коль пришел, отработал своими ручками и заработал то, о чем договорились, — отдай ему. И тут я буду всегда на стороне обычного рабочего человека. Потому что для руководителя контракт — очень сильный инструмент. Но я хочу, чтобы он был сильным инструментом и в руках работника, обычного рабочего человека. А чтобы так оно и было, я хотел бы, чтобы профсоюзы постоянно держали эту тему на контроле.

Но вы не должны заниматься популизмом. А вот рабочие где–то там обижаются. Разберитесь: виноват руководитель — скажите ему прямо, даже публично, даже вынося это наверх; виноват рабочий — говорите ему. Не будем открыто вести этот диалог, не будем прямо говорить друг другу — погибнем. Все от наших рук зависит. Кроме рук и мозгов, у нас ничего нет. Поэтому будем делать все, чтобы мобилизовать руки и мозги. Мы 25 — 30 процентов богатств, обобщенно говорю, можем получить в стране от нормальной дисциплины и организованности. Не надо никаких затрат. Если мы организуемся и с дисциплиной будем делать все, что делаем, только технологически правильно, мы получим 25 процентов прибавки как минимум. Плюс еще экономия.

Еще раз хочу подчеркнуть: не надо никакой истерии. Трудовой контракт — это цивилизованная форма взаимоотношений между работником и нанимателем. Если будут какие–то изъяны в этом процессе, информируйте. Мгновенно будут приняты решения так, чтобы было лучше. Лучше прежде всего для производства.

Мы немножко избаловали наш народ. Наши люди не видели, как бывает в других странах. Недавно я был в Армении. Не хочу никаких параллелей проводить, кто был — тот знает. И я думаю: вот бы наших рабочих всех сюда привезти, чтобы они посмотрели. Конечно, там объективно тяжело, зажали Армению в угол так, что не повернуться ни взад, ни вперед. Но как там рассуждают рабочие: они не говорят об уровне зарплаты или еще о чем–то — было бы куда–нибудь приткнуться.

Я встречался с крупным бизнесменом, который, если помните, публично пообещал построить у нас коньячный завод. Кстати, Сергей Сергеевич (Сидорский), везет проект. Надо его реализовать в будущей пятилетке. Что мы будем пить коньяки чужие. Хотят здесь работать, пускай строят, завозят спирты коньячные, и все остальное здесь должно быть, как у них. Он с этим согласился. Тогда, пожалуйста, продавай на нашем рынке свою продукцию. Они заинтересованы у нас работать.

И вот я разговаривал с ним, с обычными людьми и с его матерью. Ей под восемьдесят, руководит каким–то колхозом. Он отцу и матери купил разваленный колхоз, помог деньгами, они там все производят и реализуют.

Меня поразила эта женщина, которой почти 80. Узнав о том, что я что–то понимаю в сельском хозяйстве, начала рассказывать: элитный скот берегу несколько лет, но это никому уже не нужно. Могла его продать или бросить. Но она работала в советском колхозе. Такая вот душой прикипевшая к этому. Да и денег ей не надо. Вы, говорит, скажите президенту, Вы же с ним дружите, пусть он хоть обратит внимание, хоть посмотрит в нашу сторону и скажет нам спасибо, так мы еще больше будем беречь. Элитные семена, элитный скот — что осталось, что там было реанимировано, ведь практически все погибло. И вот этот человек, ну благо, что сын богатый, это сберег. И стариков, которые в колхозе работали, ученых (когда–то это было крупное хозяйство, ученых много было) они там содержат. Они ничего уже не делают, только приходят на работу и радуются, что туда приходят. Ну так привыкли люди. Обычная женщина, когда–то маленьким специалистом в бухгалтерии была, а сегодня говорит: «Вы знаете, я председатель ученого совета. Я в Австралию сутки летела (а ей 80 лет), мед на выставку везла, второе место заняла». То есть сохранили пчеловодство элитное, горное, армянское. С каким воодушевлением рассказывала и с такой обидой в адрес властей — мол, даже спасибо мне никто не сказал. А у вас же, говорит, не так.

Некоторые знают, даже не некоторые, а многие знают, как мы тут живем. У вас, говорят, люди разбалованы. Я отвечаю: «Я согласен». Наши люди этого не видели. Но я бы очень хотел, чтобы наши рабочие и крестьяне посмотрели на это вокруг, тогда бы они ценили то, что мы создали здесь. И не всегда бы, может быть, пальцем показывали и ругали нас за то, что чего–то не хватает.

Сегодня надо перенести каждому человеку центр тяжести и все внимание на себя. И посмотреть: а что я сделал для того, чтобы было в стране хорошо и богаче была страна? Как только поставит так вопрос — уверен, еще прибавим наполовину.

Поэтому еще раз говорю, что контрактной системе быть! Но людей надо защищать и поддерживать при этом. Да, и не думаю, что у нас уже все руководители такие варвары, что всех там режут, душат и ненормально заключают контракты.

Понимаю, что в этой аудитории от меня ждут более широкого разговора. Тем более что вам предстоит возвращаться в свои коллективы и информировать об итогах съезда. Поэтому еще раз очень кратко по основным вопросам.

Об оплате труда. Высокий жизненный уровень белорусских граждан — не просто цель, это смысл всей проводимой государственной политики.

Мы делали и будем делать все для постоянного повышения материального стимулирования работников всех сфер.

Будет продолжена либерализация в области оплаты труда. В каком направлении, я уже вам сказал. Трудовые коллективы, руководители, специалисты получат практически полную свободу по распоряжению денежными доходами предприятия, выполнив все свои обязательства перед государством. Словом, получили — делите.

Размер зарплаты в реальном секторе экономики должен зависеть только от эффективности хозяйствования.

Нельзя забывать и о социальной сфере. В гармоничное развитие общества огромный вклад вносят работники здравоохранения, образования, культуры. Им тоже должен быть обеспечен достойный уровень жизни. Поэтому и там заработная плата должна расти. Я вам уже сказал: если вы будете ориентироваться на государственный сектор, ради Бога, ориентируйтесь. Думаю, так и надо делать. Примерно где–то с 1 ноября будет увеличен размер минимальной зарплаты, что позволит значительно усилить социальную защищенность всех работников.

Мы поддержим материально и граждан, временно оказавшихся без работы, но эту «контору» потихоньку будем сжимать — так называемое пособие по безработице. Почему? Потому что у нас сегодня «требуются, требуются, требуются».

Сидорский С.С.: 37 тысяч безработных, 55 тысяч вакансий в стране.

Лукашенко А.Г.: Поэтому идите и работайте. Кое–кому выгодно сидеть и получать пособие со всеми вытекающими последствиями при начислении пенсий, трудового стажа и где–то болтаться. Благо гречка пропала в Москве, вывезли из Беларуси в Москву, завтра еще что–то пропадет, туда повезут и так далее. Поэтому мы это все видим и эту «контору» потихоньку будем сжимать, имея в виду, что будем поддерживать только тех, кто действительно попал в ситуацию, когда не может какое–то время трудоустроиться. И в этом направлении Министерству труда и соцзащиты и Правительству надо поработать в ближайшее время.

О занятости населения. В настоящее время уже недостаточно говорить просто о занятости. Надо работать над обеспечением экономически эффективной занятости. Сегодня у нас на ряде предприятий остро стоит проблема избыточной рабочей силы, но при этом одновременно, как уже отмечалось, имеется дефицит квалифицированных рабочих и специалистов. Иными словами, вопрос не в том, чтобы выбрасывать людей на улицу. Необходимо, чтобы квалификационные характеристики претендующих на рабочие места соответствовали запросам нанимателя. Все не могут быть юристами, экономистами, менеджерами. Нужны кадры высокой квалификации по рабочим специальностям. И это большой дефицит. Любой генеральный директор (они сидят здесь в центре зала), скажи ему, что это квалифицированный рабочий, немедленно его возьмет, не глядя. Нам нужны квалифицированные работники. Пора привыкать к тому, что уже надо напрягаться, шевелить мозгами. Сегодня рабочий — это не вчерашний рабочий. Нас не красит, что в Беларуси среди молодежи обозначилась тенденция снижения привлекательности рабочих профессий.

Профсоюзы должны найти свою нишу в этом процессе. Например, создать какую–то информационную базу о вакансиях рабочих мест, помочь трудоустроиться в целом или в поисках первого рабочего места для молодых специалистов в частности.

Беларусь постоянно упрекают в том, что у нас не соблюдаются права человека. Казалось бы, уже должен выработаться иммунитет против этих голословных обвинений. Но каждый раз думаешь, насколько абсурдно это звучит в отношении страны, где безработица на уровне статистической погрешности. К примеру, до 30 процентов даже сейчас в Испании, ну за 20 — точно. 10 процентов — в США. И процент в Беларуси.

Допустим, Америка. Нынешний президент — это не президент толстосумов, а президент демократический, как его называют. Представитель более средних слоев, хотя, наверное, все они одинаковые. Но этот все–таки пошел на то, чтобы выполнить свое обещание по здравоохранению. Помните? До 50 миллионов человек (пять наших республик) и даже больше — хоть подыхай на улице, если нет денег, нет страховки. И он хотел принять соответствующий закон. Видели, как торпедировался этот закон? Примут — и все равно не введут в жизнь, не реализуют. Богатые не хотят платить. Поэтому не все так просто.

Я поручал Премьер–министру: посчитайте и скажите людям, что мы, в принципе, готовы тысячи долларов заплатить. Но давайте договоримся: за коммунальные услуги, квартирная плата, за здравоохранение, образование — платите, как в Европе. Они за все платят: за школу, детские сады — по полной программе. Там все частное. Пришел в частный детский сад, тебе говорят: вот цена. Готов, не готов — иди ищи, там много садов. Есть подешевле, где кормят, где не кормят, где один час, где два часа, — выбирай.

Николай Александрович Ладутько говорил, что тысячи долларов не хватит, если наши люди без дотаций будут сами платить. Сегодня покрытие расходов на коммунальные услуги населением — 34 процента. А 66 откуда? От 100 отнять 34 — получится 66. Это откуда?

Сидорский С.С.: Больше миллиарда долларов мы из бюджета компенсируем населению страны. Каждый год.

Лукашенко А.Г.: Миллиард долларов! То есть три триллиона с лишним рублей для того, чтобы поддержать народ. Мы можем раздать эти деньги. Образование, здравоохранение — это огромные траты. Там человек бедный не может думать об образовании, это редкость. Только у кого есть деньги. Когда вы потребовали, что чуть ли не все хотят быть с высшим образованием, мы создали такую возможность. Мы и так готовим специалистов больше, чем в советские времена. Тогда я настоял: если человек хочет за деньги, пусть идет образовывается. И потихоньку и конкурсы ввели, переводить стали при отличной успеваемости на бюджетное обучение и так далее. Это тоже дорогого стоит. И это стоит гораздо больше, чем коммунальные услуги, которые мы компенсируем.

У нас сложилась такая система. Мы можем перейти на другую. Скажу откровенно, у меня когда–то, лет пять назад, была такая задумка это сделать. Думаю, нет, я посмотрю, как это пройдет в России. Они на это пошли. Помните, бунты были по коммунальным... Сейчас развалили все. Нет ни коммунальных служб, нет ничего. Какой частник будет это все обслуживать за эти копейки? Схватились и развалили. Поэтому я остановился и думаю: нет, пока мы дошлифуем эту систему, а когда у нас экономика в два раза вырастет, когда мы свободно сможем платить людям хорошую зарплату, мы потихоньку... У нас когда–то уже было, что люди покрывали почти половину коммунальных платежей. Даже под 70 процентов. Потом скатились опять. Кризис и прочее. Людям платить нечем было. Поэтому мы опустились, видите — сейчас меньше сорока. Поэтому потихоньку, потихоньку мы будем двигаться без всяких революций. И это тоже надо людям понимать.

Поэтому не надо говорить о том, что у нас не соблюдаются права человека...

Я всегда при встрече с западными коллегами подчеркиваю: вы нам говорите, мы хорошие ученики. Если вы видите, что мы что–то не так делаем, вы нам подскажите, но не понукайте. Мы вернемся к этому вопросу, рассмотрим его внутри, с позиции «соответствует интересам нашим или нет», напрягает это наших соседей или нет, во вред или нет нашим соседям — России, Польше, Прибалтике, Украине и так далее. Всему миру это противоречит или нет, если нет, то мы будем идти своим путем. Что тут не так?

Уже в пятый, наверное, раз публично хочу сказать. Развалился Советский Союз. До развала все было упаковано. Каждая страна на этом шарике имела свое место. А тут бах, 15 появилось новых. И каждая со своим руководством, интересами, суверенитетом. Независимости потребовали, какого–то своего места под солнцем. И не надо арифметически думать, что был Советский Союз, на части развалился и вот его часть. Хорошо бы было, если бы так. Нет, появились новые государства. Конечно, мы начали шевелиться и искать свои интересы. Особо Беларусь никого из соседей не напрягала, не воевала, не мешала никому. Мы сразу заключили договор по границам. И с Украиной уже готов договор, мы его ратифицировали. Только с Россией остался в силу того, что мы союзники. Мы сразу же подписали договоры, заявив, что нам лишнего и чужого не надо: вот наши границы, мы согласны с ними, никаких споров — мы здесь будем жить. Это наши интересы. А они, оказывается, вошли в противоречие с другими интересами.

России, видите ли, не понравилось... Помните (вот все слушают и принимают это, может быть, даже с пониманием или на ура): «Это зона жизненных интересов российского государства — Армения, Грузия, Беларусь, Украина». Я им говорю: «Ребята, подождите, а наша зона где? Наши интересы где? Почему это вы ставите интересы свои в Беларуси, на белорусской территории вперед наших интересов? Нет, — говорю, — Дмитрий Анатольевич (Медведев), и прежнему руководству говорил — сначала наши интересы, а потом ваши в Беларуси. В России — ваши интересы, но и наши там есть интересы. Мы из этого исходим. Давайте из этой формулы выстаивать отношения». — «Нет...» Выход: или на колени под Кремлем, или гордо, сжав зубы, строить свое государство. Ответ однозначен в этом зале. И не только в этом зале.

Вот это главная, концептуальная вещь, откуда все началось. Дальше, конечно, что? «Лукашенко не устраивает. Что же он так вот, видите, вопрос ставит?» А как я могу поставить? Дело же не в Лукашенко, дело в вас. Я поставлю его по–другому — вы не воспримете это. Скажете: мы такого Президента не выбирали, мы выбирали Президента, который будет стоять за наши интересы. Я и стою. Если бы у вас были другие интересы и вы бы очень хотели вступить в состав России, да Господь с вами, мы найдем форму, где я услышу, что вы хотите быть очередной губернией, северо–западным краем России. Через год мы все сделаем. Но вы же так не хотите! Поэтому я и провожу эту политику, как бы мне трудно ни было. И во что это выливается, вы сейчас наблюдаете...

Нас поздно «наклонять». Мы состоялись как государство. И мы свою землю, этот небольшой клочок земли (по меркам России и всей планеты), никому не отдадим. Бороться за свою страну, ее свободу, независимость и благополучие, отстаивать интересы наших граждан — это задача любого Президента.

Не буду я, будет Козик, Петров, Сидорский, Сидоров — они все равно вынуждены будут проводить эту политику. Все равно. Да они уже с кровью, с молоком матери, можно сказать, впитали такую политику. Они не смогут проводить иную политику.

И тем не менее я часто подчеркиваю: мы все преодолеем в течение нескольких месяцев. Все преодолеем и выйдем на нормальные отношения.

Но это же было сказано два года назад, что для белорусов счастьем бы было, если бы они вступили в состав России. Тогда были бы равные цены на газ...

Ну слушайте, так дешево покупать белорусов! Я попросил руководство России больше этого не говорить, потому что популярность вообще в Беларуси потеряют.

Нет у нас антагонизма по большому счету. Надо просто остановиться, подумать, исходя из того, что белорусы все–таки народ, нация и мы знаем свое место. И потом, ну мы чем от русских отличаемся? Да ничем. Дерево от одного корня выросло. Зачем сегодня драться? Не хотите вы продавать по этой цене газ, ну ладно. Зачем это обставлять и оскорблять людей, что белорусы «нахлебники», «гиря на ногах», зачем? Скажите, что вы хотите вот по этой цене. Мы скажем, что вот по этой цене будем вам что–то предоставлять. Не надо атаки информационной, грязной. Это оскорбляет больше, чем эта цена на газ. Да выживем мы с любой ценой на газ...

Поэтому не надо особо переживать, глядя на эти все перипетии. Надо воспринимать это с пониманием. Вы люди грамотные и образованные, и надо видеть то, что есть сегодня суверенная и независимая страна — Беларусь. Ей быть на карте мира. И никто уже, какой бы силой ни обладал, это не разрушит. И наше единство в том числе. Какие бы ни были отношения, но возникла тяжелая ситуация у наших братьев–россиян, пожароопасная и прочее, премьер премьеру позвонил — отряд туда. И даже те россияне, которые там без лопат сидели, когда наши приехали, и лопаты нашли. Видят — белорусы тушат, и они пошли следом за нами. И мы ведь Рязанскую область потушили раньше, чем кто другой. Вместе с русскими, россиянами. Так что здесь плохого? И то они в этом плохое нашли. «Батька прислал операторов, журналистов, сейчас будет всю нашу грязь снимать, а потом говорить». Зачем мне ваша? У нас своей грязи хватает, дай Бог разобраться.

Поэтому выстроим мы наши отношения и с Украиной, и с Россией. Все непросто. В какой–то степени это объективно. И объективность заключается в том, что возникло много независимых государств, которые хотят определять свою судьбу и судьбу своего народа так, как они считают нужным для этого народа не в ущерб нашим соседям.

И если нас в чем–то упрекают, в какой–то диктатуре, еще в чем–то, это блеф. Умный человек понимает, что диктатура в Беларуси невозможна. Потому что для этого нет ресурса. Диктовать в мире может сегодня только одно государство, даже не Россия, и не Китай, и не Бразилия, — Соединенные Штаты Америки. Что они и демонстрируют. Захотели войну развязать в Ираке, перебили людей: сейчас вон превратили страну во что? Вывели войска. В Афганистан вошли, в который раз их тогда предупреждали, что не повторите ошибку Советского Союза, не лезьте туда, там победить невозможно. Обама выводит и оттуда войска. Вот это — диктатура. А какая тут может быть диктатура с такой открытой экономикой и с такими ресурсами? То, что Президент имеет полномочия здесь большие — да ради Бога, какие полномочия профсоюзам дополнительно надо передать? Мы передадим.

Притом это я говорю всерьез. Леонид Петрович (Козик) приходил ко мне: «Александр Григорьевич, вот этим мы хотим заняться». Особенно когда безвременье было, что неизвестно, чем заниматься профсоюзам. Это не меньше пяти — семи направлений за эти годы. Хотите еще что–то? Скажите. Только чтобы был результат. И не надо Президенту тащить на плечах вопросы, как, например, сохранить картошку. Президент должен стратегическими вопросами заниматься.

Я буду тогда сидеть тихонько, никуда не лезть и буду просто наблюдать. Контролеров и наблюдателей хватает. Они только будут смотреть, как те или иные функции осуществляются. И у меня должен быть ресурс и право: если в государстве что–то не так — быстро поправить. А не так, что пошли, устроили диалог, устроили дискуссию, полгода дискутируем. Народ по телевизору смотрит — ну что, сдурели вообще или государством будут заниматься?

Это же у нас уже было, мы это проходили, и мы от этого ушли.

Надо всегда вовремя принимать решения. Пусть даже неправильно, но решение должно быть принято. Понадобится — поправим. А если растопырившись стоишь и решения нет, такое государство никому не нужно.

Поэтому не надо это связывать с какой–то диктатурой. Каждый должен работать на своем месте и делать свое дело. А Президент на то и Президент, чтобы вмешиваться по любому вопросу.

И не надо так, как пытаются преподнести: мол, вмешался, когда в национальном парке сутенеров задержали. Но задерживали же, как, знаете, рыбу в сеть: кто попал, того и повязали. Люди ходили, ходили к Президенту. Начинаю разбираться — куда же денешься, надо разбираться. Недавно читаю: Лукашенко потому начал разбираться, что у него там, в Лясковичах, на Припяти, публичный дом личный. Господи, думаю, ну соображать же надо...

Я бы этот пример не приводил, специально это делаю. Хочу, чтобы вы понимали, что я не тот человек, который пройдет мимо брошенной пачки сигарет и не скажет Ладутько: «Почему у тебя мусор валяется?» Я не тот человек. Я привык так работать: иду, если вижу, что–то не так — сразу же требую исправить. Если я не уверен, я же опытный кит, тогда требую: разберитесь.

Поэтому если судьбе будет позволено нам с вами работать, исходите из того, что страна ваша. Переживать вы за нее должны, как я переживаю, простите за нескромность. Когда я ездил мимо нынешнего парка Победы, который мы с Николаем Ладутько и его помощниками назвали (хорошее, кстати, название), и видел, что там, в бурьяне, эти девчонки загорают, с детишками ходят, это ненормально. Так он за полгода сделал, вы видели что.

Относитесь к своей стране именно так, как к собственному дому. Нашей стране быть. Мы с вами будем ее хранить. Хранить не только для наших детей. Потому что сами еще хотим пожить на своей земле, чтобы кому–то не кланяться. Давайте сделаем все для того, чтобы наша страна действительно была сильной и процветающей. В этом и я ваш союзник, и вы мои союзники.

(Аплодисменты.)